Закиров выехал на завод, как только контрразведчики вышли на связника Зеленской. На работу вызвали начальники конструкторского бюро, секретаря партбюро и начальника отдела.
Начальник КБ Шугуров, сухощавый моложавый мужчина, сумрачно и непонимающе смотрел на происходящее. Он никак не мог поверить, что Зеленская подозревается в самом страшном, на что способен человек, - шпионаже, измене Родине. Шугуров, конечно же, читал в книгах о таких людях, но они ничем не напоминали безобидную на вид сотрудницу, которая работала рядом в течение нескольких лет.
Шугуров рассказал, когда поинтересовались, с кем Зеленская дружит, о странной общности интересов Розы и инженера Чревова Валентина, человека болезненно мнительного, неуживчивого в коллективе. Эту дружбу начали замечать с весны.
- Инженеру Чревову поручались сложные производственные задания, и он знает очень многое. Как источник информации - ценный кадр, - заключил Шугуров.
Закиров вытащил из ящика стола общую тетрадь, на обложке которой было написано: «Дневник Валентина Чревова за 1940 год».
Закиров полистал странички и нахмурил брови: автор ежедневно писал плаксивым тоном, что некоторые личности откровенно хотят его покусать и что терпение его вот-вот лопнет - он начнет огрызаться.
Шестнадцатое апреля.
Душа моя уже кричит: «Караул! Помоги, Яков Михайлович, заклевали! Шушера заклевала. Тут, в КБ, сгруппировались и распоясались завистники, бездельники, интриганы-наушники, склочники-анонимщики и прочая сволота. Видимо, надо организовать свою команду и сделать все, чтобы насолить этим людишкам. Посоветуй, Яков Михайлович, как быть».
Семнадцатое апрели.
Отослал письмо Якову Михайловичу. В письме развил вчерашние мысли из дневника. На душе просветлело.
Все внимательно смотрели на следователи и ждали, что же еще он огласит из дневника.
Закиров перевернул страничку, пробежал по ней взглядом и продолжил чтение:
Двадцать третье апреля.
Получил письмо от Якова Михайловича. Он написал мне: «Дурак ты, Валька! Два года просидел в КБ и не разнюхал атмосферу в коллективе. Ты должен был, словно опытный синоптик перед ураганом, определить, откуда и куда дует ветер, чтобы не оказаться на его пути и при необходимости с быстротой и проворностью таракана юркнуть в ближайшую щель. И сидя там, нужно шевелить сначала только усами и то лишь в такт общего хора коллектива, а точнее, заправляющей там группировки. А если не успеешь разнюхать климат в коллективе в первые же недели и не успеешь сориентироваться, - наделаешь опрометчивых шагов. А потом потребуются годы, чтобы вписаться в этот коллектив. Для некоторых, вроде тебя, не хватит и их. Каждый будет норовить вытереть о тебя ноги, как о половик. Уметь построить нужные взаимоотношения в коллективе - целая наука, Ты, как видно, в ней ни бельмеса не соображаешь. Запомни: ориентироваться в сложном коллективе не легче, чем в тайге. Опирайся на женщин - часто они являются пружинами всего интеллектуально-производственного механизма - и умей быть полезным. Гонор выбрось в помойное ведро». Пожалуй, восприму совет родственничка - деваться некуда. Навострю-ка я свои лыжи на Розу Зеленскую. С ее помощью можно будет кой-кому дать по мозгам, а некоторых растопят ее лучистые глаза. Через это и мне полегчает.
Закиров положил на стол дневник Чревова и задумчиво произнес:
- Вот, кажется, и разгадка этой дружбы. Только неизвестна пока цена ее.
- Вы считаете, что благосклонность Зеленской этот прохиндей завоевал своей осведомленностью о наших разработках в КБ? - спросил Шугуров.
- Вполне возможно. Чтобы кому-то насолить, Чревов передавал, видимо, соответствующую информацию Зеленской. Ведь он ослеплен в своей обиде на коллектив.
- Вот мерзавец! - не выдержал Шугуров. - Как ведь клевещет на коллектив!
- А мы-то с ним возились сколько! - подхватил секретарь партбюро Смирнов. - Воспитывали, уговаривали, путевочку в санаторий лечить нервную систему… А он нам за все хорошее чем отплатил?! Ну и ну… - покачал он головой.
С завода Закиров ушел, когда солнце клонилось к горизонту. Длинные тени, падавшие от строений и деревьев, уже предвещали близкие сумерки. Низко над землей метались с щебетанием ласточки.
«Домой чего-то неохота, - подумал Закиров. - Надо поговорить с Элей». Позвонить или поехать прямо к ней? Решил ехать. Будь что будет.
Когда громыхающий, запыленный трамвай остановился недалеко от Элиного дома, Закиров заколебался: сойти или нет? И тут он увидел на остановке Элеонору. Ильдар заспешил к выходу.
Она удивилась, увидев его. Ильдару показалось, что она как-то даже растерялась.
Они поздоровались.
- Какими судьбами в наши края? - поинтересовалась Бабанина. - Надеюсь, не служба?..
- Да нет, не служба… - неторопливо ответил он, не решаясь сказать, что ехал к ней.
И вдруг она спросила:
- Скажи, как ты относишься к Эдуарду?
- К Тренькову, что ли?
- Да, к нему.
Он пожал плечами, а про себя подумал: «Причем тут Треньков?.. Так, значит, это он названивает ей…» - похолодело у него внутри.
- Правда, ведь, он необычный? - спросила Элеонора.
Ильдар ничего не ответил, только бездумно кивнул головой.
- На нем, говорят, весь отдел держится?
Он все понял. И то, кого она здесь ждет. Но ему не хотелось верить.
- Уже не держится, - еле разжал он губы. - Он больше не работает у нас.
- Как не работает? - удивилась Элеонора. И уже с беспокойством: - Его ранили? Убили? Ты об этом приехал мне сказать?
- Жив-здоров он. Треньков сам, надеюсь, все расскажет тебе.
Вдали послышался шум - приближался трамвай. Бабанина взглянула в ту сторону и нервно заговорила:
- Понимаешь, Ильдар. Я любила одного человека. И эти чувства еще крепко сидят во мне. Чтобы забыть все, что было, нужно время или необходим другой необычный человек. Я не знаю, каким он должен быть. Но, видимо, умным, красивым. Чтобы он смог заполнить образовавшуюся пустоту, чтобы я испытала… чтобы ко мне снова пришло счастье…
Она не успела договорить - последние слова утонули в скрежете тормозов трамвая.
Закиров выжидательно смотрел на нее.
- И вот встретился Эдуард. Мне показалось - это он. Мне хочется верить в это! Ты понимаешь?! И не обижайся на меня. В общем, извини… - Она виновато улыбнулась. - А знаешь, от тебя без ума моя подруга Фарида…
Кто-то грубо подтолкнул в спину, над ухом раздался громкий голос Тренькова:
- Кончилось твое время, Закиров! Гуляй давай, гуляй! - подвинул его плечом Треньков, стараясь встать между ними.
Он повернулся к Ильдару и дохнул на него спиртным перегаром:
- Слушай, не путайся больше под ногами у нас…
- Ну зачем же так, Эдуард? - слабо запротестовала Эля.
При виде наглого, самодовольного Тренькова Закирову нестерпимо захотелось ударить его. Но усилием воли он подавил это желание.
Треньков тут же попытался все свести к грубой шутке:
- Во, народ пошел горячий! Плюнь в морду - шипит. А где выдержанность, товарищ коллега?!
- Бывший коллега! - отрезал Ильдар.
Треньков замялся, но тут же попытался перевести разговор на другое:
- Тебя твои дети ждут, а ты тут прохлаждаешься. - И повернулся к Эле, чтобы уйти.
- Они не мои. Они подшефные. Сейчас они на каникулах. А вот твой сын - это уж наверняка - ждет тебя дома.
Треньков на миг замер, медленно повернулся к Закирову с перекошенным от злобы лицом и чуть слышно процедил сквозь зубы:
- Скотина!
- Твое счастье, что мы здесь не одни, - ответил Закиров, еле сдерживая нахлынувшую ярость. А где-то в глубине сознания пронеслось: «Значит, скрывал, что женат, и я оказался чем-то вроде ябедника. Ну и черт с ним! Я же люблю Элю, и судьба ее мне небезразлична».
Видя, что мужчины готовы сцепиться, обескураженная Элеонора шагнула к ним:
- Вы что?! С ума сошли?! - Повернувшись к Тренькову, она спросила сдавленным упавшим голосом: - Значит, вы, Эдуард, женаты? И у вас ребенок?..
- Но… я… мы… сейчас в суде бракоразводный процесс начинаем… - не нашел ничего другого сказать Треньков.
- Зачем же нужно было лгать?! - Эля закрыла лицо руками. - Господи! Какая грязь! - И она пошла прочь.
Эдуард бросился за ней:
- Эля! Я объясню вам! Вы все поймете! Вы мне очень дороги. Я до вас никогда никого…
Она замедлила шаг и бросила:
- Оставьте меня! Я не желаю вас больше знать!
Ильдар смотрел ей вслед, и ему не верилось, что все, о чем мечтал многие годы, рухнуло так неожиданно. Он понимал: она уходит навсегда не только от Эдуарда, но и от него…
Глава XIX
С тех пор, как Мария Петровна Метелева выписалась из больницы, у нее поселился другой квартирант - лейтенант Измайлов. Обосновался он в той самой комнате, где до недавнего времени проживал скоропостижно умерший снабженец. Мария Петровна тепло вспоминала о нем. Говорила, что с хорошими людьми эдак чаще всего случается.
Хозяйка редко выходила из своей комнаты, на улице почти не бывала: чувствовала себя еще плохо. За больной ухаживала ее сестра.
В последнее время Марию Петровну начала беспокоить бессонница. Сегодня с необычайной силой нахлынули воспоминания о погибшем сыне. Горестные думы так поглотили старушку, что она не слышала, как выходил в коридор из соседней комнаты Измайлов, чтобы проверить дверные запоры, его приглушенного покашливания. Не слышала, как хлопотала на кухне ее сестра.
Наконец все угомонились. В коридоре поселилась вкрадчивая тишина.
За стеной, у соседа, часы пробили два ночи. Мария Петровна закрыла глаза, но сон не шел. Правда, настольную лампу она не выключила. В комнате царил полумрак. Она спала при свете. Сон, в конце концов, начал притуплять душевную боль. Сколько прошло времени, как заснула, она не знала. Проснулась от короткого звука. Ей показалось, что кто-то хотел постучать в дверь (дверь она запирала с внутренней стороны, по совету Измайлова), но передумал.