– Это правда, – подтвердила Оливия. – И не ругай себя. Лучше выздоравливай быстрее.
И все-таки она слишком идеальная, слишком правильная. Сама Аня никогда такой не станет.
– Постараюсь. – Анна улыбнулась.
Вскоре отец и мачеха ушли.
А мама… Почему-то теперь Анне не казалось, что она предала память о маме, приняв сторону мачехи. Конечно, мама любила папу и больше всего на свете хотела бы, чтобы он был счастлив. Да, она не пришелица из сказочного мира, не носила в своих венах королевскую кровь, но все равно оставалась самой лучшей. Оливия никогда ее не заменит, однако и для Оливии в их семье найдется свое место.
Неужели они и вправду станут настоящей семьей?
…Если только удастся выбраться из сложной переделки.
Девушка открыла второй файл – нет времени читать о прошлом, но стоит получше изучить всю доступную информацию о настоящем.
Она читала, вновь удивляясь тому, как много знает Даниэль. Если он создатель сказочного мира, то именно его нужно винить в том, что произошло с ними. Зачем он все это затеял? Разве книга стоит того, чтобы играть человеческими жизнями? И как заставить Даниэля написать такой конец, какой нужен им самим? Просить? Да он просто посмеется ей в лицо. Угрожать? Но чем? У нее нет здесь поддержки. Мысли лихорадочно заметались. Может, Оливия пообещает ему, что роман опубликуют только в том случае, если финал окажется счастливым? Нет! Не то. Все не то. Надо что-то придумать… Что-то особенное…
А глаза уже закрывались сами собой, тьма шевелилась, нетерпеливо протягивала к ней свои щупальца, и все тело охватила невероятная боль.
Госпожа, как и прежде, сидела посреди зала на удобном троне, увитом цветами и лозами, а вокруг кружились миллионы светлячков, создавая живое, переливчатое освещение.
Охотник даже залюбовался развернувшейся перед глазами картиной.
– Ты пришел… – тихо проговорила Госпожа. На ее прекрасном лице с ярко-голубыми, нереальной глубины глазами читалась печаль.
Окружающие ее юноши и девушки в зеленом в этот раз казались тихими и бледными, словно подернутыми дымкой.
Не слышно было задорного смеха, не звенели бокалы. Все словно погрузилось в бурую трясину, покрылось пеплом.
– Я пришел, Госпожа. – Он преклонил колено перед троном, вспоминая, как появился здесь впервые. – Вы поможете мне?
– Помогу? – повторила она словно в удивлении, и рой светлячков беспокойно закружился, бросая на лица застывших подданных всполохи огоньков. – Я не могу помочь даже своему народу. Ты видел, что мир стремительно рушится?
Охотник кивнул. Когда они плыли к острову, он заметил, что пейзаж изменился: пропали высокие деревья на горизонте, а берег местами терялся в тумане, словно выгрызшем зубами из него большие куски. Мир и вправду шел к своему финалу.
– Я могу служить вам, Госпожа? – спросил он.
Она могла бы упрекнуть его, что он уже не справился с заданием, однако Госпожа лишь вздохнула.
– У тебя есть выбор, – медленно сказала она, вглядываясь в его лицо. – Ты тот, кто способен изменять судьбу мира. Если ты женишься на Королеве, мир будет опять уравновешен и гибель его отступит на неопределенный срок.
– Ну конечно! – Охотник не смог удержать смешок. – Королева подчинила меня своей воле и хотела сделать из меня марионетку. Это и называется теперь равновесием?
– Да. – Госпожа жизни печально улыбнулась. – И это бы на время решило проблему. Но сейчас, если ты дашь согласие добровольно, Королева не сможет и не станет делать из тебя куклу. Вы можете договориться и спасти этот мир. Если ты согласен, я верну тебя в замок к восходу и свадьба состоится, как и было решено.
Охотник сжал зубы. Не нравился ему такой выбор. Если отказаться, получится, что он поступил эгоистично, мог спасти свой мир, однако просто не стал этого делать. Хуже поступка и не придумаешь.
Но о том, чтобы согласиться, он и думать не мог. При одной мысли о Королеве ему делалось неприятно. И еще вопрос – что будет в этом случае с девушкой? Вероятно, о ней просто забудут. Оставят в качестве платы там, куда она попала, и предпочтут не вспоминать.
«Но она виновата в том, что все сложилось именно так, как сложилось, – напомнил себе Охотник. – Она убила Короля. Из-за ее глупости и легкомыслия мы оказались на краю гибели».
Однако эта мысль не принесла нужной злости.
– А что будет, если я, как и собирался, отправлюсь за девчонкой? – спросил он.
Все замерло. Даже беспокойные светлячки застыли на одном месте.
– Я не знаю, что произойдет в этом случае, – неожиданно призналась Госпожа. – Здесь слишком много неопределенного. Она может изменять ход нашей сказки больше, чем кто-либо еще. Она может подарить нашему миру новую сказку, а может его погубить. В конце концов ей придется выбирать между своим и нашим миром. Как ты думаешь, что она выберет?
Охотник нахмурился. Насколько он понимал, шансы были равными. С одной стороны, она может остаться здесь ради Принца, к которому так стремится. С другой… Вряд ли этот болтливый и пустой юноша способен удержать кого-либо надолго. Он красив и приятен, если на него любоваться. Причем желательно издалека. Но вблизи, при более тесном общении, абсолютно ничтожен. Сомнительно, чтобы он удержал неглупую девушку. Значит, она обязательно в нем разочаруется и вернется в свой мир.
…И что тогда будет с их миром?
– И тогда наш мир окончательно рухнет, – сообщила Госпожа. Она не сводила с него глаз и наверняка читала каждую его мысль.
Хорошенький получается выбор.
С одной стороны – брак с Королевой и спасение мира.
С другой – спасение чужачки и крах их мира.
Что, казалось бы, тут выбирать?!
Все молчали. Даже озеро замерло в ожидании его ответа.
Почему именно он? Почему ему приходится брать на себя такую непростую задачу? Но он же мужчина и он рыцарь – таким воспитал его отец. Разве учил он уклоняться от ответственности? Он говорил, что нужно быть сильным и брать на себя самый тяжелый груз и самую неприятную работу – только тогда ты имеешь право на звание мужчины и рыцаря.
Он вспомнил, как отец наравне со своими людьми тащил по бездорожью тяжелую поклажу, как, защищая Короля, первым бросался в гущу битвы, как никогда не колебался в принятии ответственных решений и всегда был готов к ответу первым.
Он сам не такой, как отец. Ему недостает уверенности в собственной правоте и знания, как именно нужно поступать. Но он окончательно перестанет себя уважать, если сейчас отступит, взвалит ответственность на кого-то другого. Иногда просто не нужно мудрить, а верный выбор – самый очевидный, пускай и спорный.
– Я выбрал, – громко сказал Охотник, глядя в ярко-синие глаза Госпожи жизни. – Тут нечего выбирать. Я должен спасти девушку.
Госпожа кивнула, словно и не ожидала от него другого ответа.
Кто-то подал ей чашу, а она передала ее Охотнику.
– Выпей, – проговорила Госпожа. – Это придаст тебе сил. Они потребуются тебе в трудном и дальнем пути. На рассвете, с первыми лучами солнца, мы совершим ритуал. Я расскажу тебе, что надо делать. И помни – попав в подземный мир, ты можешь заблудиться. А еще ты можешь не вернуться оттуда. Ты будешь на грани жизни и смерти, и даже я не могу сказать, что перевесит. Ты понимаешь это?
– Я понимаю. – Охотник взял кубок и попробовал пряное сладкое вино. Оно сразу заструилось по венам, согревая и действительно наполняя силами. – И я готов рискнуть.
– Мы услышали, – кивнула Госпожа. – Если такова твоя свободная воля, да будет так. Теперь ступай. Отдохни. Я призову тебя перед рассветом.
– Благодарю, Госпожа. – Он поклонился, думая, как же все любят церемонии. Интересно, кто придумал все эти символы, кто привязал время к событиям? Полночь, полдень, рассвет и закат наделяются мистической силой. Кто знает, действительно ли важны эти песчинки времени или условности помогают выстроить наш мир, упорядочить его?..
Он ушел на берег, и подданные Госпожи расступались перед ним, словно перед прокаженным. Может быть, они считали, что он сделал неверный выбор, но интересоваться их мнением Охотник не стал.
– Ты поступил правильно и очень благородно! – сказал ему Жан.
Мальчишка фактически оправился от раны, хотя был еще бледен.
– Я поступил единственным образом, которым мог, – ответил Охотник резко. – И оставь меня, пожалуйста. Хочу побыть один.
Мальчик понял и беззвучно исчез.
А Охотник лег на землю, подложив под голову руки, и еще долго смотрел на звезды.
Глава 11Танец со смертью
Боль была в каждой частичке ее тела. Тягучая, словно поток горячей смолы. И такая же густая и черная.
А потом неожиданно наступило облегчение.
Девушка осторожно пошевелилась и поняла, что находится в том же подземном зале, но не танцует, а лежит на широкой лавке. Со страхом посмотрев на свои ноги, Анна обнаружила, что железных башмаков на них нет. Однако что с ее ногами? Должно быть, они сожжены до самых костей.
Паника и ужас ударили в голову. Ей не хотелось рассматривать ужасные раны, но все же это нужно было сделать. Осторожно подтянув ноги к себе, Анна посмотрела на стопы и не поверила собственным глазам – кожа оказалась гладкой и чистой, даже не покраснела. Но как же раскалявшиеся башмачки и эта ужасная, сводящая с ума боль? На всякий случай девушка ощупала ступни – и на ощупь никаких повреждений. Более того, ноги не болели.
Что происходит и за что ей это неожиданное послабление? Пытка закончена? Или это всего лишь перерыв, чтобы продолжить ее с новыми силами?
– Эй! – позвала девушка в темноту зала. – Здесь кто-нибудь есть?
Господин смерти не отозвался. Да и присутствия его не ощущалось.
– Ну, нет – и не надо. – Анна села и оглядела стол. – Сколько здесь всего вкусного! Это мне?
Поскольку ответа не последовало, девушка взяла грушу. Она была янтарно-прозрачной и выглядела так прекрасно, как ни один из ранее виденных Анной плодов. Девушка надкусила грушу, предчувствуя сладость сока, однако на языке оказался лишь пепел.