– Нет. – Анна пожала плечами. – Живи, но убирайся отсюда. Твоей власти пришел конец.
Она говорила и ощущала на руке едва уловимую пульсацию. Похоже, все идет правильно. Сказка теперь пишется именно так, как нужно. Анна улыбнулась, вспомнив, что в подземном мире Даниэль воздействовал на реальность с помощью блокнота. Оказывается, он просто еще ни в чем не разобрался. Здесь вовсе не обязательно записывать. Достаточно просто представить.
Бывшая королева медленно сняла с головы корону, положила ее на кровать и, сгорбившись, вышла из комнаты, больше не произнеся ни слова.
Анна подняла атрибут королевской власти, повертела в руках, любуясь сиянием драгоценных камней, и положила обратно – ей корона без надобности. Все, о чем она сейчас думала, – это то, что нужно предпринять для того, чтобы вернуться в подземные чертоги. Вот ирония – когда-то она только и мечтала оттуда выбраться, а теперь рвется обратно.
…А за дверью ее ждал Принц.
– Как я счастлив, что ты вернулась! – сказал он, глядя на Анну увлажнившимися темными глазами. – Я так тебя ждал!..
Он был по-прежнему очень, почти невероятно красив, но что-то изменилось в самой Анне. Эта безупречная красота больше не находила отклика в ее сердце, оставляла абсолютно равнодушной.
Девушке даже стало слегка неловко.
– Но ты отвернулся от меня, когда мы встретились. Сказал, что меня не знаешь, – напомнила Анна.
– Это из-за Королевы. Она хотела тебя погубить. А я так волновался! Ты такая бледная… – Он взял девушку за руку и заглянул в глаза.
От горьковато-сладкого запаха роз у нее слегка закружилась голова.
– Я всегда любил тебя, ты знаешь! – говорил Принц. Его длинные густые ресницы дрожали, а бархатистые карие глаза увлажнились. – Я хотел тебя оттолкнуть, чтобы спасти. Но все это время думал о тебе и боялся, что Королева узнает о моих чувствах!
Анна осторожно высвободила ладонь из его прохладной, нежной, как у девушки, руки.
В душе была пустота и такая же тьма, как во владениях Господина смерти.
Ей вдруг вспомнилась рука Охотника – сильная, обветренная, жесткая, его запах – запах леса и дыма, его манера разговаривать, бросая короткие колкие фразы. Он никогда не притворялся и был самим собой, пусть не самым сладкоречивым и галантным, зато искренним, настоящим. Глядя на него, не хотелось сказать: «Не верю».
А Принц… он вдруг показался ей слишком сладким. На память пришло то, как она в детстве любила яблоки в карамели. Отец покупал их постоянно, и Анна обожала потихоньку откусывать от яблока, чувствуя на языке то сладость хрустящей карамели, то кисловатую мякоть яблока. Но прошло время, девочка повзрослела, и в один летний день любимое лакомство вдруг показалось ей удивительной гадостью, до того противно-сладким, что аж зубы сводило.
Так же и с Принцем.
А еще она ему не верила. Совсем. Думал ли он о ней? Сомнительно. Ей так долго хотелось считать, будто его заколдовали, но дело обстояло еще хуже.
– Не оставляй меня! – Он, словно ребенок, ухватился за ее рукав. – Не бросай, я не знаю, что мне делать!
Странно, сейчас он, похоже, говорил правду и действительно испугался.
Чем дольше Анна смотрела на него, тем больше удивлялась, как могла влюбиться в этого человека. Он легко, не задумываясь, отправил ее на верную смерть и был послушной марионеткой в руках своей матери. Разве можно испытывать настоящие чувства к деревянному болванчику? Девушке стало досадно, прежде всего из-за собственной глупости.
– Давай прекратим эту комедию, – сказала Анна, решительно отстраняя руку Принца. – Пора снять маски. Я хочу посмотреть, кто ты на самом деле.
Она произнесла это, и вдруг синяя змейка на руке пришла в движение, вытянулась в струнку, повернувшись в направлении Принца, глазки ее сверкнули.
И тут произошло нечто странное – Принц отступил, вздрогнул и вдруг рассыпался тысячью розовых лепестков, которые, медленно кружась в воздухе, тихо оседали на каменном полу.
Анна смотрела и не могла поверить своим глазам.
– Что это? – спросила она, но никто не ответил. – Наверное, я сошла с ума…
Она посмотрела на запястье, а змейка уже уютно обвила его и замерла в ожидании.
– Почему это случилось? Куда он исчез? – Девушка нахмурилась. – Я сказала… я сказала, что хочу посмотреть, кто он на самом деле… А он… он никто. И даже ничто. Я любила груду розовых лепестков! Рехнуться можно, честное слово! Вот почему от него так пахло розами…
Она нервно рассмеялась, а затем покосилась на притворяющуюся браслетом змейку. Пожалуй, это была действительно опасная вещь…
И тут потрясающая мысль пришла в голову Анне.
– Эй! – закричала она, и голос ее разнесся по пустому замку, повторяемый гулким эхом. – Эй, ты меня слышишь? Ты, Господин смерти! Скажи, это ведь Принц – та услуга, которую ты оказал Королеве? Она не могла родить ребенка, и ты создал его из розовых лепестков. Но творец из тебя получился так себе, если честно! Не твоя компетенция, ведь правда?
Ответа не последовало.
Девушка потерла ладонями разгоревшиеся щеки и медленно перевела дыхание.
– Но я не в претензии! – продолжила она после недолгой паузы. – Все это было весьма… гм-м… поучительно. И знаешь, у меня есть для тебя последнее предложение по обмену. На этот раз, я надеюсь, ты все-таки сможешь сыграть честно.
Никто по-прежнему не отвечал.
– Ну что же, – проговорила она, – ты знаешь, что я могу сделать. Ведь знаешь уже наверняка. Верни Охотника, или я просто уничтожу эту сказку. Не веришь?! – Девушка замерла. Даже сердце в ее груди, казалось, замолчало в ожидании ответа. – Ну, раз не хочешь…
Она выставила руку, сама не зная, что именно собирается сделать – может быть, переписать всю эту дурацкую сказку. А что, перспективная идея. Просто отмотать в начало весь файл и шаг за шагом исправить все ошибки.
Не позволять себе увлечься пустышкой-Принцем.
Не слушать Королеву.
Не убивать Короля.
Не допустить того, что случилось с Охотником.
Последнее вдруг показалось ей самым главным.
– Вижу, ты не бросаешь слов на ветер, – послышался знакомый голос.
Анна медленно повернулась.
Охотник стоял в дверях и смотрел на нее. Он был ничуть не красивее, чем раньше, – такой же обветренный, в затертой охотничьей куртке и вместе с тем такой близкий. Тот, кто так или иначе постоянно находился рядом с ней в этой сказке. Тот, кто не побоялся спуститься ради нее в царство мертвых.
– Ты… живой? – Девушка отчего-то смутилась.
– Гм… Надо проверить. – Он шагнул к ней и, остановившись очень близко – так, что она ощущала его тепло и знакомый волнующий запах, – посмотрел ей в глаза.
«Сейчас он меня поцелует», – подумала она, обмирая, и закрыла глаза…
– Открой глаза! Ты спишь?
Вот чего Анна не ожидала – так это услышать голос отца именно в этот момент.
Она открыла глаза и обнаружила, что удивительно не вовремя переместилась в больничную палату, а отец и мачеха стоят у кровати и смотрят на нее в упор.
– Мы уже собрали вещи. Или ты решила остаться здесь? – спросил отец.
– Я… а что, мне можно уйти? – растерялась девушка.
– Тебя выписали, принцесса. Ты что, уже не помнишь? – Отец засмеялся и оглянулся на Оливию.
Он, кстати, совершенно преобразился с момента их появления. Анна не помнила его таким молодым и счастливым. Где-то она слышала, что счастье преображает, но трудно представить насколько. Главное – у отца были яркие и молодые глаза. Да и оделся он не так, как одевался в последнее время, – безусловное влияние Оливии.
– Дай ей хоть проснуться, не придирайся, а то не отец, а ехидна, – засмеялась Оливия.
– Эй, это мать обычно ехидной называют! Ехидна – это девочка… или мальчик… – Отец нарочито изобразил тяжелый мыслительный процесс, постучав по лбу и почесав в затылке.
Анна улыбнулась, глядя на этих двоих, укрепляясь в мысли, как правильно поступила.
– Я готова, и мы выбираемся отсюда немедленно! – объявила она, нащупав в кармане спиннер, прикосновение к которому подарило спокойную уверенность в том, что выбор правильный.
Оказывается, вещи действительно были собраны. Осталось только встать и надеть куртку. Голова слегка кружилась от слабости, ноги еще слегка подкашивались из-за долгого лежания в кровати, однако она чувствовала себя живой. По-настоящему, без дураков.
А на улице пахло весной, миллионом безумств и сумасшедшей надеждой на счастье. Наверное, стоило пройти через все испытания, чтобы однажды ощутить нечто подобное.
Дом встретил ее, как старый друг. Все снова было чисто и красиво, недавно помытые полы буквально сияли чистотой. Но сейчас все это не вызывало у Анны раздражения. Раздевшись, она прошла в свою комнату и первым делом взяла в руки мамину фотографию. Мама улыбалась – все такая же красивая, молодая, беззаботная…
– Вот я и дома, – прошептала девушка, глядя на фото. – Ты не обижаешься, что я помирила папу с Оливией? Думаю, ты его любила, а значит, видишь, что он счастлив, и не обижаешься. Я тоже счастлива… Правда, я не знаю, как он ко мне относится…
Последнее «он» было уже не об отце, но мама, конечно, все понимала.
В дверь постучали, и Анна поспешно убрала фотографию за спину – если это Оливия, она еще, чего доброго решит, что падчерица снова принялась за свое.
– Ложись отдохни, – заглянул в комнату отец. – Тебе еще нужно много спать. И никаких возражений. Оливия тебе сейчас поесть принесет – и поспи.
Чтобы не спорить, девушка легла в кровать, а фотографию положила поближе. Если даже она приняла Оливию, это не значит, что нужно совсем позабыть о маме. Просто они совершенно разные.
Вечером приехали бабушки с дедушками, привезя Анне уйму подарков, совсем как во времена детства, когда они соревновались между собой, буквально задаривая внучку. Конфеты, шоколадки, фрукты, книги, новый телефон, духи…
– У меня ощущение внепланового дня рождения, – призналась Анна, растерянно разглядывая вываленные на кровать презенты.