Так они и сделали и уже через полчаса шагали по узкой, заросшей густым кустарником долине ручья.
Впрочем, путь этот оказался много труднее и дальше, чем предполагал Сергей. Почти вся долина ручья оказалась загроможденной кучами полусгнившего бурелома, а сам ручей не только без конца петлял из стороны в сторону, но иногда и вовсе уходил куда-то под землю. А ведь надо было еще и пристально всматриваться в борта долины, чтобы не пропустить ненароком место захоронения сержанта. Но в этом-то Сергею определенно повезло: продираясь сквозь густые заросли кустарника, он чуть не споткнулся об обитый жестью передок телеги, торчащий из ила. Больше здесь не было ничего. Все остальное, включая остов коня, было, видимо, унесено вешними водами.
Но больше ничего и не требовалось. Сергей в два прыжка взобрался наверх и сразу увидел в траве знакомый камень.
— Все! Все в порядке, Оля! — крикнул он, опустился на колени и прижался лицом к замшелому булыжнику.
— Еще раз спасибо тебе за все, добрый человек, — с чувством прошептал он.
— Вот уж не ожидала от тебя такой прыти! — молвила Ольга с легкой усмешкой. — Ну как, осталось тут что-нибудь?
— Сейчас посмотрим. Камень на месте. А что под ним… — Сергей приподнял камень и извлек из-под него упакованный в целлофан пакет. — Вроде все цело.
— Открывай, открывай скорее! — захлопала в ладоши Ольга.
— Сейчас вскрою, — Сергей срезал ножом кромку пакета и достал из него простой белый конверт, на котором было написано всего две строчки:
Гнедину Петру Ильичу
Лично
— А дальше, дальше?! — продолжала нетерпеливо тормошить его Ольга.
Сергей вскрыл конверт и развернул оказавшийся в нем один-единственный лист бумаги, заполненный с обеих сторон рукописным текстом, написанным мелким убористым почерком:
— Ну, что же, посмотрим, что должен был узнать Петр Ильич.
Глава двенадцатая
Сергей пристроился поближе к Ольге и начал читать:
«Дорогой друг! Ты остался едва ли не последним из той славной когорты физиков-атомщиков нашего института, на кого еще не успели навесить столь модный сейчас ярлык «врага народа» и не отправили замаливать свои грехи перед партией и правительством в «места не столь отдаленные», да, пожалуй, и одним из немногих, кто сможет понять и оценить все то, что мы сделали, включая наш добровольный уход из жизни во имя спасения человечества.
Да, все мы идем на смерть совершенно сознательно, считая это своим долгом. Но хотелось бы, чтобы вы, наши коллеги, да и все наши родные и близкие знали об этом, поняли, какую угрозу мы отвели от всех жителей Земли, и помянули нас добрым словом.
А узнать об этом будет непросто. Потому что ни один человек, будь то простой заключенный, будь то охранник или любой работник обслуги, не говоря уже о нас, ученых-исследовате-лях и инженерах, никогда, ни при каких обстоятельствах не выйдет из этого лагеря живым и не сможет выслать даже крохотной записочки о том, что здесь происходит.
Единственное, на что я рассчитываю, это вручить свои записки твоему двоюродному брату, с тем чтобы он доставил их тебе, минуя каких бы то ни было посредников.
Дело в том, что твой брат конвоирует заключенных из так называемой хоз-группы в их поездке за дровами далеко за пределы лагеря. Так вот, если произвести планируемый нами взрыв как раз в такой день, то брат твой не только окажется единственным, кто останется в живых, но и освободится от гнета, нависшего над всеми нами и сможет передать тебе это письмо.
Теперь о сути дела. Лагерь этот непростой и возник здесь не случайно. Все началось с того, что когда-то, может быть, не одну сотню лет назад, сюда упал гигантский метеорит и оставил после себя громадный кратер. Кратер этот со временем зарос лесом, и долгое время никто не обращал на него ни малейшего внимания, тем более что располагался он в глухой тайге, вдали от крупных населенных пунктов. До ближайшей деревни было более шестидесяти километров.
Но несколько лет назад местные геологи, проводившие здесь геологическое картирование, обнаружили заметно повышенное радиоактивное излучение. Естественно, что уже на следующий год в район кратера был направлен хорошо оснащенный геохимический отряд, и было сделано сенсационное открытие. Какое? Боюсь, что сейчас ты свалишься со стула. Со мной в свое время произошло нечто подобное. И было от чего. На дне кратера, в обломках образовавшего его метеорита, были обнаружены дотоле неизвестные на Земле минералы с заметным содержанием нептуния. Да-да! НЕПТУНИЯ, девяносто третьего элемента периодической системы, трансурана с периодом полураспада в два миллиона лет, которого, как мы привыкли считать, на Земле нет и не может быть. Ты еще в состоянии читать дальше?»
— Постой, Сережа, — остановила его Ольга. — Ты, я вижу, тоже изменился в лице, дойдя до этого места. Но для меня все это — темный лес. Что это за девяносто третий элемент? Почему его нет и не может быть на Земле? Что так удивило вас обоих?
— Что здесь удивительного? Ты в самом деле не знаешь? Тогда слушай. Последним, девяносто вторым элементом периодической системы элементов Менделеева является уран — элемент с самым большим атомным весом и с самым сложно сконструированным атомом, содержащим девяносто два протона и от ста сорока двух до ста сорока шести нейтронов. До сравнительно недавнего времени этот элемент действительно считался последним. Но во второй половине двадцатого столетия ученые-физики смогли искусственно, на ускорителях элементарных частиц, получить еще целую группу элементов с атомным весом больше девяносто двух, которые получили название трансурановых. Это девяносто третий нептуний, девяносто четвертый плутоний, девяносто пятый америций, девяносто шестой кюрий, девяносто седьмой берклий, девяносто восьмой калифорний, девяносто девятый эйнштейний, сотый фермий, сто первый менделевий, сто второй нобелий, сто третий лауренсий и сто четвертый, открытый у нас в России, курчатовий. Однако все эти элементы чрезвычайно быстро распадаются, имеют, как говорят физики, очень короткий период полураспада, то есть время, в течение которого количество их атомов сокращается ровно в два раза. Самым долгоживущим из них оказался девяносто третий нептуний. Но и его период полураспада не превышает двух миллионов лет. Вот почему на Земле, возраст которой насчитывает четыре с половиной миллиарда лет, его давным-давно нет.
— А как же этот метеорит? — не поняла Ольга.
— Так он прилетел из космоса. А там трансурановые элементы образуются и по сей день. Сравнительно недавно и с достаточной убедительностью было доказано, что при взрывах так называемых «сверхновых» звезд возможно образование огромного количества даже самых тяжелых трансурановых элементов, вплоть до девяносто восьмого калифорния. К тому же при таких взрывах высвобождаются колоссальные количества энергии, за счет чего светимость этих «сверхновых» звезд в сотни миллионов раз превышает светимость Солнца. Так, одна из самых ярких «сверхновых» звезд нашей галактики, наблюдавшаяся в 1054 году китайским астрономом Ма Туан-лингом, превышала светимость Солнца в 600 000 000 раз. Эта суперзвезда, названная «Гостьей», появилась внезапно и просуществовала до 1056 года, причем ее светимость уменьшалась строго постепенно. Но вот что самое интересное: светимость «Гостьи» уменьшалась ровно в два раза каждые 54 дня. А эта величина в точности соответствует периоду полураспада трансурана калифорния. Отсюда напрашивается один-единственный вывод, что как раз образование огромных количеств калифорния и последующий распад его атомов и привели к выделению той колоссальной энергии, которая явилась причиной взрыва звезды. Так что, как видишь, образование трансуранов во Вселенной — не такая уж большая редкость. Но если коротко живущий калифорний дал «Гостье» возможность просуществовать лишь два года, то метеориты, содержащие в своем составе значительно более долгоживущий нептуний, могут бороздить ее просторы многие десятки миллионов лет. Вот один из них и залетел в Солнечную систему и брякнулся на нашу матушку-Землю.
— Понятно. Но возводить ради этого столь строго засекреченный лагерь… — покачала головой Ольга.
— Боюсь, что дело было не только в этом, — отозвался Сергей. — Посмотрим, о чем еще повествует автор письма. Так на чем я остановился? A-а, вот, — нашел он и продолжил: «Ты еще в состоянии читать дальше? А все обстояло именно так, как я пишу. В обломках метеорита был обнаружен нептуний. Такое важное открытие, как ты понимаешь, случается раз в тысячу лет и несомненно сразу же взбудоражило бы весь научный мир, если бы… Если бы оно было сделано в любой другой стране. Ну, а у нас… У нас все было как всегда. Кратер мгновенно обнесли несколькими рядами колючей проволоки. Все геологи, так или иначе принимавшие участие в его исследовании, были немедленно изолированы от общества. А в образованный на месте кратера засекреченный лагерь наряду с обычными зеками начали сгонять и репрессированных или срочно объявленных репрессированными представителей нашего братства — ученых. И работа закипела. В невиданно короткий срок на территории кратера были развернуты земляные работы, была построена обогатительная фабрика, а на другой стороне реки глубоко под землей смонтирована секретная лаборатория, оснащенная самым совершенным оборудованием. В результате очень скоро были получены первые граммы чистого нептуния, проведены все мыслимые и немыслимые его исследования и, как ты, наверное, уже смекнул, перед нами, физиками, была поставлена задача: создать нептуниевую бомбу.
Ну, есть ли предел человеческому безумию?! Создавать еще одну ядерную бомбу! Будто мало на Земле было подобного оружия. Но мы особенно не всполошились. В конце концов, что могла изменить эта новая бомба в судьбах человечества Земли? И без нее ядерные державы накопили уже столько атомного оружия, что его больше чем достаточно, чтобы уничтожить все живое на планете. К тому же много ли нептуния мог дать один-единственный метеоритный кратер?..