– Справедливо будет позвонить сейчас в этот колокольчик, – безжалостно напомнила я. – Кстати, надеюсь, вы понимаете, что если со мной что-нибудь случится – ну, например, в меня попадет какой-нибудь острый или тяжелый предмет, – колокольчик непременно успеет зазвонить?
– Да понимаю, понимаю, – проворчал вор. – За кого вы меня держите? Я – мастер своего дела, а не какой-нибудь убийца.
– Убийцы тоже бывают мастерами своего дела, – резонно возразила я. Мне ли не знать, учитывая, что сама я таковым не являлась? – Так мы договорились по первому пункту?
– Договорились, – с полным укоризны и безнадежности вздохом согласился мужчина.
– Хорошо. Тогда пункт второй. Вы учите меня открывать такие сейфы.
Сперва вор воззрился на меня совершенно ошарашенно. Затем в его взгляде появилось нечто вроде уважения, вскоре, однако же, сменившееся разочарованием.
– За один раз не получится, – объяснил он. – Нет шансов. Тут нужна сноровка.
– Вы объясните мне принцип, а со сноровкой я уж как-нибудь сама разберусь, – заверила я.
Мужчина вздохнул. Снова посмотрел на меня в высшей степени укоризненно.
– Ну, подходите сюда, – пессимистично произнес он, явно не ожидая от меня успехов в учебе.
– Первый замок можете опустить, – заметила я, приближаясь, при этом не выпуская из рук колокольчик. – Меня интересует комбинация цифр. Как вы сумели ее подобрать?
И еще один вздох. То ли он был уверен, что я ничего не пойму, то ли очень не хотел раскрывать секреты своей профессии. И то верно: если такие сейфы изобрели совсем недавно, то и способ их вскрывать – тоже новшество. И расставаться с таким секретом бесплатно должно быть обидно. С другой стороны, так ли уж бесплатно? На мой взгляд, свобода – совсем неплохая цена.
– Ладно, – протянул вор. И почти лекторским тоном принялся объяснять: – Чтобы замок открылся, нужно подобрать правильную комбинацию из четырех цифр. Можно сделать это, перепробовав все комбинации, но их очень много, так что для этого потребуется много часов. Однако существует другой способ, более быстрый. Когда цифра занимает правильное положение, раздается характерный щелчок. Он очень тихий. Для того чтобы его услышать, используется вот это. – И вор продемонстрировал мне столь оригинально использованный им недавно стетоскоп. – Остается четыре раза по десять вариантов, цифры от нуля до девятки. Это гораздо быстрее.
– Можете показать? – попросила я.
– А смысл? – нахмурился вор. – Во-первых, без трубки вы ничего не услышите. Во-вторых, тут в любом случае нужен навык.
– Просто покажите.
Я не стала объяснять, что со своим слухом, скорее всего, обойдусь без стетоскопа.
Пожав плечами, дескать, чего ожидать от глупой бабы, он закрыл сейф и принялся поворачивать первое колесико. Я подошла к тайнику вплотную. Теперь, когда я знала, на что обращать внимание, я услышала. На цифре «7» действительно раздался тихий щелчок. Колесико заняло правильное положение.
– Даже удивительно, – проговорила я, когда демонстрация была закончена. – Как разработчики могли не учесть такую существенную деталь?
Вор, однако, оказался значительно снисходительнее к изготовителям сейфов.
– Просто так щелчок не слышен, – заметил он. – Откуда же им было знать, что мы приспособим лекарские инструменты? Мошенничество двигает прогресс. Теперь они что-нибудь новое придумают. Да, поговаривают, уже и придумали, только не у нас, за границей. Хотя, может, просто слухи.
– И что же вы будете делать, когда заграничное новшество дойдет до нас? – усмехнулась я.
– Да то же самое, – флегматично отозвался вор. – Посидим, подумаем, найдем способ и новые, улучшенные сейфы открывать. А изобретатели что-нибудь очередное придумают. Так и будем науку двигать.
Я хмыкнула, порадовавшись столь философскому подходу к профессии.
– Ну, так как? – вопросил вор. – Выполнил я второе условие?
– Да, – согласилась я. – Спасибо за науку. Осталось последнее, третье.
– Какое? – тяжко вздохнул мужчина, видимо, ожидая, что ему вот-вот придется расстаться с очередным профессиональным секретом.
В некотором смысле вор был прав, хоть и в более узком, чем он, возможно, предполагал.
– Каким образом вы пробрались во дворец? – спросила я.
– Ну, нет! – простонал он. – Все-то вам знать надо!
– Не все, – возразила я. – Я задала всего два вопроса. А вот если зазвонит этот колокольчик, то у дознавателей вопросов будет значительно больше.
Вор поджал губы, покосившись на мой аргумент. Единственный, но тем не менее весомый.
– Конюшня, – мрачно бросил он. – Не та, что слева от главных ворот, а вторая, старая. Несколько лет назад мала стала, тогда новую построили, а ту так, про запас оставили. Лошадей там не держат, вроде склада используют. Солома там лишняя валяется, старые седла, ремни.
– И что? – не вполне понимая, спросила я.
– Она вплотную к ограде стоит, – объяснил вор. – Из нее лаз ведет, короткий, наружу. Соломой только присыпан.
– Вы что, сами его прорыли? – изумилась я.
– Будете смеяться, но первой его прорыла собака, – без тени улыбки отозвался вор. – Здешняя, дворцовая. Видать, за ограду пробраться хотела. Может, кошку там учуяла или еще что. А я уж потом немного расширил. Собака крупная, волкодав настоящий, так что работы мало оставалось. Толстяк, может, и не проберется, а худой человек пролезет, – добавил он, окидывая оценивающим взглядом мою фигуру.
Что ж, стало быть, пролезу, в этом-то сомневаться не приходилось. Вот только…
– А что, снаружи ход до того хорошо замаскирован, что стража ничего не замечает? – недоверчиво спросила я.
– Так там кустарник густой растет, за ним не видно, – сообщил вор. – Его по-хорошему должны были выполоть. Но цветет уж больно красиво. Растения не дикие, садовые: ветром из дворцового парка семечки занесло. Вот и оставили. А стража на этом участке бывает нечасто. Ворот там нет, сигнальные огни стоят. Но вот срабатывают они, только если попытаешься через ограду перелезть, поверху. А когда под землей перебираешься, молчат.
«И когда охрана узнает, придумает что-нибудь новое. А воры затем найдут средство эту новую систему обойти», – подумала я, невольно посмотрев на жизнь глазами собеседника.
Вор смотрел вопросительно, ожидая моего окончательного решения. А точнее сказать, возможности унести ноги. Я колебалась. Можно было попытаться уйти прямо сейчас, вместе с ним. В противном случае я рисковала: во-первых, вор мог солгать по поводу путей отхода, а во-вторых, что, если лаз обнаружат как раз в тот промежуток времени, что я возьму себе на подготовку? Но, с другой стороны, причин не бежать вместе с вором тоже хватало. Первая: едва мы выберемся из здания, мой единственный козырь – колокольчик – потеряет какую бы то ни было ценность. И где гарантия, что спутник в ту же секунду не стукнет меня по голове чем-нибудь тяжелым? Причина вторая: бежать желательно в крепкой обуви, а не босиком, да и плащ прихватить было бы неплохо. А что-то заставляло меня сильно сомневаться, что вор готов будет стоять здесь и спокойно ждать, пока я сбегаю в свои покои и соберу вещи. И, наконец, причина третья: риск попасться есть всегда, а я очень не хотела, чтобы в этом случае меня обнаружили в обществе такой вот сомнительной личности. Нет, конечно, быть застигнутой при попытке побега плохо в любом случае. И все же одно дело просто попытаться сбежать. И совсем другое – пытаться сбежать: а) с мужчиной и б) закоренелым преступником. Готова поспорить, Уилфорту не понравится ни то, ни другое. И пойди потом докажи, что речь не идет о предварительном сговоре!
Словом, вора я все-таки отпустила. Внимательно следила за его передвижениями, когда он спускался по стене (здесь было не слишком высоко), а потом крадучись пробирался через двор. Вроде бы действительно ушел в направлении, которое соответствовало его рассказу.
Сама я покинула дворец Уилфорта следующей ночью. История вора о лазе оказалась правдивой, и уйти мне удалось без лишних сложностей (если, конечно, не считать того, что пролезть через нору оказалось совсем не просто, и в итоге я безбожно измазалась в земле). Сэнду же я оставила записку. Дольше всего мучилась над вопросом, как именно к нему обратиться. Все остальное, сколь ни странно, оказалось легко.
«Здравствуй, Сэнд!
К тому моменту, как ты найдешь это письмо, я буду уже далеко от дворца. По крайней мере, я на это надеюсь. Понимаю, что ты придешь в ярость, особенно учитывая, что ты был ко мне по-настоящему добр. Гораздо добрее, чем мог бы, учитывая обстоятельства. Поверь, я не страдаю черной неблагодарностью, но и ты должен меня понять. В каких бы прекрасных условиях я ни жила в последнее время, я оставалась заключенной, а ты – тюремщиком. Поэтому мое стремление выбраться на свободу вряд ли можно назвать удивительным. Но есть и другая причина, более серьезная. В сущности, одна лишь тяга к свободе вряд ли подвигла бы меня на побег. Но я обязана разобраться в том, что произошло в Оплоте. Ты сам заставил меня задуматься и по-новому оценить многие факты, на которые у меня до сих пор были совершенно определенные взгляды. Теперь я должна выяснить, кому и во что верить. Кто именно подставил меня и с какой целью? Почему мишенью со стороны светлых избрали именно тебя? И есть ли хоть капля истины на этом свете, хоть с какой-нибудь стороны от Грани Безопасности?
Возможно, на последний вопрос я и не получу ответа, но в первых двух разберусь непременно. Не тревожься за меня (в случае если, конечно, твой гнев оставит место и этому чувству). Я знаю, как действовать в Оплоте. И не пытайся меня искать. Чем ближе к Грани Безопасности, тем больше у меня преимуществ.
К сожалению, мы не успели с тобой развестись. К сожалению – потому что я предпочла бы оставить тебя абсолютно свободным и ни в какой степени от меня не зависящим. Увы, обстоятельства этого не позволяют. Обещаю однажды вернуться, чтобы разрешить это недоразумение. Но если этого не произойдет, скажем, в течение