– В чем дело, Джеймс? – осведомилась я.
– Что-то не так, – неуверенно проговорил он.
– Что именно? Вы плохо себя чувствуете?
– Нет. Но что-то…
Принц замолчал, сверля меня подозрительным взглядом.
– Браво, ваше высочество! – улыбнулась я, извлекая из кармана так и не пригодившийся (к счастью!) ремень.
Через некоторое время мы сидели во вчерашних креслах и дружно покатывались от хохота.
– Это надо было видеть! – воскликнула я. – Я говорю Сэнду: «Прошу разрешения ударить принца». Будь у меня талант художника, непременно запечатлела бы его лицо в этот момент!
Мы снова скорчились от очередного приступа смеха.
– Но кроме шуток, давайте договоримся так, – продолжила я, наконец посерьезнев. – Раз в сутки я буду пытаться устроить какую-нибудь мелкую пакость. Ваша задача – определять, когда именно.
– Хорошо, – кивнул Джеймс, и в его взгляде я заметила юношеский азарт.
Мы отпили каждый из своего бокала и погрузились в собственные мысли.
– Скажите, Элайна, – вывел меня из раздумий серьезный голос принца, – каково это – жить в стране, где все темные?
Пожалуй, я понимала, откуда возник этот вопрос. Я была едва ли не единственной темной, которую юноша видел за всю свою жизнь, не считая собственного отражения в зеркале. И он отлично знал, что своей, без сомнения, непростой жизнью обязан именно темной масти. В какой-то степени каждый из нас, настрийских темных, понимал его чувства. История, конечно, у каждого была своя, но… мало у кого ее не было вовсе.
Суть вопроса я понимала, но вот ответить было очень сложно. А в глазах принца я читала желание получить именно полноценный ответ, глубокий, исчерпывающий, а не просто пару ничего не значащих слов. И он имел право на этот ответ. Раз уж ему выпал такой непростой жребий. И раз ему предстояло стать первым после двухсотлетнего перерыва королем, правящим как Настрией, так и Оплотом. Хотя я до сих пор с трудом себе представляла, как Уилфорт рассчитывает этого добиться.
– В чем-то это очень хорошо, – медленно заговорила я, устремив взгляд в пространство, стараясь наиболее точно передать собственное восприятие. – Масть внезапно перестает быть поводом для смущения, для страха или неуверенности. Когда вы точно знаете, что никто не станет ненавидеть или бояться вас из-за цвета волос. Когда далеко не первое поколение живущих рядом людей растет, не стыдясь своей масти, а гордясь ею. Когда они слышат слово «темный», у них не возникает подсознательного желания сжаться в комочек и забиться в самый дальний угол. Это важно. – Я помолчала, думая над продолжением. – Но существует несколько «но». Во-первых, в Оплоте очень тяжелые условия жизни. Александр наверняка рассказывал вам об этом.
Принц кивнул.
– Конечно, тот факт, что Оплот – государство темной масти, не связан напрямую с нехваткой ресурсов, – продолжала я. – Можно считать это случайностью. Хотя предполагаю, что если бы Кернская пустошь была более лакомым куском, светлые в свое время не отступились бы от нее так легко. Но отсутствие светлой магии тоже не улучшает качество жизни. К примеру, в медицине приходится полагаться на старые средства, главным образом целебные травы. Но самое главное… – Сомкнув губы, я снова устремила отсутствующий взгляд в пространство. – Там так же, как и здесь, есть ложь, предательство и лицемерие. Нет, дружба и преданность, разумеется, присутствуют тоже, но… Важен сам факт. То, что кругом – темные, глобально ничего не меняет. Это все равно люди, такие же, как и здесь. И прожив там какое-то время, вы вдруг понимаете, что разница, в сущности, не так уж и велика. Будь то к добру или к худу.
– Понятно.
Мои слова погрузили принца в состояние глубокой задумчивости. Предоставив его собственным мыслям, я допила содержимое своего бокала. Но затем все-таки не удержалась:
– Джеймс, раз уж мы все равно отвлеклись от занятий, могу ли я задать вам вопрос… не по существу?
– Конечно.
Он поднял на меня выжидательный и не лишенный любопытства взгляд.
– Скажите, что рассказал вам обо мне Александр?
Глаза его высочества выразительно забегали. Молодым человеком он был умным, но, в силу обстоятельств, неискушенным, и потому его эмоции было достаточно легко прочитать.
– Я не уверен, что мне следует об этом говорить, – признался он. – Кажется, я напрасно упомянул вчера эту тему.
– Но все равно ведь уже упомянули, – рискнула морально надавить на наследника престола я.
Принц обреченно вздохнул.
– На самом деле я знаю достаточно многое, – нехотя ответил он. – Например, о вашей работе на Оплот.
Наверное, Джеймс надеялся, что я удовлетворюсь этой информацией, которую и так уже получила вчера. Но не тут-то было.
– А что еще?
– Ну… я знаю о вашей первой встрече.
– У него во дворце? – уточнила я.
– Нет, еще до того. Скажем так, я знаю, что вы – муж и жена.
Ничего себе! Такой откровенности со стороны Александра я никак не ожидала.
– Ну… в принципе, не такая уж это и важная информация, – протянула я, все же несколько шокированная осведомленностью его высочества. – В конце концов, бракоразводному процессу уже дан ход, так что в самом скором времени все это будет неактуально.
– Бракоразводному процессу? – Брови принца взметнулись в искреннем удивлении.
Стало быть, Сэнд все-таки рассказывал ему не обо всем.
– Да, – подтвердила я. – Я подготовила все бумаги и некоторое время назад передала их Александру. Так что развод скоро будет оформлен.
Принц посмотрел меня с большим сомнением, но спорить не стал.
– Мне кажется, я должен кое-что объяснить, – сказал он чуть погодя. Поднялся с кресла, подошел к окну и продолжил уже оттуда. – Вам, наверное, теперь кажется, – он говорил медленно, тщательно подбирая слова, – что Александр рассказывает о вас направо и налево. Но это не так. – Джеймс повернулся ко мне спиной и дальше говорил, глядя в окно. – Вы, вероятно, догадываетесь, что я веду уединенный образ жизни… которого сам не выбирал. В моем кругу общения практически нет сверстников. И хотя мне бы очень хотелось, чтобы жизнь сложилась иначе, иногда мне кажется, что, окажись рядом мои ровесники, я бы просто не знал, как с ними общаться.
Я сочувственно глядела в слегка ссутуленную спину. Лишь слегка, насколько позволяло королевское воспитание. Искусству держать себя наследника обучили. А вот такую ерунду, как дружба, сочли излишеством.
– Отец навещал меня раз в месяц, пока мог навещать. А вот Александр последние несколько лет наведывается сюда довольно часто. Он – доверенное лицо отца и, кроме того, может перемещаться при помощи порталов. В общем, мы много разговаривали. У него, конечно, не такой узкий круг общения, как у меня. Но он редко близко сходится с людьми. И, несмотря на разницу в возрасте, мы легко нашли общий язык. Не знаю, считает ли он меня своим другом… Но, по крайней мере, его поведение позволяет мне сделать такой вывод.
Я печально покачала головой, пользуясь тем, что говорящий меня не видит. Принц принцем, но комплекс неполноценности у юноши точно развился стараниями венценосного папочки. Даже в том, что кто-то испытывает к нему искренние дружеские чувства, он будет сомневаться до последнего. Сколько бы подтверждений тому ни получал.
– Словом, я хочу сказать, – заключил принц, снова поворачиваясь ко мне лицом, – вы не должны думать, что Александр излишне болтлив, если упоминал при мне о вас. Я совершенно уверен, что того, что известно мне, не знает почти никто. Разве что Ричард Мэдисон. К тому же, когда мы разговаривали на эту тему, у Александра не было причин предполагать, что мы с вами когда-нибудь познакомимся.
Что ж, вполне вероятно. Во всяком случае, это объяснило бы тот факт, что Александр ни словом не обмолвился при принце о разводе. Не счел нужным обсуждать наши отношения после того, как перспектива моей с Джеймсом встречи стала вполне реальной.
– Я вовсе не сержусь на Александра, – заверила я, что самое интересное, искренне. – Просто немного удивилась, только и всего. Ну что ж, давайте теперь займемся концентрацией магической энергии?
Конечно, мне очень хотелось расспросить его о подробностях. Что еще говорил обо мне Сэнд и, самое главное, как он это говорил? И менялся ли с течением времени тон его рассказов? Но пытать принца всеми этими вопросами было как-то неловко. И я промолчала.
Два дня спустя я сидела на ветке раскидистого дуба, отчасти скрытая зеленой и желтоватой листвой. Отчасти – потому что, как следует присмотревшись, меня, конечно, можно было обнаружить. И все-таки скрытая, так как если специально не задирать голову, приглядываясь к деревьям, меня никто не заметит. В одной руке я держала привет из детства – замечательную трубочку, из которой можно было обстреливать окружающих.
В качестве боеприпасов изначально нацеливалась на обрывки газеты, которые можно было скатать в маленькие шарики. Но, увидев ее сегодня утром, невольно зачиталась. Любопытной показалась информация об аферистке Пантере.
«Известной аферистке в очередной раз удалось уйти от правосудия, – говорилось в статье. – Пантера была поймана во время попытки ограбления приближенного к королю придворного. Женщина была препровождена в тюрьму, причем свидетели, присутствовавшие при аресте, утверждают, что она была закована в кандалы. Тем не менее ей каким-то невообразимым образом удалось бежать в день ареста. Аферистка была заключена во дворцовую тюрьму лорда Ричарда Мэдисона. Эта тюрьма расположена в подвальном этаже и, как нам удалось выяснить, оснащена по всем правилам. Дворец также прекрасно охраняется. Лорд Мэдисон отказался комментировать происшествие. Не удалось ничего выяснить также и у стражника, отвечавшего за охрану заключенной. Стражник не отвечает на вопросы журналистов, при этом несложно определить, что он очень сильно напуган. По всей видимости, ему угрожали, и угрозы оказались столь страшны, что даже бывалый солдат не решается предоставить информацию прессе. Кто мог так его напугать? Ответ напрашивается сам собой: Пантера».