Я сделала глубокий вдох, собираясь с силами и с мыслями. Нечего отмалчиваться. Сама пожелала присутствовать на этом совещании, сама хотела влиять на решение судьбы Оплота. Значит, изволь принимать активное участие.
– Первое, что приходит в голову в таком контексте, – это анестезия, – заговорила я. Бросила взгляд на Райса, и тот выразил свою поддержку кивком. – Темные, у которых этот дар особенно хорошо развит, способны полностью блокировать возможность человека чувствовать боль. Временно, разумеется.
– Так-таки полностью? – с любопытством осведомился министр. – Скажем, если речь идет об особенно острых приступах?
– Абсолютно при любых обстоятельствах, – ответила я. – Даже если вонзить в человека кинжал, максимум, что он почувствует, – это сильный толчок.
– Впечатляет.
Министр переглянулся сначала с Сэндом, затем со вторым политиком.
– Стало быть, нам следует отыскать людей, обладающих этим даром, – заключил Сэнд, для которого упомянутые мной факты не были новостью. – И постараться привлечь их к работе в лазаретах.
– Люди побоятся идти к темным медикам, – неспешно, растягивая гласные, проговорил заместитель министра. – Все-таки страх перед воздействием на мозг силен.
– Те, кто способен терпеть, побоятся, – подтвердил Сэнд. – А те, кто страдает от по-настоящему острой боли либо просто обладает низким порогом чувствительности, будут готовы обратиться к кому угодно. А получив столь впечатляющий результат, станут рассказывать о положительном опыте всем знакомым. И постепенно люди станут обращаться к темным анестезиологам все чаще и чаще. Какие еще способности вы считаете нужным выделить?
Вопрос был адресован мне, но я повернулась к Райсу, сочтя правильным дать ему возможность высказаться.
– Заболевания, так или иначе связанные с мозгом, – уверенно произнес он. – Разные люди специализируются в разных сферах. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, насколько мне известно, светлая магия не слишком хорошо справляется с недугами такого рода.
– Вы не ошибаетесь, – признал министр, хотя ему, кажется, не понравилось упоминание слабого места светлых магов.
– Темные специалисты могут предложить лечение психических заболеваний, неврозов, амнезии и прочих недугов, связанных с функцией памяти, а также нарушений сна, – продолжал Райс. – Вероятность исцеления очень высокая. Не стопроцентная, конечно. Деформация мозга, например, темной магией не лечится. Но в большинстве случаев наши лекари справляются. А если объединить возможности светлой и темной магии, то показатели станут еще выше.
– Как раз с объединением светлой и темной магии связана следующая тема, которую мы собираемся сегодня поднять, – заметил Сэнд. – Но прежде я бы хотел поинтересоваться, есть ли у присутствующих какие-нибудь вопросы.
– Да, – тут же вступил помощник министра, слегка приподняв руку в жесте, напоминающем школьный. – Как именно вы собираетесь распространять информацию о способностях темных и их успехах в конкретных ситуациях? Слухи, рассказы знакомым – все это хорошо, но занимает слишком много времени. К тому же нет гарантии, что сплетни не обрастут ложными деталями, которые окажутся не на пользу нашему делу. Планируете ли вы использовать газеты?
Сэнд улыбнулся и отчего-то переглянулся с рыжеволосым участником совещания.
– Именно к этому я и собирался приступить следующим пунктом. Сейчас господин Дайас расскажет вам о своем новом изобретении, которое позволит чрезвычайно быстро передавать информацию максимальному числу настрийских подданных. Передаю ему слово. Скажу лишь, что господину Дайасу удалось совершить настоящий прорыв в магической науке. И этот прорыв оказался возможен лишь благодаря совместным усилиям светлых магов, темных магов и рыжеволосых специалистов.
Он замолчал, глядя на Дайаса и давая понять, что передает ему слово. Тот начал говорить не сразу, и я почувствовала, что выступать перед аудиторией подобного уровня для него в новинку. Что ж, тут он был не одинок. Как и во многих других ситуациях, светлые и в этом плане оказались в выигрышном положении: у них опыта участия в подобных совещаниях было куда как больше.
– Если сформулировать в двух словах, то мы разработали способ передавать звук на большие расстояния, – приступил к объяснениям Дайас. – Общая схема следующая. Некий человек произносит текст. Находящаяся в том же помещении аппаратура позволяет переправлять звук на другие участки. Для этого задействована светлая магия. Но маг способен передать звук лишь на небольшое расстояние. Наша же аппаратура существенно увеличивает диапазон. Мы можем охватить всю территорию Настрии.
– Вы хотите сказать, что над всей страной будет раздаваться громогласный голос того, кто зачитывает текст? – скептически поморщившись, предположил министр.
Ричард усмехнулся, видимо, представив себе такую перспективу.
– Нет, – возразил Дайас. – Разумеется, такой вариант неприемлем, поскольку слишком сильно мешал бы повседневной жизни государства. Жители страны смогут самостоятельно регулировать, когда, где и на какой громкости слышать текст. Это будет сделано с помощью специальных аппаратов, которые планируется распространить среди населения.
Он бросил взгляд на Сэнда, поскольку вопросом распространения, понятное дело, занимались не ученые.
– Распространением аппаратов мы займемся в самое ближайшее время, – подтвердил Сэнд. – Простейшая модель не будет дорогостоящей; кроме того, государство субсидирует проект, чтобы снизить цены. Наконец, аппараты будут бесплатно установлены в ряде государственных учреждений. Продолжайте, господин Дайас.
– Аппарат представляет собой нечто вроде искусственного мозга, точнее сказать, определенных его частей, – послушно заговорил ученый.
– Надеюсь, не внешне? – хохотнул Ричард, за что был тут же удостоен недовольного взгляда министра.
Впрочем, последнее лорда нисколько не смутило, и он расселся, вольготно вытянув под столом длинные ноги.
– Нет, – сдержанно улыбнулся Дайас. – Только с функциональной точки зрения. Внешне это что-то вроде… черной коробки вытянутой формы. Но в принципах, по которым аппарат получает сигнал, заложены основы телепатии. Текст как бы передается искусственному мозгу на мыслительном уровне. А затем аппарат воспроизводит текст, как если бы человек повторял то, что ему диктуют. Таким образом, хозяин аппарата слышит все, что произносится в студии, с приблизительно минутной задержкой. Мы назвали эту систему «эхолиниями», поскольку аппарат повторяет «услышанное» наподобие эха.
Дайас замолчал, видимо, сочтя, что сказал достаточно и его функция на этом закончена.
– Любопытно, – проговорил помощник министра. – Весьма любопытно. И как конкретно вы планируете использовать это изобретение?
На сей раз вопрос был адресован Сэнду.
– В течение дня по эхолиниям будет передаваться различная информация, – ответил тот. – В том числе и развлекательного характера. Люди должны счесть это новшество интересным и стоящим того, чтобы его слушать. Человек в студии будет зачитывать свежие новости – заметьте, что в этом плане эхолинии будут существенно опережать газеты. Новость можно озвучить, едва она станет известна. А вот выход газеты занимает прилично времени. А помимо всего прочего – и максимально ненавязчиво – нам следует транслировать нужную информацию. О достижениях темного лекаря, об успехах темного телепата в поиске пропавших людей и так далее. Можно также использовать этот ресурс, чтобы помогать темноволосым иммигрантам в трудоустройстве.
– Если по эхолиниям будут идти развлекательные передачи, то леди Кенборт могла бы выступать со своими историями, – подал голос Райс.
Я уставилась на него в немом изумлении, постепенно трансформирующемся в укоризну. Остальные присутствующие глядели на Райса кто в недоумении, а кто с любопытством.
– С какими историями? – решился уточнить Сэнд.
– Не думаю, что это актуально для наших целей, – поспешила откреститься от инициативы я.
– А по-моему, как раз наоборот, – возразила эта зараза. – В Темном Оплоте госпожа Кенборт проявила дар талантливой рассказчицы. Истории в ее исполнении слушали как дети, так и взрослые. Я полагаю, что ее рассказы помогли бы сделать эхолинии более популярными.
Я одарила Райса тяжелым, выразительным взглядом, намекая на то, что некоторые могли бы и промолчать. Он, в свою очередь, посмотрел на меня не менее выразительно, уверенный в собственной правоте.
– А если люди узнают, что рассказчица – темная, это снизит степень их недоверия к темной масти, – подхватил, на мою голову, министр. – Мы убиваем сразу двух зайцев. Определенно, мне нравится такая идея.
– Зато мне не нравится, – пробурчала я, правда, совсем тихо. А громче сказала: – Если люди узнают, что рассказчица – темная, они попросту не станут слушать.
– А мы не будем говорить им сразу, – поддержал идею Райса помощник министра. – Пусть сначала послушают рассказы, получат удовольствие, привыкнут, что рассказы передаются, скажем, ежедневно или еженедельно в один и тот же час. А уж затем кто-нибудь из журналистов – или как будут называться работники эхолиний? – расскажет, например, вашу краткую биографию. Избирательно, конечно, – добавил он, видя, что я вовсе не пришла в восторг от этой идеи. – Еще лучше будет, если у рассказчицы возьмут интервью. Это возможно? – обратился он к Дайасу.
– В целом да, – с некоторым сомнением протянул тот. – Есть, правда, проблема: аппарат повторяет текст одним, фиксированным голосом. Мы делаем два варианта приемников: голос может быть мужским или женским. Но в данном случае это ничем не поможет. Слушатели не смогут разобрать, когда заканчивает говорить журналист, а начинает – гость.
– Не вижу в этом большой проблемы, – вмешался Ричард, по-прежнему сидя в своей расслабленной позе. – Можно ввести систему опознавания специально для эхолиний. К примеру, если в передаче принимает участие несколько человек, каждый называет свое имя, прежде чем высказаться. Или что-то в этом роде.