Я в полном смятении повернулась к Сэнду.
– Я полагаю, детали, касающиеся содержания эхопередач, можно будет обсудить на другом уровне, – пошел мне навстречу он. – И, разумеется, нам по меньшей мере понадобится согласие потенциальных ведущих. А теперь предлагаю перейти ко второй теме сегодняшнего обсуждения, значительно более сложной. А именно – к работе с населением Оплота.
– Это вообще реализуемо? – осведомился заместитель министра, склонив голову набок.
– Не знаю, – спокойно ответил Сэнд, выдержав испытующий взгляд. – Когда его величество поручил мне заняться вопросом масти, я был склонен считать задачу неразрешимой. Однако же кое-каких успехов мы, как видите, добились. Так что предлагаю принять как данность, что решить этот вопрос необходимо. Поэтому в первую очередь я бы хотел обратиться к леди Кенборт и господину Райсу как к людям, знакомым с обстановкой в Оплоте изнутри. Как вы считаете, что могло бы подвигнуть жителей Оплота на эмиграцию в Настрию?
Мы с Райсом переглянулись. Он заговорил первым.
– Да, в общем-то, единственное, что их останавливает, – это страх перед светлыми, – заметил он.
– Они опасаются светлой магии так же, как наше население – темной? – спросил, подавшись вперед, министр.
Мне такое предположение показалось смешным. Он что же, забыл собственную историю?
– Нет, они опасаются, что, стоит темным ступить за Грань Безопасности, как светлые перебьют их без всякой магии, – ответила я, стараясь быть сдержанной и не проявить собственного раздражения.
– Они всерьез этого ожидают? – удивился министр.
Я заметила, что второй политик покосился на коллегу со снисходительной усмешкой.
– Они привыкли слышать это со всех сторон, с самого детства, – мрачно объяснил Райс. – У них нет причин думать иначе. Это то, что пишут в газете – единственной на весь Оплот и контролируемой властью. Это то, что вещают политики. Которые притворяются лучшими друзьями, не жалеют для простых людей улыбок и дружески хлопают их по плечу. Правда, при этом палец о палец не ударят, чтобы сделать жизнь простых смертных хоть немного лучше. Но никто не вменяет им это в вину, поскольку все объясняется существованием страшных и ужасных светлых.
– Все-таки несколько странно, что практически все население страны всерьез полагает, будто здесь станут хватать и убивать каждого темноволосого, – продолжал стоять на своем министр.
– Вы знаете, – я все-таки не смогла сдержать свое раздражение, – у них, как ни странно, есть на это некоторые причины. Может быть, нам с господином Райсом стоит напомнить об обстоятельствах, при которых темные оказались запертыми в Кернской пустоши два столетия назад?
– Но прибывают же в Оплот настрийские темные, которые могут рассказать, что в наше время все изменилось, – не уступал министр.
Я лишь криво улыбнулась.
– Настрийские темные, эмигрирующие в Оплот, делают это не от хорошей жизни, – подсказал министру Сэнд. – У них нет причин рассказывать остальным, какая Настрия замечательная страна и как легко здесь живется обладателям черных волос. Давайте вернемся к сути вопроса. Итак, нам следует найти способ протранслировать жителям Оплота, что им ничто здесь не угрожает. Мы подумаем, как это осуществить. Мы с лордом Мэдисоном пытались сделать первый шаг, приехав в Оплот с гуманитарной помощью, но, как вам известно, поездка не увенчалась успехом. Правительство Оплота слишком сильно противилось сотрудничеству.
– Их можно понять, – хмыкнул помощник министра. – Сейчас они правят. Пусть маленькой страной с большими проблемами, и все же они – на вершине власти. А кем они станут в случае объединения?
– Если жизнь в Оплоте так тяжела, как рассказывают, то даже правительство, вероятно, живет не слишком сладко, – возразил министр.
– О, поверьте, правительство живет, мягко говоря, неплохо, – горячо возразил Райс. – Не уверен, что уровень их жизни намного уступает уровню жизни настрийской знати. Разве что масштабы не те.
– Кстати сказать, любопытно, как им это удается? – задумчиво проговорил помощник министра.
Сам факт его явно не удивил, но вот поднятый вопрос оказался не в бровь, а в глаз. Мне и самой доводилось удивляться, хотя эта тема никогда не была для меня первостепенной. Вот откуда, к примеру, у Брайана взялся сверхсовременный иностранный сейф, какого не было даже у Сэнда? Или такие сейфы изобрели именно в Оплоте?
Райс развел руками, Сэнд покачал головой. Похоже, точного ответа не было ни у кого.
– И все-таки допустим, что нам удалось по меньшей мере зародить сомнения в том, что светлые представляют опасность, – в очередной раз возвратил дискуссию в нужное русло Сэнд. – Что в таком случае может заставить жителей Оплота рискнуть и перейти Грань?
– Условия жизни в Оплоте настолько тяжелы, что стоит жителям удостовериться в безопасности настрийцев – и кернские земли опустеют, – уверенно откликнулся Райс. – В Оплоте останутся лишь самые убежденные скептики. А также старики, которые предпочитают быть похороненными на той земле, где родились.
– То есть, господин Рейс, если я правильно понимаю, вы считаете, что мы должны сосредоточиться на демонстрировании дружественного настроя? – осведомился министр.
– Райс, – поправил Эдвин.
По тому, как он поморщился, я поняла: министр – не первый, кто совершил ошибку. Что делать, за две сотни лет произношение в Настрии немного изменилось, а вот диалект Оплота оказался более консервативным. В итоге для настрийцев стало более естественным произносить данную фамилию как «Рейс».
– Я полагаю, что это действительно наиболее важный момент, – дал ответ Эдвин.
– Есть свойства светлой магии, которых очень не хватает в Оплоте, – вмешалась я. – Медицина. Многочисленные заболевания приходится лечить лишь при помощи трав. В итоге уровень медицины в Оплоте отстает от настрийского на несколько столетий. Не считая психиатрии, разумеется.
– В Оплоте есть очень хорошие травники, – возразил Райс.
– Я знаю, – согласилась я, – но их возможности все равно чрезвычайно ограничены.
– Смотря о каких заболеваниях идет речь.
Я нахмурилась, недоумевая, отчего Эдвин так настойчиво защищает травников Оплота. Когда речь шла о других сферах, преимущества Настрии его не смущали.
– Допустим, – пожала плечами я. – Так или иначе, многие люди были бы искренне благодарны, если бы им предоставили возможность пользоваться достижениями современной медицины.
Я думала в этот момент о старушке Клэр, которой вечно приходилось беспокоиться о том, где и каким образом достать необходимое лекарство.
– А это хорошая идея, – с энтузиазмом отметил помощник министра.
Однажды утром человек, выглянувший за Грань Безопасности, смог бы увидеть странную картину. Совсем недалеко от Грани, между нею и полосой Кернского леса, выстроилась череда высоких светлых шатров. У шатров мелькали фигурки людей, но это была не нервная, а скорее рабочая суета.
Через некоторое время высокая статная женщина, одетая в строгий костюм, вышла из самого большого шатра. Остановившись перед входом, она кивнула уже поджидавшему поблизости мужчине, и он приподнял руки, направляя на нее раскрытые ладони. Магия мужчины позволила ее голосу эхом разнестись над окрестностями, проникая сквозь Грань Безопасности и достигая ушей темноволосых жителей ближайшей деревни.
– Уважаемые подданные Темного Оплота! – Женщина говорила спокойно и размеренно, не пытаясь кричать, словно слушатели находились в непосредственной близости от нее. – Наш лазарет открыт для всех нуждающихся. Любой желающий может прийти на осмотр и, в случае если у него обнаружатся какие-либо заболевания, совершенно бесплатно получить лечение. К сожалению, нас отказались пропустить на территорию Темного Оплота, поэтому лазарет расположен рядом с Гранью Безопасности.
Наша методика основана на новейших достижениях светлой целебной магии. Кроме того, в нашем распоряжении большие запасы эффективных лекарств, которые вы сможете получить по рекомендации лекаря, чтобы впоследствии использовать на территории Оплота. В лазарете работают лекари различных специализаций. Мы эффективно лечим такие заболевания, как…
Далее шел длинный, почти нескончаемый список недугов. Впрочем, нет, наступил момент, когда список закончился, и женщина, практически не делая перерыва, чтобы отдышаться, принялась повторять весь свой текст сначала. И говорила столь хорошо поставленным голосом, будто всю жизнь только и занималась тем, что делала подобные объявления.
Спустя приблизительно полчаса возле Грани Безопасности, со стороны Оплота, начали скапливаться люди. Светлые лекари не могли их видеть, но шорох и перешептывание доносилось до них сквозь переливающуюся всеми цветами радуги преграду.
Долгое время ничего больше не происходило. А затем невысокая женщина в годах прошла сквозь Грань и решительной походкой направилась к шатрам. Ее братья и сестры по масти застыли на своей стороне, затаив дыхание.
– Добрый день, – приветливо обратилась к ней высокая светловолосая целительница. – Прошу вас.
Вышедший навстречу первой пациентке лекарь любезно отодвинул перед ней полог шатра. Женщина вошла внутрь.
– Меня зовут Марта Клэр, – сообщила она. – И я много лет страдаю от сердечного недуга.
Спустя еще полчаса старушка Клэр все той же решительной, бодрой походкой возвратилась к Грани. Там ее мгновенно обступили жители деревни. Выяснив, что все прошло успешно, состояние Клэр существенно улучшилось, а вдобавок она получила немалый запас лекарств, еще двое темноволосых, мужчина и женщина, решились и пересекли Грань.
Слух быстро распространился, и постепенно к Грани стали подтягиваться жители других деревень, а затем и горожане. Вскоре на территорию Настрии ступила невысокая женщина с относительно короткими и тем не менее непослушными волосами. На вид ей было лет пятьдесят, но, впрочем, внешность могла оказаться обманчивой, ибо тяжелые условия жизни старят прежде времени. Когда женщина добралась до шатров, ее, так же приветливо, как и остальных, спросили, чем она страдает. В ответ вновь пришедшая помотала головой.