– Меня зовут Брэнда Коут, – заявила она. – И я – специалист по магическому обезболиванию.
С этого момента светлые лекари лазарета стали сотрудничать с темным анестезиологом. А вскоре к шатрам выстроилась длинная очередь, протянувшаяся вдоль мерцающей Грани.
Что интересно, разбойники, орудующие в окрестностях, содержимым шатров не заинтересовались, лекарей не тронули и вообще по случайному стечению обстоятельств промышляли в это время на другом краю леса. Правда, известно, что незадолго до случившегося их предводитель, Дик Грэй, беседовал о чем-то с молодой темноволосой женщиной, пришедшей в Кернский лес с настрийской стороны.
Зато на следующий день, по еще одному случайному стечению обстоятельств, разбойникам удалось захватить целых два обоза с чрезвычайно странной аппаратурой. Речь шла о черных предметах вытянутой формы, напоминающих ящики с несколькими рычажками непонятного назначения. Разбойники распространили добычу по всему Оплоту, так что почти в каждой деревне оказалось хотя бы по паре аппаратов. Жителям объяснили, что назначение предметов пока не выяснено, зато точно известно, что это новейшая разработка настрийских технологов, и аппараты, весьма популярные среди настрийцев, несомненно, представляют немалую ценность. Так что людям остается просто поставить их где-нибудь в углу и подождать, пока местные специалисты разберутся, как правильно использовать «черные ящики».
Стоит ли уточнять, что аппараты были переданы жителям Оплота во включенном состоянии, настроенные на нужную волну, на которой ничего не передавалось… до поры до времени.
Глава 16
Время шло, и предсказуемо наступил момент, когда его величество Пабло Второй, предчувствуя, что времени у него осталось совсем немного, сделал важное для страны объявление. Герольды призвали горожан собраться на центральной площади Иллойи в назначенный час. Пабло Второй, опираясь на руку верного слуги, вышел на балкон. И тогда, в присутствии многочисленных свидетелей, он признал шестнадцатилетнего темноволосого юношу своим сыном и законным наследником.
Народ, безусловно, был удивлен, однако реакция оказалась не настолько бурной, как можно было ожидать. Бунта ничто не предвещало. Быть может, потому, что несколько потенциальных зачинщиков оного были заблаговременно изолированы от общества стараниями лорда Ричарда Мэдисона?
Теперь, когда принцу не надо было более скрываться, он переехал во дворец. Особняк стал фактически не нужен. Я возвратилась во дворец Сэнда. Здесь же гостил теперь и Эдвин. Ричард жил у себя, но часто посещал друга, и мы неоднократно собирались таким составом, чтобы обсудить результаты, которых удалось добиться, и разработать план дальнейших действий. На этих совещаниях, иногда запланированных, а иногда и не очень, обычно присутствовал также Джой. Еще пара-тройка участников присоединялись от случая к случаю.
Но сейчас я находилась не во дворце, а в помещении совсем иного рода. Очень странном помещении. В просторной комнате почти не было мебели. Лишь голые стены, длинный стол и два стула в центре, осветительные приборы да кое-какая аппаратура. В данный момент я сидела за столом и рассматривала трубку, слегка напоминающую стетоскоп, в которую мне предстояло говорить.
Это было очень странное ощущение. Конечно, я привыкла выступать перед публикой, но в тех случаях я всегда эту самую публику видела. Я могла ловить ее настроение, отмечать взгляды, вздохи, смешки, чувствовать, получают ли люди удовольствие или же им становится скучновато. Теперь же передо мной не было никого, не считая двух работников эхолиний, мужчины и женщины, оба из которых обладали светлыми волосами, да Сэнда, оставшегося стоять у стены возле входа.
А мне предстояло говорить, обращаясь, по сути, к населению целой страны – Темного Оплота. И говорить о чрезвычайно важных вещах. Таких важных, о каких я никогда еще не говорила публично. И сказать все надо было правильно. Не так, как хотел бы Брайан. И даже, возможно, не совсем так, как хотел бы Сэнд. А именно – правильно. И второй попытки не будет. Потому что Брайан, несомненно, быстро узнает о сегодняшнем эфире, после чего «черные ящики» будут объявлены в Оплоте вредными и их незамедлительно конфискуют.
Работница эхолиний энергично кивнула, давая мне знак приготовиться. Я вновь посмотрела на трубку. До чего же странно. В передачах, транслируемых на Настрию, я еще не участвовала. Мы решили повременить с этим планом, в частности, опасаясь, что информация просочится в Оплот и дойдет до Брайана. А это могло таить угрозу как для меня лично, так и для проекта с использованием эхолиний в Оплоте. Проекта, к реализации которого мы приступали непосредственно сейчас.
Странно и даже по-своему страшно. Но отступать поздно, да и не хочу я отступать. Повторный кивок светловолосой девушки. И я начинаю говорить:
Пробьют часы двенадцать раз,
Просить отсрочку бесполезно.
Я появлюсь в толпе сейчас,
Чтоб навсегда затем исчезнуть.
Слова стихотворной сказки, неоднократно исполнявшейся мною почти во всех частях Темного Оплота, отскакивали от зубов, и мне даже не требовалось прибегать к особым свойствам своей памяти. Присутствующие, вне всяких сомнений, не ожидали такого начала политической речи, однако вмешаться было уже нельзя.
– Дамы и господа, как вы, наверное, уже поняли, сегодня с вами Элайна Кенборт, – перешла на прозу я.
Я действительно не могла ни видеть, ни слышать свою аудиторию. Но мне показалось, будто я почувствовала, почти на физическом уровне, как десятки семей замерли у своих приемников.
– Обстоятельства складываются так, что на этот раз нам приходится общаться необычным способом. Это стало возможным благодаря современным магическим технологиям и специалистам, создавшим находящийся в вашем доме аппарат. Выступить же перед вами так, как прежде, я не могу, ибо вход в Оплот для меня отныне закрыт.
Разумеется, слушатели, видевшие перед собой лишь черный прибор, а также наслышанные о гипотетическом коварстве светлых, могли и не поверить в то, что с ними действительно говорит Элайна Кенборт. Полагаю, наиболее ярые скептики действительно не поверили. Но было два нюанса. Первый – всевозможные детали, ненавязчиво, но убедительно указывающие на личность говорящего. Интонации, манера речи, часто используемые обороты, даже паузы. Не говоря уже о строках из стихотворения, которые я использовала в качестве своих позывных. Второй нюанс заключался в том, что, создавая партию эхоприемников для Оплота, Дайас использовал в качестве модели мой голос. Поэтому, слушая «пересказ» моей речи в исполнении аппарата, жители Оплота узнавали Элайну Кенборт.
– В течение нескольких лет я верой и правдой служила нашему общему правительству. И все это время пребывала в глубоком убеждении, что действую на благо Оплота и темной масти. Жизнь показала, что я заблуждалась. Но сейчас я бы хотела говорить не о себе. Я должна сообщить вам о важном событии, произошедшем недавно в Настрии, где я сейчас и нахожусь. Основным источником информации о настрийском королевстве является для вас «Темный вестник». Беда заключается в том, что эта газета передает настрийские новости избирательно и однобоко. Многое недоговаривают, многое преподносят в искаженном свете. И, поскольку правительственная газета рассказывает сказки, сказочнице приходится передавать правду.
Итак, позавчера настрийский король Пабло Второй представил народу своего наследника. Это родной и единственный сын короля, Джеймс Настрийский, шестнадцати лет от роду. Темноволосый. Да, вы не ослышались. Законный наследник Пабло Второго, будущий король Настрии, родился темным. Случилось так, что мне довелось лично познакомиться с этим человеком. Разумеется, это произошло лишь недавно, но по сложившемуся у меня впечатлению он очень достойный молодой человек, умный, серьезный и внимательный, для которого дружба не пустое слово и который хорошо знает, что такое быть темным в королевстве светлых. Думаю, он станет хорошим королем.
Уверена, вы уже понимаете, насколько важно это обстоятельство для Оплота. Борьба с дискриминацией по признаку масти идет в Настрии полным ходом. Но это еще не все. Будущий король Джеймс Третий призывает жителей Темного Оплота возвратиться на свою историческую родину. Не стану утверждать, будто в Настрии не осталось дискриминации. Но, как я уже говорила, с ней борются, и даже нарушителям самого высокого сословия не удается избежать наказания. Не буду также утверждать, будто переезд в другую страну дается легко и каждого из вас здесь ждут золотые горы. Это не так. Однако все эмигранты из Оплота получат в Настрии первичную помощь. У молодежи появится возможность получить бесплатное образование. А взрослые люди, обладающие полезными для Настрии навыками – как магическими, так и просто профессиональными, – будут устроены на работу.
Думаю, многие из вас сейчас заметят, скептически нахмурив брови, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И добавят, что наследник настрийского престола преследует собственные цели, делая такое предложение жителям Темного Оплота. Я не собираюсь оспаривать последнее. Это действительно так. У Джеймса Настрийского есть личный интерес в том, чтобы вы переехали в его страну. Но это тот случай, когда его и ваши интересы совпадают. Все просто: темному королю понадобится поддержка темных подданных. В данный момент в Настрии их очень мало. Таков личный интерес Джеймса. Кроме того, принц отлично понимает преимущества государства, в котором на равных будут существовать представители всех мастей. Мы нужны друг другу. Сотрудничество темных и светлых даст результаты, каких не добиться по отдельности ни тем, ни другим. Светлые будут исцелять тело, а темные – душу. Светлые дантисты будут лечить зубы, а темные анестезиологи – снимать при этом боль. Темные следователи будут использовать телепатические способности для поиска преступников, а светлые – задерживать этих преступников при помощи магии холодного пламени. Наглядный пример такого сотрудничества – эхоприемник, тот самый аппарат, благодаря которому вы слышите сейчас мои слова. В него вложена звуковая телепортация – магия светлых, телепатическая магия темных и знания рыжеволосых. Убрать один из этих компонентов – и эхоприемники перестану