– Однако, – деловым тоном продолжила аферистка, – вознаграждения это не отменяет.
– Сколько вы хотите? – бесстрастно осведомился Сэнд.
– Два миллиона, – просто ответила Пантера.
И наивно похлопала ресницами, в то время как лорды смотрели на нее во все глаза.
– Сколько? – приподняв брови, переспросил Сэнд.
– Два миллиона, – спокойно, но уже не так наивно повторила девушка. – А что вы так волнуетесь? Не из своего же кармана будете платить! Вся королевская казна к вашим услугам. Зато, – добавила она, обаятельно улыбнувшись Ричарду и Сэнду, – заметьте, что я не краду эти деньги, а честно их зарабатываю. Так что можно считать, что благодаря вам я встала на путь исправления.
В ее милой, доброй, открытой улыбке было бы крайне сложно уловить даже малейшие признаки издевки.
Часть 4
Глава 17
Очередной раскат грома взбудоражил притихший на ночь дворец. Вот только особого вреда он принести не мог: в спальне Александра Уилфорта и без него было неспокойно. Мы собирались лечь и уже переоделись ко сну, но Сэнд даже не подошел к кровати. А сейчас, после того как снаружи в очередной раз вспыхнула молния, а по ушам ударил громкий рокот, хозяин дворца подошел к окну. И вместо того чтобы удостовериться, плотно ли оно закрыто… распахнул настежь. Высунулся наружу, под струи проливного дождя.
Я подошла, затянула его обратно и захлопнула окно. На полу успела образоваться лужа, светлые волосы Сэнда налипли на лоб. Стекавшая с них вода быстро намочила одежду.
Я обхватила его за плечи, игнорируя дождевую влагу, и, глядя в глаза, с нажимом заверила:
– Все будет хорошо.
Он лишь усмехнулся в ответ. Невесело и совершенно не доверяя моим словам.
– Правда. – Я легонько встряхнула его, словно стараясь избавить от тоски и способствующего ей скептицизма. – Я буду очень осторожна. Предельно осторожна, обещаю!
– Ты лезешь в змеиное гнездо, – горько бросил Сэнд и, полуотвернувшись, вытер ладонями мокрое лицо.
– Да, – согласилась я. – Но я знаю это гнездо как свои пять пальцев. И сумею избежать укуса. – Я снова подошла и снова положила руки ему на плечи. – Я справлюсь, Сэнд. Поверь, я не авантюристка, как Иден, и не самоубийца. Я действительно буду действовать осторожно. От меня не так уж много и требуется. А Эдвин с Иден помогут. Ты же знаешь, какие махинации Пантера проворачивала в одиночку. А тут нас будет трое. Мы справимся.
– Даже если вы справитесь, – глухо откликнулся Сэнд, – с того момента, как откроются ворота, и до подхода к замку нам потребуется не менее трех часов. И это при самом оптимистичном раскладе. Допустим, я не стану ждать, пока наши расправятся с пограничниками Оплота. Возьму с собой отряд и буду скакать во весь опор. Нам все равно понадобится куча времени!
– А мы все это время будем сидеть тише воды ниже травы. Делая вид, будто знать не знаем, что произошло и отчего Грань неожиданно дала сбой.
– Это если вас не поймают на горячем.
– Постараемся, чтобы не поймали. И потом, ты ведь дал нам координаты, как связаться с твоими агентами в Оплоте. А у Эдвина есть выход на подполье. До вашего прихода у нас будет подмога. Пусть недостаточная, чтобы взять замок штурмом, но все равно. Мы не будем одни.
Сэнд тяжело вздохнул и посмотрел куда-то в сторону.
– Будь моя воля, я запер бы тебя здесь, во дворце, – глухо и одновременно с жаром произнес он. – Ни за что бы не отпустил. Любой твой каприз исполнил бы. Перенес бы в любое, самое экзотическое место в мире. Только не в Оплот.
– Что же тебя останавливает? – спросила я, стараясь скрыть за улыбкой, насколько сильно меня тронули его слова и насколько близка я теперь к тому, чтобы разрыдаться.
Сэнд грустно посмотрел на меня, потом отвел взгляд и практически беззвучно вздохнул.
– Та подпись, – отозвался он, глядя в другую сторону. – Как ни крути, я чувствую, что с тех пор не имею права ни к чему тебя принуждать. Хотя, наверное, в результате совершаю самую большую глупость в своей жизни.
Я крепко обняла его и прижалась щекой к его груди. Потом встала на цыпочки и тихо прошептала ему на ухо:
– Отпусти меня сейчас – и мы в расчете. Забудь о той подписи. И сможешь запирать меня сколько душе угодно.
– Даже не сомневайся, – грустно усмехнулся Сэнд, обнимая меня еще крепче. – Больше ни на какую авантюру я тебя не отпущу. Даже если ты будешь топать ногами, бить посуду о мою голову и обзывать меня последними словами.
– Договорились, – усмехнулась сквозь слезы я.
– Демоны, какого же черта я втянул тебя в эти политические игры?! – зло выдохнул Сэнд, прижимая меня к себе. – Ведь обещал же, что все ограничится обучением принца!
– В политические игры меня втянул не ты, – убежденно ответила я. – Это сделал Брайан. Ему и держать ответ… в самое ближайшее время.
– Да кто бы ни втянул! – почти выкрикнул Сэнд. – Будь проклята эта политика…
– Если бы не политика, я бы не приехала в Настрию, чтобы тебя убить! – напомнила я «на позитивной ноте».
Сэнд усмехнулся, на этот раз чуть веселее.
– Н-да, такое я, пожалуй, мог бы и не пережить, – признал он.
На следующее утро мы с Эдвином пересекли границу Оплота. Иден проникла туда за несколько дней до нас, и от нее не было никаких новостей. В этом смысле все шло по плану: ей было важно не засветиться, да и передача информации из Оплота в Настрию стала в последнее время делом безумно сложным. Но все равно, ясное дело, все участники операции беспокоились.
Сэнд, воспользовавшись порталом, перенес нас с Эдвином почти к самой границе Кернского леса. Здесь мы с ним и простились. На сей раз коротко, без лишних слов и слез. Одно короткое объятие, последний поцелуй – и он снова скрылся в дымке портала, как того требовали соображения конспирации. Все было сказано вчера, наедине и под покровом ночи. Вся нежность, какую только можно себе представить, была отдана друг другу в уединенности супружеской спальни – которая пока еще даже не называлась таковой. А слезы… Их можно пролить и после.
К моменту перемещения мы с Эдвином выглядели иначе, чем обычно. Над нашей внешностью (равно как и голосом) поработал высококлассный королевский специалист по иллюзиям. Личины должны были благополучно продержаться четыре дня, а к истечению этого срока мы предполагали объединиться с Иден. С этого момента поддерживать иллюзии предстояло уже ей. Сама аферистка тоже проникла в Оплот под иллюзорной внешностью. И, конечно же, новая личина обеспечивала ей темный цвет волос.
Первым делом мы миновали пост разбойников, и я испытала забавное чувство дежавю. Дик и его люди по-прежнему выполняли обязанности привратников, и нас, как желающих иммигрировать в Оплот, проводили к Грани, снабдив при этом соответствующими случаю подъемными. Раскрывать инкогнито мы не стали.
Затем был переход за Грань, и иммигрантов препроводили в хорошо знакомую мне деревню. В столь же знакомом домике Анна заполнила для нас типовые анкеты, задавая стандартные вопросы. Мы хорошо знали, что отвечать.
В двух словах, легенда была следующей. Мы с Эдвином – брат и сестра, Эрик и Виола. Оба темные, родившиеся в Настрии. Родители светлые, но бабушка по материнской линии была темноволосой. Магический дар у обоих слабый и потому не слишком полезный: у Эрика телепатический, у меня – обезболивающий. И то и другое мы могли в случае необходимости продемонстрировать, но, как и следовало из легенды, в весьма ограниченном объеме.
Значительно важнее было другое. До недавнего времени мы с «братом» служили в особняке, в котором скрывался от народа наследный принц Настрии. К темному принцу решили приблизить темных слуг, и именно так мы оказались в столь высокой компании. Однако же за равных нас ни в коем случае не считали. Напротив, гнобили, как могли. Сам принц, несмотря на общую масть, презирал нас, простолюдинов. К тому же, основательно настрадавшись от того, что родился темным, он перенес свою ненависть на других представителей той же масти. Ну, а про светловолосых коллег и говорить нечего. Проявить в открытую мастевую неприязнь к наследнику престола они не могли, поэтому отрывались на нас. Меня постоянно зажимали в темных углах, а пытавшегося заступиться Эрика нещадно били. Словом, светлых мы ненавидели, Настрию тоже. И теперь, когда принц переехал из особняка во дворец, а его секрет перестал быть секретом, мы оказались никому не нужны. Это дало нам долгожданную свободу, и мы поспешили ею воспользоваться и перебраться в Оплот.
Готовы на любую, самую черную работу, лишь бы подальше от светлых. А также поделимся всей информацией, которой успели волей-неволей наслушаться, постоянно находясь поблизости от наследника.
Последнее было сказано якобы невзначай, но именно на эту деталь и делалась основная ставка. Брайан не мог не проглотить столь серьезную наживку. И непременно захотел бы заполучить настолько ценных информаторов. Особенно сейчас, когда политическая обстановка накалилась до предела. Таков был наш расчет. И мы не прогадали.
За нами приехали на следующий же день. Правда, это был не Брайан. По-видимому, теперь, с учетом нынешней обстановки, он оказался завален делами и просто не мог себе позволить разъезжать по Оплоту на встречи даже с ценными кадрами. Поэтому в деревню прибыл один из его ближайших помощников. Тоже много улыбался, порасспрашивал нас о том о сем и предложил проехать с ним в город. Пообещал, среди прочего, знакомство с самим королем. Мы с воодушевлением согласились.
Приехали сразу же в Замок Надежды. Нас более чем радушно препроводили в кабинет Брайана. Тот буквально-таки сиял, протягивая руку для пожатия. Что характерно, мне он руку тоже пожал, целовать не стал. Возможно, предположил, исходя из истории Виолы, что проявление мужского внимания будет ей в данный момент неприятно. Просчитывать человеческие реакции Брайан умел хорошо.
Нашему с «братом» магическому багажу он уделил минимальное внимание. Зато о жизни в особняке принца расспрашивал весьма подробно. Где этот особняк находится, какой там распорядок дня, как выглядит первая справа люстра в приемном зале. Мы давали правдивые ответы касательно реального (и уже не засекреченного) особняка, так что ни разу не сбились и в показаниях не разошлись. Затем последовали более интересующие Брайана вопросы касательно визитеров принца, попадавшихся нам на глаза документов и тому подобного. Разумеется, никто не ожидал, что слуг станут осознанно посвещать во все политические секреты, однако и пренебрегать знаниями тех, кто работал в личной резиденции наследника, не стоило.