– Он просто не оставил мне выбора. – Тамира продолжала цепляться руками за плечи Эдвина, как будто он мог в любой момент растаять в воздухе. – Хотя обставил все иначе, просил подумать, уговаривал. А ты все не появлялся. И никаких вестей, даже записки с этими твоими дурацкими художествами. И я сдалась.
– Мне пришлось выехать за Грань. Как только нашелся способ вернуться, я это сделал.
– Но не ко мне, – грустно улыбнулась девушка. – А ради Оплота.
– Ерунда, – горячо возразил Эдвин. После чего, крепко прижав ее к себе, едва слышно добавил: – Одно слишком сильно переплетено с другим. Иногда мне кажется, что ты и есть Оплот.
Они еще немного постояли, обнявшись в тишине тенистого сада, наполнившегося сладким, чуть давящим ароматом роз.
– Где ты добыл эти деньги? – спросила Тамира, готовая услышать любой ответ: ограбил светлого, украл у темного, нашел клад. В сущности, ее бы не смутил ни один из этих вариантов.
– Это не должно тебя тревожить, – заверил он с такой спокойной усмешкой, что девушка чуть было не утвердилась в своих предположениях. Без нарушения закона не обошлось.
– Можешь смело признаться. Я все равно не собираюсь швырять их тебе в лицо, – тихо рассмеялась она.
Эдвин тоже улыбнулся.
– У меня есть в Оплоте друзья, – пояснил он. – Деньги – от них. А медальон – мой. Семейный.
– Фамильная драгоценность? – изумилась Тамира.
Чуть отстранившись, она по-новому оглядела молодого человека. Однако как внешне отличить темного дворянина от темного же крестьянина, она представляла себе довольно смутно.
– Да, – не слишком охотно откликнулся Эдвин, – мои предки принадлежали к дворянскому роду. – Он ухмыльнулся, скрывая тем самым чувство неловкости. – К тем самым темным аристократам, которым досталось в свое время в первую очередь. Но родители сумели бежать в Кернскую пустошь. Кое-что из фамильных драгоценностей сохранилось. Правда, бо́льшую их часть отдали на развитие Оплота. А медальон остался. Собственно, это единственное, что осталось в конечном итоге. Не так чтобы его прятали от сограждан. Если бы это могло помочь, наверняка бы отдали, но деньги и драгоценности в Оплоте стоят мало, ты сама это знаешь. А медальон нельзя ни съесть, ни выпить, ни закутаться в него, чтобы согреться. Для нас же это была память.
– И ты вот так его отдал? – спросила Тамира, ощутив укол совести. – Фактически Брайану?
Плечи Эдвина дрогнули в беззвучном смехе, а глаза, несмотря на всю сложность ситуации, светились счастьем.
– Вот так вот отдал, – подтвердил он. – Дворянство Райсов уже в очень далеком прошлом, будь то к добру или к худу. И, представь себе, ты для меня важнее камушка на цепочке. Тебя это удивляет? – прищурился он. И, не дожидаясь ответа, добавил: – Впрочем, считай это чисто эгоистическим шагом. Я сходил с ума от злости, пока ты считалась невестой Коллинза.
Теперь и Тамира улыбнулась, опуская глаза.
– Я так понимаю, твоя сестра – тоже никакая не сестра? – спросила она.
Эдвин покачал головой.
– Просто мы делаем одно дело, – поспешил уточнить он.
В памяти сразу же всплыли детали их плана на завтрашний день.
– Зря все-таки ты согласилась задержаться в замке, – прошептал Эдвин, вновь прижимая Тамиру к себе.
Время «первого срока» подошло вечером. Мы с Эдвином, следуя заранее разработанному плану, проскользнули в королевские покои под видом горничных. Да-да, иллюзию горничных Иден «надела» на нас обоих: я была горничной похудее, а Эдвин – потолще. При этом Пантера предупредила, что иллюзия – вторичная и кратковременная, наложенная поверх более прочной личины, под которой нас знали в замке. Образ горничных спустя максимум час должен был испариться, а предыдущая личина останется. При этом половина означенного срока уже истекла, поскольку Иден, наложив иллюзию, отправилась в королевские покои первой. По плану нам следовало предоставить ей некоторое время и лишь затем соваться туда самим.
И вот теперь мы вошли на территорию Луиса с подносами, которые оставили в первой же комнате, далее шествуя налегке. Стараясь не терять бдительности, я все же невольно осматривалась, все больше впечатляясь роскошью убранства. Куда там основной части замка! Перед последней комнатой, а именно – спальней, мы остановились. Дверь была прикрыта, но через небольшую щель было вполне реально подсмотреть и тем более подслушать, что происходит с той стороны.
Женский голос мы услышали почти сразу. Принадлежал он Иден, и неожиданностью это не являлось. Перед аферисткой стояла задача отвлечь его величество, да настолько качественно, чтобы мы с Эдвином сумели найти вход в тайник и проскользнуть туда незамеченными. Согласитесь, задача, мягко говоря, нетривиальная. Конечно, до недавнего времени оставался шанс, что король попросту уйдет в нужное время в другую часть замка, но, увы, наши надежды не оправдались. Пришлось пускать в ход самый смелый план. Аферистку это, кстати говоря, не смутило вовсе.
И вот теперь, осторожно просунув голову в щель, я встретилась взглядом с вольготно устроившейся в спальне Иден. И сразу же вынырнула обратно, в соседнюю комнату. Теперь оставалось выжидать. Впрочем, много времени это не заняло.
Сначала в спальне завели музыкальную шкатулку. Я недоумевающе покосилась на Эдвина. Неужто в этом и заключался шикарный план Пантеры? Заглушить таким образом наши шаги? Оно бы и хорошо, но видеть нас шкатулка Луису не помешает. Однако, вновь заглянув в комнату минуту спустя, я не смогла не восхититься находчивостью Иден. Девушка плавно двигалась вокруг узкой декоративной колонны, держась за нее одной рукой, покачивая бедрами и время от времени делая различные танцевальные движения – так и не выпуская колонну. Вот она на секундочку отвернулась – и вот расстегнутая пуговица позволила платью спуститься с одного плеча. Поскольку кровать, на которой в данный момент восседал король, располагалась между колонной и дверью, нетрудно догадаться, что Луис сидел к нам спиной. И оборачиваться в ближайшее время не собирался.
Мы с Эдвином тихонько проскользнули в комнату. Пушистый ковер, полностью укрывавший пол спальни, скрадывал звук шагов. Задачи распределили следующим образом: Эдвин следил за происходившим в спальне действом, дабы, если король все-таки обернется, мы успели изобразить не вовремя зашедших служанок. Я же ощупывала стены в поисках тайника. Все же в этом отношении у меня имелся неплохой опыт.
Конечно, нам бы очень повезло, если бы тайный вход обнаружился в первой же осмотренной стене. Но увы. Вскоре стало ясно, что либо я теряю сноровку, либо дверь – совсем в другом месте. Я подала соответствующий знак Иден, одежда которой уже была по большей части разбросана по полу. Если говорить совсем откровенно, то к этому моменту на ней оставались лишь длинные, удивительно красивые чулки с бантиками и столь же длинные кружевные перчатки. Увидев мой знак, девушка прыжком настоящей пантеры перебралась на кровать, буквально накрыв короля своим телом. Тот, ясное дело, не сопротивлялся. Я ткнула в бок засмотревшегося не на то, на что надо, Эдвина, и мы стремительно переместились в другую часть комнаты.
Я продолжила быстро осматривать стены, уделяя особое внимание гобеленам, картинам, коврам и прочим предметам, предположительно призванным украшать интерьер, но могущим иметь и другое предназначение. О том, что происходило в это самое время в спальне, несложно было догадаться по громким мужским и женским стонам. Наконец мне повезло. За одной из картин обнаружилась ручка, я надавила на нее, и часть стены с тихим скрипом сдвинулась, превращаясь в приоткрытую дверь. К счастью, Луис был в данный момент слишком занят, чтобы обратить внимание на негромкий звук, которым сопровождалась эта метаморфоза. Прихватив канделябр с двумя свечами (в спальне хватало освещения и без него, так что внимания сей факт не привлек), мы с Эдвином нырнули в темноту.
Без наших свечей здесь действительно царила бы кромешная тьма. А так мы, к счастью, сумели своевременно разглядеть лестницу, начинавшуюся почти у самых наших ног и ведущую куда-то вниз. Похоже, оба моих предположения касательно расположения Ключа оказались верны. Вход находился в покоях Луиса, но при этом Ключ был спрятан именно в подвале.
Мы стали осторожно спускаться по узким неровным ступеням. Впереди – Эдвин, освещающий путь при помощи канделябра и не выпускающий из второй руки кинжал с длинным узким лезвием. За ним – я.
Спустившись на один этаж, мы фактически уперлись в закрытую дверь. Эдвин попытался ее толкнуть – заперто. Но в нашем случае это не было серьезным препятствием. Обычный старый замок. По сравнению с современным кодовым – ничего серьезного.
Эдвин светил мне, пока я возилась со скважиной. Вскоре раздался щелчок, и дверь поддалась. После темноты лестницы нас буквально ослепил лившийся изнутри свет. И теперь мы, щурясь, глядели на уменьшенную копию Грани, зависшую в воздухе и переливавшуюся всеми цветами радуги.
Я медленно приблизилась. Когда до Ключа оставалась всего пара шагов, посередине проступили очертания круга, напоминающего ручку двери. По-видимому, мы с Эдвином поступили правильно, предоставив Иден отвлекающий маневр и отправившись сюда самостоятельно. Ключ был порождением темной магии, и, вероятнее всего, воспользоваться им могли лишь темноволосые.
Осторожно, инстинктивно опасаясь обжечься, я взялась за «ручку» и потянула половину «Грани» в сторону, словно открывая раздвижные двери. Это оказалось на удивление легко. Еще несколько мгновений – и, совершенно неожиданно для нас, копия Грани просто погасла, будто и не было в комнате никакого магического света. Этот процесс сопровождался резким дуновением, которое я бы приняла за обман чувств, если бы от него не погасли свечи. В итоге мы с Эдвином остались в полной темноте.
– Что это было? – шепотом спросила я у напарника.
– Грань перестала функционировать, поэтому ее копия тоже погасла? – высказал предположение Эдвин.
Однако по интонации ответ его звучал скорее как вопрос, что заставило меня уточнить: