– Здесь нет никаких захоронений, – процедил Брайан.
– Я понимаю, что нет! – воскликнула я так обиженно, будто меня только что обвинили в скудоумии. – Я просто к тому, что… ну, в случае чего… мало ли… мы ведь сможем похоронить его величество как положено, с достойными почестями?
– Молчать! – заорал Брайан.
Эхо от этого крика принялось отскакивать от стен. Слова быстро стихли, но все еще казалось, будто по тоннелю разносится подозрительный гул.
– Тише! – рявкнул уже на Брайана Луис. – Мне все это не нравится. – Он облизнул пересохшие губы и нервно огляделся. – Делаем привал.
– Мы недостаточно далеко ушли, – покачал головой Брайан.
Но тут как раз вернулся стражник, недавно посланный им назад для проверки, нет ли за нами погони. Выяснилось, что все чисто, и Брайан дал «добро» на десятиминутный отдых. Дойдя до ближайшей пещеры, где пространства было побольше (и даже потолки, к радости Луиса, повыше), мы расселись прямо на каменном полу. Из походных сумок извлекли пару фляг и даже пустили по кругу какой-то каравай.
Вскоре, к моему немалому удивлению, ко мне подсел Кеннингтон.
– Элайна, зачем вы раздражаете Брайана? – тихо спросил он.
– А вы за него переживаете, Роберт? – саркастически осведомилась я.
– Дело не в этом. Вы понимаете, что играете с огнем? Брайан и в обычном своем состоянии способен серьезно навредить тому, кого считает своим врагом. А сейчас нервы его на пределе, и это несложно понять. Для вас подобные заигрывания могут очень плохо кончиться.
Я повернула голову и пристально вгляделась в его лицо.
– А вас, Роберт, это с какой стороны беспокоит? – поинтересовалась я. – Неужто имеете на меня какие-то виды?
– Боги с вами, Элайна, – поморщился он. – Просто я вас уважаю. Искренне уважаю вас как человека и не хотел бы, чтобы вы так глупо погибли.
Воистину, это было любопытное заявление.
– Вы уважаете меня так сильно, что даже участвовали с Брайаном в организации моей публичной порки? – изумилась я вслух.
Роберт вздохнул и помолчал, обдумывая последующие слова.
– Да, мне было известно о планах касательно вашей персоны, – признал он. – Это война, Элайна. Пусть до сих пор она и не принимала той формы, что сегодня, когда светлые вторглись на нашу территорию. Не без вашей помощи, насколько я понимаю. Так вот… Война есть война. На ней используются средства, недопустимые в мирной жизни. Моя основная специализация – военное дело, а не разведка, и не могу сказать, чтобы некоторые из этих методов мне сильно нравились. Но я признаю, что они необходимы. К тому же на том этапе вы были для меня не более чем именем, написанным на листе бумаги. Когда же вы прибыли в Оплот и начали работать, я узнал вас лично – и зауважал. За ваш профессионализм, за принципиальность, за преданность делу Оплота. Которую, как оказалось, мы трактуем совершенно по-разному. Но в данном случае дело не в этом. Я слышал ваше м-м-м… выступление, Элайна. Слушал его вместе с Брайаном. Должен сказать, он пришел в бешенство. Если бы вы попались ему под руку тогда, думаю, от вас бы мало что осталось. Так что имейте в виду: сейчас он ведет себя чрезвычайно сдержанно.
– А вы? Как вы отреагировали на ту передачу? – полюбопытствовала я.
– Передачу? – нахмурился он, отреагировав на новое слово – или, вернее, на новое значение слова, уже знакомого. – Видите ли, Элайна, я человек старой закалки. Я был воспитан в определенной среде, где мне были привиты определенные взгляды. И я не из тех, кто легко меняет свои убеждения. Я по-прежнему считаю светлых врагами. В моей семье очень хорошо помнили те обстоятельства, при которых наши предки попали в Оплот. Да и сейчас именно светловолосые нарушили нашу границу. И в данный момент их факелы поджигают наши деревни, и их стрелы убивают наших солдат.
– Наши деревни никто не жжет, – горячо возразила я, отчаянно молясь, чтобы это было правдой. Потому что если нет, если после моего выступления по эхолиниям окажется, что светлые все-таки принесли в Оплот смерть, мне останется только покончить жизнь самоубийством. – Настрийцы пришли не убивать, а спасти от произвола. Дать свободу выбора.
– Из чистого альтруизма? – усмехнулся Кеннингтон со скептической интонацией, напомнившей мне мою собственную – во время давнего разговора с Сэндом. – Что ж, я не стану с вами спорить, Элайна. Но я почти четыре десятка лет придерживался определенных убеждений и не думаю, что мне следует их менять. Не исключено, что все это время я жил в заблуждении. Но если так, то, вероятнее всего, в этом же заблуждении я и умру.
– И все же убеждения не помешали вам бросить своих людей и отправиться за границу, – едко заметила я.
– Моя главная обязанность – позаботиться о безопасности короля, – возразил Кеннингтон. – Но вы ошибаетесь, если думаете, будто, добравшись до Кариса, я собираюсь отсидеться там в каком-нибудь теплом местечке. Убедившись, что его величество в безопасности, я сразу же возвращусь в Оплот. Чем бы это ни оказалось для меня чревато.
– А прикрываться женскими спинами? – полюбопытствовала я, ерзая, дабы изменить положение. Не слишком уютно было сидеть на холодном полу, откинувшись упомянутой выше спиной на холодную, неровную стену. – Это укладывается в вашу систему ценностей?
Кеннингтон вновь поморщился.
– Я был против того, чтобы брать вас с собой, – напомнил он. – Но сейчас слишком поздно что-либо менять. Помочь вам скрыться я не рискну. Во-первых, вы можете привести погоню, а во-вторых – и это куда более вероятно, – просто заблудитесь или переломаете себе ноги, упав в какую-нибудь яму. И в этом случае ваша смерть действительно будет на моей совести.
Меж тем голос Брайана возвестил о том, что привал пора заканчивать. Все кругом зашевелились, стражники принялись складывать извлеченные на время вещи обратно в мешки.
– Что ж, мне понятна ваша позиция, и должна признать, что вы тоже внушаете мне уважение, Роберт, – сказала я, поднимаясь с помощью собеседника на ноги. После чего моя рука выскользнула из его ладони, и я добавила: – Но это не помешает мне вонзить нож вам в спину, если представится такой шанс и я сочту его полезным для дела.
Кеннингтон ухмыльнулся:
– Благодарю за предупреждение.
На этом наш разговор закончился.
А вот другой разговор все никак не мог толком начаться. Брайан, старавшийся идти в ногу с Тамирой, все пытался завести с ней беседу. Видимо, стремился хоть как-то помириться. Ему это не удавалось, что было вполне предсказуемо. Куда менее ожидаемым оказалось то, что Тамира внезапно, отстранившись от Брайана, воззвала к королю:
– Ваше величество! Я прошу вас оградить меня от домогательств этого человека. – Травница решительно подошла к Луису. – Я более не являюсь его невестой. И не обязана терпеть его преследования. Прошу вас, ваше величество! – Девушка вцепилась в Луиса, практически схватив его за грудки. – Вы – король, ваше слово решает все!
Король, вынужденный основательно замедлить шаг под таким напором, изумленно взирал на просительницу. Затем посмотрел поверх ее головы на Брайана.
– Да я не… – растерянно начал было тот – и осекся, видимо, не успев найти оптимальное оправдание.
– Я полагаю, господин Коллинз, что в сложившихся обстоятельствах и правда не следовало бы нагнетать обстановку, – постановил Луис.
– Благодарю вас, ваше величество! – воскликнула Тамира, так и не выпуская короля из хватки.
– Тамира, достаточно! – морщась, призвал ее к порядку Брайан. – Никто вас не преследует. Отпустите его величество, вы лишаете его возможности нормально передвигаться.
– Хорошо. – Тамира покосилась на него, поджав губы. – Но рядом с вами я путь не продолжу. Предпочитаю идти, – она оглядела наш своеобразный отряд и остановилась на мне, – вот, рядом с Элайной.
Возражать никто не стал. Думаю, для Брайана в тот момент было важнее всего, чтобы закончилась истерика. Да и глупо семерым мужчинам опасаться двух женщин. Что за беда, если они пойдут рядом и даже поговорят о своем положении?
– Возьмите мой платок, Элайна. – Тамира протянула мне большой шерстяной платок, сложенный в несколько раз. – Здесь холодно, а эти умники даже не догадались упаковать для вас плащ. Я-то успела свой прихватить, поскольку мне дали возможность собраться.
– Благодарю вас.
Плаща у меня действительно не было, но, впрочем, и холода особого я пока не ощущала. Платье было теплое, шли мы быстро, да и вообще обстановка способствовала напряжению, от которого, в свою очередь, было не холодно, а скорее, наоборот, жарко.
Тем не менее я приняла платок. И сразу же почувствовала сквозь мягкую ткань что-то твердое. Прижала платок к себе, якобы поежившись от холода. Пальцы осторожно заскользили то вверх, то вниз, ощупывая рукоять и лезвие. Нож или кинжал. Откуда?!
Взгляд сам собой упал на короля. Увы, под плащом нельзя было разглядеть, на месте ли его кинжал, но я была практически уверена: рукоять из ножен уже не торчит. Так вот в чем причина столь нехарактерного для девушки поведения! Молодец Тамира. Правильный выбор. Из всех присутствующих Луис – единственный, кто с большой степенью вероятности не обратит внимания на такую пропажу.
– Думаю, вам этот платок пригодится больше, чем мне, – завуалированно отметила Тамира.
– А вы сами? Не замерзнете? – воспользовалась тем же шифром я.
– У меня всегда есть под рукой кое-какая верхняя одежда, – загадочно отозвалась девушка.
Слыша, насколько невинен поддерживаемый нами разговор, стражники позволили себе чуть отдалиться, и я рискнула шепнуть Тамире то, что по-прежнему меня беспокоило.
– Их все равно семеро.
– Да, но когда-то мы остановимся на ночлег. Дежурить будет меньше народу, – прошептала та в ответ.
Я шагала непосредственно справа от травницы и лишь поэтому заметила, как в ее руке мелькнула пара засушенных листьев. Мелькнула, чтобы мгновение спустя спрятаться в широком кармане. Судя по тому, как задвигался туда-сюда под движениями пальцев этот карман, девушка сейчас крошила их на мелкие кусочки.