– Что же в таком случае привело вас сюда? – осторожно осведомился он.
– Мы бы хотели устроить церемонию бракосочетания, – объяснил Сэнд. – Не полноценную, конечно, – уточнил он, – ведь сам по себе обряд уже был проведен. Вопрос заключается в том, можем ли мы устроить что-то вроде… – он возвел глаза к высокому потолку, – скажем, подтверждения серьезности намерений. Ну, или нечто в подобном ключе. Не совсем бракосочетание, но что-то аналогичное, что разрешило бы любые недоразумения, связанные с… некоторой неоднозначностью ситуации. Я понимаю, конечно, что это весьма нестандартная просьба, но ведь, согласитесь, и сама по себе ситуация нестандартна, – тонко намекнул он на вину церкви в произошедшем.
Архиепископ, впрочем, признаков недовольства или замешательства не проявлял; напротив, по-моему, выдвинутое Сэндом предложение полностью его устраивало.
– Отлично, – подтвердил мои предположения он. – Именно так мы и поступим. Я лично займусь планированием церемонии и сам ее проведу.
– Благодарю вас, ваше преосвященство. – Мы с Сэндом переглянулись, и он перешел ко второму вопросу, который мы планировали поднять на этой встрече. – Вы упомянули, что священнослужитель, проводивший церемонию на балу, был наказан. А какова суть наказания?
Перед посещением храма мы с Сэндом подумали, что за священника надо бы заступиться. Конечно, он основательно наломал дров, но, с другой стороны, в конечном итоге все сложилось как нельзя лучше. И мы были по-своему ему благодарны.
– Он сослан из столицы в небольшое удаленное селение под названием Ронкем.
– Ронкем… – задумчиво протянул Сэнд. – Знакомое название. Кажется, я что-то о нем слышал.
– Это очень маленькое селение, где совсем нет светской жизни, – пояснил архиепископ. – Никаких балов, раутов и даже рестораций. А славится оно своей швейной мастерской, поставляющей в Иллойю шарфы с красивым шитьем, да винодельней.
– Винодельней, – эхом повторил Сэнд.
Мы вновь переглянулись.
– Так вы хотели что-то сказать по поводу этого священнослужителя? – напомнил архиепископ.
– Нет-нет, – с невинным видом ответствовал Сэнд. – Мы считаем наказание совершенно справедливым. Священник находится именно там, где ему и следует быть. Не так ли, Элайна?
…И снова мы стоим под белоснежным балдахином, удерживаемым на четырех установленных в храме шестах. Этот низкий белый «потолок» создает ощущение уюта и защищенности. Там, за пределами нашего временного убежища, на длинных скамьях собралось совершенно безумное множество народа. Столько, сколько смог вместить храм. Когда место закончилось, какой-то находчивый светлый, обладающий даром левитации, поинтересовался, нельзя ли поприсутствовать на церемонии, зависнув в воздухе у гостей над головами. Разрешения он не получил: прихожанина, летающего под сводами храма, сочли насмешкой над богами.
Снова у Сэнда в руке букет, и снова перед нами стоит священник. Только на сей раз это архиепископ Астарх собственной персоной, в золотой сутане, предназначенной для особых торжеств, и он, конечно же, трезв как стеклышко.
– Братья и сестры! – приступил к церемонии Астарх, когда гости кое-как устроились в храме, который при других обстоятельствах никто бы не рискнул назвать тесным. – Мы собрались здесь, чтобы лицезреть чудо, ибо лишь чудом можно назвать событие, когда боги соединяют две жизни в единую семью. Две судьбы сплетаются вместе, дабы превратиться в одну. Знаю, что здесь – не место для политики, однако же считаю важным подчеркнуть значимость этой свадьбы. Сами боги свели этих двоих вместе именно сейчас, в наш век перемен. Сегодня помимо новой семьи они даруют нам символ будущего, напоминая о том, что мир негоже делить на темный и светлый. Тысячу раз сказано, что, кроме черного и белого, существует множество других цветов. Я же хочу подчеркнуть, что, даже сосредоточившись на черном и белом, достаточно лишь немного напрячь глаза, дабы разглядеть разнообразие оттенков. Оттенки эти переплетаются, образуя черно-белую палитру. И ее используют сами боги, рисуя чудесной кистью новые образы на листах судьбы. И вот теперь я спрашиваю тебя, Элайна, урожденная Кенборт, подтверждаешь ли ты свое согласие быть женой Александра Уилфорта в горе и радости, во тьме и в свете?
– Да, – просто ответила я.
Речевые изыски были бы сейчас излишни.
– А ты, Александр Уилфорт, подтверждаешь свое согласие взять в жены Элайну, урожденную Кенборт, быть ей мужем и заботиться о ней в горе и радости, во тьме и свете?
– Подтверждаю, – звонко произнес Сэнд.
– В присутствии свидетелей объявляю ваш брак действительным! – торжественно провозгласил архиепископ. – Лорд Уилфорт, вы можете поцеловать свою супругу.
И Сэнд вручает мне букет.
Дальше пошли многочисленные поздравления. Среди присутствующих у Сэнда было значительно больше знакомых, чем у меня, поэтому неудивительно, что на какое-то время его от меня оттеснили. Я была не в обиде. В отличие от свадебной церемонии, брачной ночи у нас пока еще не было, и Сэнд обещал исправить сегодня это упущение с набежавшими за прошедшее время процентами. Так что я была вполне в состоянии немного подождать, не борясь за его внимание со всеми присутствующими.
Увидев знакомое лицо, я сама направилась в сторону гостьи.
– Поздравляю! – улыбнулась Тамира, шагнув мне навстречу. – Это очень значимое событие.
– Спасибо. Вас тоже можно поздравить? Я слышала, вы с Эдвином поженились неделю назад?
– Да, – смущенно кивнула девушка. – У нас все было совсем не похоже на это. – Она обвела взглядом полное народу помещение. – Всего двенадцать гостей.
Я понимающе кивнула: двенадцать – это минимальное число свидетелей, которое должно присутствовать на церемонии бракосочетания, чтобы она считалась действительной. Робкой Тамиру назвать нельзя, но многолюдные собрания заставляли девушку напрячься: она и сейчас была, без сомнения, здорово скованна и чувствовала себя не в своей тарелке. Впрочем, это могло быть связано и с тем, что она впервые в жизни находилась за пределами Оплота, в месте, где светловолосых было значительно больше, чем темных.
– Уверена, Эдвин будет отличным мужем, – сказала я, стремясь отвлечь ее от созерцания окружающей толпы.
Не могу сказать, чтобы мне самой была особенно нужна столь пышная церемония, но я и не испытывала в данной связи серьезного дискомфорта.
– Да, – невольно улыбнулась Тамира. – Думаю, что так.
– Он не смог приехать?
– К сожалению. Дела никак не позволяли. Так что я здесь за двоих. Большое спасибо вашему мужу за то, что открыл для меня портал. В такой день ему наверняка было чем заняться и без этого.
– О чем разговор! – отмахнулась я. – Хорошо, что вы смогли выбраться. Стало быть, дел в Оплоте по-прежнему выше крыши?
– Да, и это еще надолго, – вздохнула Тамира. – Это не совсем та жизнь, которой мне бы хотелось. Да и у Эдвина к вечеру не остается сил даже пошевелиться. Но мы договорились, что через несколько лет, когда основные сложности разрешатся и жизнь войдет в более спокойное русло, мы переедем в Настрию. В какое-нибудь небольшое, спокойное селение.
– Вам не станет там скучно?
Я примерила ситуацию на себя: сама бы я заскучала где-нибудь в захолустье очень быстро, как бы сильно предварительно ни устала.
Тамира уверенно покачала головой.
– Не думаю. После жизни в лесу это будет самым настоящим компромиссом. Да и Эдвин, похоже, за ближайшие несколько лет окончательно возненавидит суету. Мы оба нуждаемся в отдыхе и спокойствии. И чем заняться, тоже найдем. Эдвин говорит, что теперь в любом месте будет нужен человек, который следил бы за равноправием между темной и светлой мастью. А я продолжу заниматься своими травами, если, конечно, от этого будет в Настрии какой-то толк.
– Будет, – заверила ее я. – Во-первых, не все проблемы решаются магически. Во-вторых, лекари, использующие светлую магию, сосредоточены главным образом в больших городах. В маленьких селениях их зачастую нет. Так что ваши таланты придутся очень даже к месту.
Мы немного помолчали, думая каждая о своем. Гости начинали постепенно покидать храм, но к Сэнду все еще тянулась небольшая очередь желающих поздравить. Некоторые беседовали, разбившись на группы. Словом, здесь все еще было весьма людно.
– Очень хорошая речь, – заметила Тамира, глядя на архиепископа, вокруг которого также скопилось в данный момент немало народу. – Правильная, хотя и… сложно все это. Вы молодец. Нет, я понимаю, Александр будет прекрасным мужем. Но нам, родившимся в Оплоте, представить себе объединение с миром светлых все еще очень трудно. Возможно, у наших детей все будет иначе. Или даже не детей… Потомков.
Травница ухмыльнулась, засомневавшись, не слишком ли пафосно прозвучали ее слова.
– Понимаю, – кивнула я. – Мне тоже есть над чем подумать в этом отношении. Наши с Сэндом дети, скорее всего, будут светлыми. Точно предвидеть нельзя, но чаще всего именно так случается в смешанных браках. Моя задача – добиться того, чтобы не только мои дети, но и их дети и внуки помнили, что вовсе не масть делает человека человеком.
Тамира собиралась что-то сказать в ответ, но нас прервал неожиданно громкий шум, совершенно не характерный для храма даже на таком событии, как свадьба. Обернувшись к дверям, мы увидели бурно обсуждающих что-то гостей и Ричарда, стремительно выбегающего на улицу. Посетители храма едва успевали самоустраняться с его пути.
– Что случилось? – озабоченно спросила я у пробегавшего мимо молодого священника.
– Одна дама, лицо которой было скрыто вуалью, украла у лорда Мэдисона кошель прямо во время церемонии! – взволнованно сообщил тот. – В доме богов! Виданное ли дело! Наверное, надо немедленно обратиться к городской страже? Вряд ли лорд Мэдисон сумеет ее догнать.
Священнослужитель явно пребывал в растерянности и не столько утверждал, сколько спрашивал совета.
Мы с Тамирой обменялись понимающими взглядами.
– Не надо звать стражу, – улыбнулась я. – Уверена, лорд Мэдисон отлично справится сам.