— Ешли Бруно мертв, я подчиняюшь тебе, — словно потеряв всякий интерес к происходящему швед прошаркал к сваленным вещам. На автомате сориентировался в припасах, ловко, как на тренировках по выживанию, вскрыл санитарный пакет, распорол для удобства ватную штанину и наложил марлевую повязку.
— Забирай сапог, мы немедленно уходим, — приказал уставший ждать Кортес.
— Я? Ты доверяешь мне хранить ключ?! — наконец кое-какой румянец появился на расцарапанных щеках скандинава. Несколькими оборотами бинта поверх штанины он залатал прореху.
— Курт настаивал, чтобы ключ находился в ваших руках, пока не объявится Бруно.
— А рушшкого мы так и оштавим? Один раж он наш уже вышледил…
— Хочешь, свяжи. А лишнее снаряжение выкинь в пропасть.
— Хочу, — Кнут плотоядно облизал губы, кивнул Илье, чтоб тот сел на табурет и не рыпался.
Илья безропотно подчинился. Кнут подобрал обрывок перекидной антенны и стал наматывать круги вокруг туловища мегатонника. Огонь болезненно жался к тыльной стенке очага и неровно дышал из-за пронизывающих сквозняков. Огонь, так же, как и людей, лихорадило от нехватки кислорода. Отдельно и особо тщательно, так, чтобы проволока впилась в кожу, швед скрутил запястья за спиной и лодыжки. И соединил их перетяжкой, чтоб Кучин не мог даже разогнуться.
— Ты зря столько возишься. Опять надвигается буран, — влез руками в лямки рюкзака Кортес.
— Готово, — Кнут остался доволен содеянным, насколько это было возможно в его полуобморочном состоянии. Впрягся в рюкзак, взял в охапку лыжи, подцепил лишнее снаряжение и, сипло хрипя, поволок наружу избавляться. Только кровавые разводы после него остались на камне. С такой раной на такой высоте обычный человек долго не протянет. Может, шведские егеря знают какой-то секрет?
— Он вернется, чтобы тебя прикончить. Надеюсь, ты успеешь к этому приготовиться, — подмигнул Кортес Илье и тоже покинул гостеприимные своды.
«Во-первых, ты тоже вернешься, чтобы забрать брошенный в горшок ключ», — подумал Илья, — «А во-вторых, наконец, понятно, почему ты не позволил меня застрелить. По каким-то своим соображениям ты желаешь избавиться от шведа моими руками, хотя раненный — он уже совершенно не боец».
Илья старательно принюхался. Сначала все заглушал муторный аромат крови. Потом прояснились прочие мотивы: запахи прогорклого пота, дубленой кожи, меда, вяленого мяса… Нужную мегатоннику вонь источал соседний горшок с тем, куда Кортес опустил пластиковую карточку ключа.
«Будь на подхвате кто-нибудь из своих, тот же салабон Зыкин, все решалось бы гораздо проще. А так приходится подставлять себя под пули и вообще…» — Кучин вспомнил, как низко натянул над умаявшимся и дрыхнущим без задних ног салагой простынь, а затем потряс за плечо и ласково так прошептал: «Валера, потолок падает!». Вот смеху-то было!
Илья, связанный по рукам и ногам, сумел подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы, когда седок на табурете приземлился, табурет не выдержал и хрустнул на рожки да ножки. От провисающей проволоки теперь мегатонник освободился бы без труда, но вот руки и ноги… В три кенгуриных скачка Кучин оказался рядом с грубой навесной полкой и боднул ее лбом.
Горшки полетели вниз, как матросы с палубы тонущего корабля, и крякнули на сто осколков. По рельефу камней потек овечий жир, а среди осколков осталась зеленеть пластиковая карточка «Американ экспресс».
Хитро. Наверное, если посторонний сунет ее в обыкновенный банкомат, секретный код, отпирающий где-то какой-то электронный замок, сотрется. Банкомат в древней тибетской крепости установить забыли, да и Кучину не хотелось выводить загадочное оружие Российской Империи из строя. В такое неспокойное время, когда гидра международного терроризма поднимает голову, самим пригодится.
Илья спиной вперед плюхнулся в лужу жира и принялся во всю грабаться и плескаться в жиже связанными руками. Запястья стали скользкими, будто мегатонник по локти ковырялся в котле с узбекским пловом.
Там, где раньше висела полка, остался вколоченный в стену гвоздь. Мегатонник по-кенгуриному двинул туда. Зацепил кокон проволоки за шляпку гвоздя и стянул со скользких запястий, словно чулок с женской ножки. Было чудовищно больно, но сдирать проволоку с не измазанных жиром рук было бы еще больнее.
После этой операции распутать ноги оказалось — раз плюнуть. Распутал.
Подобрав «Американ экспресс», Илья, будто хирург задрав руки вверх чтоб не капать жиром на пол (малейший след для настоящего индейца лучше проспекта), подошел к трупу Курта, разжал мертвецу челюсти и засунул «ключ номер два» глубоко в пасть. Затем вернулся к очагу и устроился на уцелевшем табурете ждать. Теперь он мог себе позволить прочитать письмена на стене вдумчиво:
«Я обращаюсь к любому, кто сумеет не принять за пустые узоры и прочитать эти слова. То есть я обращаюсь к любому патриоту России. Знай, неведомый потомок, что Шамбалы нет. Шамбала — это суеверие, фантазия, миф, который я подпитывал и раздувал в меру своих скромных сил. Шамбала — это скорлупа ореха, надежно защищающая другую тайну. Великую Тайну Российской Империи, Тайну Тихого Океана. И я надеюсь, что Российская Империя, благодаря сокровенному знанию снова воспрянет из праха и станет могущественнее на зависть врагам.
Знай, неведомый потомок, что путешествующий с караваном по Тибету и остановленный местными властями на плато Чантанг я в ноябре 1927 года нашел возможность тайно покинуть лагерь и прибыть сюда. Моей подлинной миссией было не вручение послания „Всемирного Союза Западных Буддистов“ Далай-ламе, и уж никак не шпионаж в пользу Таши-ламы. По заданию тайного мистического общества „Единое Трудовое Братство“ я выяснял, сохранилось ли и годно ли к немедленному употреблению самое мощное оружие из всех, когда-либо существовавших на Земле.
Именно это оружие придумал революционер-бомбист Кибальчиш в застенке Петропавловской крепости, и потом пришлось распространять слухи, будто он изобрел ракетный двигатель. Именно за секрет этого оружия он выкупил жизнь и постригся в монахи. Потом пришлось говорить, будто его казнили. Именно составной частью этого оружия является Транссибирская железнодорожная магистраль. Именно ради установки этого оружия совершал свои путешествия Пржевальский, и погиб российский флот в Цусимском сражении.
Оторвавшись от соглядатаев английских экспедиционных войск, я нашел приют в этом монастыре. О, радость — оружие оказалось в превосходном состоянии. И здешние ламмы-нигма[92] согласились во имя торжества Будды принять на хранение один из двух ключей к запуску самого страшного оружия на Земле.
Больше рассказать я не смею даже тебе, неведомый патриот России. Ты и так слишком прикоснулся к Великой Тайне, и теперь пусть непосвященные продолжают искать Шамбалу.
Это утверждаю я, кавалер ордена Будды Всепобеждающего, глава Всемирного Союза Западных Буддистов, Великий посол Западных Буддистов Рета Ригден, на Родине носящий имя Николай Рерих».
Минут через двадцать на пороге вновь нарисовался свирепо улыбающийся Кнут Юргенсен. Сапог он держал в левой руке:
— От ваш, рушшких, вше жло. Под вами штонало пол Европы пошле войны. Да и прежде вы были ишчадиями ада. Мой предок погиб под Полтавой!..
— Ты не забыл проверить, есть ли внутри сапога ключ? — огорошил нагло не прячущийся от убийцы Илья.
Кнут соображал из последних сил, потеря крови и недостаток кислорода — дурные советчики. Швед застыл, что-то мучительно в голове переваривая. Потом, судя по гримасе, отмел сомнения и решительно полез под куртку за пистолетом. Но пистолета там не оказалось.
— Кортес специально подстроил так, чтобы ты вернулся сюда безоружным, и я тебя убил.
— Ключ был в одном из горшков, которые разбил русский, — из-за спины шведа подал голос призраком объявившийся Кортес, — Русский перепрятал ключ или уничтожил, — Кортес подтолкнул шведа внутрь дома упершимся в спину стволом, — На холоде люди не чувствуют, когда у них крадут оружие. — и свободной рукой отнял яловый сапог.
И снова скрипнула дверь, хотя казалось бы, уже больше некому появляться в заброшенном монастыре у Вершины Мира. На скрип двери невольно дернулись Илья и Кнут, но только не Кортес. А в проеме двери стоял старик Угх, сгорбленный под грузом ответственности за неправильное решение, и смотрел прямо в глаза Кучину:
— Третий раз тебя спрашиваю, однако. Ты точно оставил снежных демонов Алсу под снегом?
— Оставил, дедушка. Оставил. Вызвал спасателей и поспешил за вами, пока следы не замело.
— О горе мне! Я не тому отдал ключ!!!
Вдруг ветер стал завывать еще громче. Костер вспыхнул, как глаза у кошки, которую внезапно осветили. Кортес, не поворачиваясь, сунул пистолет под мышку, будто градусник, и выстрелил. Поймавший пулю грудью Угх охнул и свалился. Лицом на каменный пол, ногами на снег. Колокольчик в волосах прощально звякнул. Кортес благодарил богов человеческой жертвой.
А мегатонник (Кортес давно раскусил, что это именно мегатонник) пускай себе живет и радуется. Пускай теперь отправляется ловить пузатого Мартина. И если партайгеноссе ускользнет от сородичей Кортеса, то от мегатонника ему не уйти. Именно такую интригу и выстраивал Кортес, когда неделю назад организовал утечку информации с рассчетом, чтобы Российский генштаб насторожился. Чтобы, прежде чем объект У-18-Б будет втоптан в грязь, заслал кого-нибудь из бойцов последнего рубежа погулять по Памиру и Бразилии.
Ненавидеть всех людей белой расы скопом Кортеса научил сам Мартин, и Кортес оказался прекрасным учеником. Теперь, когда русский наконец применит своего хваленого «нетопыря», не забыть бы прихлопнуть шведа с его великой любовью к бледнолицей самке.
— Это кара за ошибку. Тугжече.[93] Я не тому отдал ключ. Конец Света! — прохрипел аксакал и смолк навсегда.
Илья выстраданным тройным сальто перебросил себя в один из темных коридоров. Раздался еще один выстрел и предсмертный вскрик последнего шведа. Было слышно, как Кнут тяжело шмякнулся. И дальше поплыл затихающий скрип по снегу.