— Конечно, — бормотал Цилиакс, — полет самолета-ракеты длится всего несколько минут, и после включения ракетного двигателя самолет становится почти неуправляемым. Кто-то на земле, должно быть, был прекрасно осведомлен о точном маршруте «Геринга». Интересно, кто бы мог сообщить им?
Если это был намек на меня или Джека, то Джек сделал вид, что не понял его.
— Кто-то? И кто же? В Азии у вас, нацистов, множество врагов, Вольфи. Большевики, партизаны. Однажды вы встретитесь с японцами и наброситесь друг на друга…
— А может быть, это были американцы, — спокойно сказал Цилиакс.
— Зачем Америке нападать на объект, принадлежащий нацистам?
— Затем, что «Геринг» имеет стратегическое значение. Предположим, мы добьемся успеха в нашей экспедиции и пересечем Тихий океан. Америка всегда опасалась за свою протяженную западную береговую линию — она слишком уязвима…
Джек прищурился, но не потрудился отрицать это.
В 1940 году Америка действительно нервно оглядывалась через плечо на агрессивную экспансию Японии. Но Тихий океан оказался непроходимым, японцы не добрались до нее, и в «странной войне» Америка уверенно стояла на стороне Британии.
В апреле 1940-го Гитлер вторгся на территорию Дании и Норвегии, в мае обошел с флангов линию Мажино и сокрушил Францию. Блицкриги вызвали панику в британском кабинете министров. Премьер-министр Чемберлен был вынужден подать в отставку, поскольку его политика ведения войны не имела успеха.
Но Гитлер остановился. Северное море было границей его притязаний, по его словам, он не хотел воевать со своими «англосаксонскими кузенами».
Черчилль делал все для того, чтобы отклонить инициативы Гитлера о мирных переговорах и продолжить войну. Но лорд Галифакс, министр иностранных дел, доказывал, что условия Гитлера приемлемы. Тогда Черчилль удалился, пыхая сигарой, на задние скамьи парламента, а «пугало в шляпе-дерби» стал премьер-министром в течение недели, соглашение о перемирии подписал в течение месяца.
У Гитлера появилась возможность бросить все свои силы на восток, и к Рождеству 1941-го он взял Москву.
Как видите, это все случилось потому, что японцы оказались неспособны стать угрозой для американцев. Если бы не непроходимость Тихого океана, внимание американцев, возможно, было бы приковано к западу, а не к востоку. И без мошной поддержки, которую мы получали от Америки, если бы Гитлер не был вынужден предложить на таких выгодных для нас условиях мир в 1940-м и если бы он осмелился напасть на Британию, Германии пришлось бы воевать на двух фронтах, Западном и Восточном. Интересно, смогла бы Россия отразить нападение ослабленных нацистов? Можно себе представить, что Россия, Великобритания и Америка выступили бы как союзники против нацистов и даже против японцев? И войну в конечном счете можно было бы выиграть?
Все эти предположения — пустая болтовня, лучше оставить ее для завсегдатаев пивных. Но так или иначе, очевидно, что если бы Тихий океан можно было пересечь, весь результат войны с немцами был бы каким-то другим. И поэтому «Геринг» — самолет, сконструированный, чтобы бросить вызов неприступности океана, — действительно является оружием стратегического значения.
Вот о чем мы спорили за ланчами и обедами. Затерянные в огромном бездушном пространстве этого океана, мы находили утешение в своих мелких человеческих сварах.
День 10-й. Наверное, мне лучше отмечать пройденное расстояние, а не время.
Прошло три дня, с тех пор как мы оставили позади восточное побережье Азии. Над морем, уже независимые от снабжения и дозаправки, не имея необходимости заниматься бомбежками, мы смогли поддерживать постоянную скорость полета в двести двадцать узлов. Только за последние сорок восемь часов мы должны были покрыть расстояние в двенадцать тысяч миль.
Мы уже должны были пересечь океан. Мы уже должны были лететь над Америками. Когда я провожу астрономические наблюдения, получается, что мы просто летели вокруг совершенно гладкой сферы земного шара, на котором Америки как не бывало. Геометрия неба не согласуется с геометрией земли.
Я как-то не ожидала, что эта пресловутая загадка проявится так скоро. Только десять дней в полете, мы еще толкаемся из-за места за обеденным столом. И все же мы попали в тайну такую странную, как будто неожиданно оказались на пути к Луне.
Еще не видела капитана, которого зовут, как мне сказали, Фассбиндер. Даже здесь, посреди неизмеримого «ничего», социальные барьеры между нами такие же жесткие, как стальные переборки «Зверя».
День 15-й. Сегодня прогулочный полет в «фаэтоне». Вот забавно!
Мы прошли еще над одной группой островов, она больше, чем все предыдущие, видны темные конусы из базальта, покрытые зеленью и окруженные голубыми коралловыми рифами. Наблюдатели в блистерах, вооруженные биноклями и телескопами, объявили, что заметили движение по краям этих разбросанных по морю джунглей. Поэтому капитан приказал «фаэтонам» спуститься и взглянуть поближе.
В «фаэтоне» нас было четверо: я, Джек, Цилиакс и один член экипажа, пилот — невысокий молодой парень по имени Клаус, он мне нравился. Оба немца были вооружены пистолетами; мы с Джеком — нет. «Фаэтон» — это короткокрылый гидросамолет, хорошо приспособленный для посадки на спину «Зверя»; крепкий малыш.
Мы скользили низко над просветами в джунглях, где бегали львы и рычали огромные медведи. Животные, похожие на слонов, покрытые бурой шерстью и с длинными загнутыми бивнями, поднимали хоботы, когда мы пролетали над ними, будто в знак протеста против рева наших моторов.
— Господи исусе, — сказал Джек, — чего я не отдал бы, чтобы спуститься туда с ружьем.
Мы с Цилиаксом нащелкали фотографий и сняли кинофильм, сделали записи и наговорили комментарии на пленки магнитофонов.
И еще нам показалось, что мы заметили признаки присутствия людей: от морских пляжей поднимались тонкие струйки дыма.
— Удивительно, — сказал Цилиакс. — Пещерные медведи. Какие-то звери, похожие на саблезубых тигров. Мамонты. Это фауна, которой не видывали в Европе и Америке с тех времен, как отступили ледники.
— Что с ними случилось? — спросил Джек.
— Мы истребили их, — ответила я. — Вероятно. — Что, из пулеметов? Я пожала плечами:
— При наличии времени достаточно каменных топоров и кремниевых наконечников для стрел.
— Ну и, — не унимался практичный Джек, — как они попали
сюда?
— Уровень моря падает и поднимается, — пояснил Цилиакс. — В те периоды, когда ледники наступают, они аккумулируют мировые запасы воды. Возможно, это верно даже для этого аномального океана. Может быть, уровень моря опустился так низко, что обнажилась суша, которая теперь снова скрыта водой, или архипелаги, по которым можно было переправиться.
— Итак, в ледниковый период, — сказала я, — мы охотились на мамонтов и гигантских ленивцев, пока не согнали их с континентов. Но они продолжали бежать, и некоторые из них добрались до того или иного острова, а теперь они просто продолжают бежать курсом на восток.
И в этом безграничном океане, я думаю, найдется довольно места, чтобы бежать, и бежать, и бежать. Больше незачем вымирать.
— Но здесь есть люди, — указал Джек. — Мы видели костры. Мы летели вдоль берега на бреющем полете. Снизившись еще, мы увидели некое подобие лагеря, разбитого вокруг импровизированного очага. На шум из леса выбежали люди — голые, — завидев нас, большинство из них удрали обратно. Но мы хорошо рассмотрели их и сфотографировали.
Это были люди или существа, похожие на людей. У них были приземистые плотные тела с широкой грудной клеткой и шишковатые лбы. Думаю, мы все поняли, кто это были, даже Джек.
— Неандертальцы. — Цилиакс сказал это первым: это немецкое название. — Еще одна разновидность — да, животных, которых мы, люди, выжили из Африки, Европы и Азии.
— Они не кажутся достаточно умными, чтобы истреблять мамонтов, как это делали мы, — заметил Джек.
— Или, может быть, они слишком умные, — пробормотала я. Цилиакс воскликнул:
— Какое замечательное открытие: найти реликты эволюционного прошлого, в то время как судьба эволюции человечества решается в Центральной Азии!
По действующим инструкциям приземление запрещено. «Фаэтон» поднимает нас обратно к стальной безопасности «Зверя», и все заканчивается.
Прошло восемь дней с тех пор, как мы ушли от берегов Китая. Мы уже пролетели тридцать пять тысяч миль над океаном.
Может быть, нас больше не должно удивлять то, что мы видим внизу, — странные звери, мамонты, пещерные медведи и низколобые дикари. И мы все еще в пути. Что дальше? Как это все волнующе!
День 23-й. Сегодня случилась страшная электрическая буря.
Мы попали в самый ее эпицентр, двигатели дребезжат, молнии трещат вокруг мачт передатчиков. Возможно, в этом бесконечном океане и бури тоже бесконечные — никто этого не знает, наши метеорологи не могут ничего просчитать.
Но мы вышли из нее. Отважные техники выползли к основаниям крыльев проверить, все ли в порядке со «Зверем», поправить пару мачт, взглянуть, что с «фаэтонами». Я хотела проверить свой «Спитфайр», но, как и ожидалось, Цилиакс мне не позволил. Кроме того, Клаус любезно вызвался взглянуть на мою старушку и заверил, что с ней все в порядке.
Прошлой ночью оба — Цилиакс и Джек Бове — пытались приставать ко мне, один с несгибаемой решимостью, другой с довольно безнадежным видом.
День 25-й. Довольно знаменательный день.
Наш нормативный запас провизии и воды рассчитан на пятьдесят дней. Сегодня, следовательно, день двадцать пятый, точка поворота обратно. А мы все еще не приблизились к суше, как не приблизились и к проникновению в великую тайну Тихого океана.
Капитан собрал нас в самом большом из ресторанов; нас — это пассажиров и старших офицеров; кухарки не присутствовали и «илоты» тоже — эти пропащие души из отсеков атомных реакторов. Капитан лично говорил с нами через переговорную трубу из капитанской рубки; пора бы мне все же увидеть его лицо.