Татьяна выпученными глазами делала настойчивые знаки Константину. Утром она убедила его взять с собой рукопись доказательства. Толстая картонная папка с веревочными завязками нехотя прошуршала по поверхности стола. Данин деликатно подвинул академику свой труд.
– Что это? – поинтересовался Марков.
– Это его руки доказали теорему Ферма, – выпалил Базилевич.
Сан Саныч недоверчиво выпятил губы
– Во как! В первый же день – Великая теорема Ферма. – Он пощелкал пальцами по папке, оценивая ее толщину. – Кто ясно мыслит, тот ясно излагает.
По интонации трудно было понять, одобрительно или иронично говорит академик. Вместо папки он еще раз раскрыл личные дела молодых специалистов.
– Я смотрю, молодые люди, у вас уже есть публикации, доклады на студенческих конференциях. Хорошо. Пользуясь исконным помещичьим правом на первую ночь, назначаю вашим научным руководителем себя. – И Сан Саныч простосердечно засмеялся. – А девушке мы, пожалуй, подберем кого-нибудь помоложе. Есть возражения?
Круглая голова академика как перископ медленно повернулась на толстой шее, изучая реакцию присутствующих.
– Спасибо! – за всех ответил обрадованный Базилевич.
Опытный директор института поймал угрюмый взгляд Данина, упертый в папку, и заверил его:
– А это оставьте. Я посмотрю. Признаться, давно не ворошил память великого француза. А в молодости, бывало, увлекался. Но чтобы выдать такое… – Он покачал тяжелую папку на ладони и решительно кивнул: – Пока все свободны.
На третий рабочий день под вечер Данина вызвал к себе академик Марков. На директорском столе лежала раскрытая папка Константина.
– Я прочел ваше доказательство, – пожав руку молодому ученому, сообщил академик. – Сразу скажу: не ожидал. Уж столько вы тут навертели. Ваше обращение к эллиптическим кривым меня просто потрясло. Гениальная мысль. Но во времена Ферма этого раздела математики даже не существовало. Вас не смущает это обстоятельство?
– У Ферма было свое доказательство. У меня свое.
– Согласен. Возможно. Хотелось бы конечно чуть больше изящества в таком великом деле. Но…
– Вы нашли ошибку?
– Нет. Явных ошибок я не выявил. Есть два-три момента, которые меня смущают. Вот здесь, в самом начале, – академик ткнул пальцем в лежавший перед ним лист, – и ближе к концу доказательства.
– Я могу пояснить.
– Сейчас не надо. Кто-нибудь еще читал рукопись?
– Нет. Я закончил работу непосредственно накануне нашей встречи.
– Тогда вот как мы поступим. На следующей неделе у нас конференция по численным методам. Это конечно несколько не та тематика, да и график выступлений уже утвержден, но я внесу в него изменения. Вам предоставят время в день открытия. Подготовьте емкий удобоваримый доклад. Он будет последним. Это удобно, если возникнет дискуссия. К нам съедутся сильные математики, я специально кое-кого приглашу. Вот тогда и посмотрим. Вы согласны?
– Конечно, – нетерпеливо выдохнул Константин.
– Только попрошу изложить всё четко и коротко.
– Я запомнил ваши слова: кто ясно мыслит, тот ясно излагает.
– Вот этого и придерживайтесь. А пока… Пока я хочу вас поздравить. Давно не читал столь глубокий и объемный труд.
33
Перед квартирой Валентины Ипполитовны нервно топтался Фима Здановский!
Сработал первый "выключатель". Убийца не стал выжидать удобного момента для расправы и сразу явился к ней. Судя по лицу, он разъярен.
Незваный гость то с силой давил на кнопку звонка, то дергал за дверь.
– Откройте! Я знаю, что вы дома, – громко вещал он. – Нам надо поговорить.
Вишневская поддерживала дрожащую цепочку. Она помнила, что накануне дверной замок не послужил преградой для наглого грабителя.
"Пусть покричит. Надо тянуть время. Если его заметят соседи, он не отважится на убийство. Хотя в таком взвинченном состоянии, преступник вряд ли способен себя контролировать".
– Что вам нужно? – стараясь сдерживать волнение, спросила Вишневская.
– Это что вам надо от меня?
– Мне, ничего. Уйдите!
– Почему вы звонили мне с какими-то странными фразами? Причем тут моя куртка?
"Ага. Переоделся. Ишь, как тебя взволновало упоминание улики".
– Вы ее выбросили? Если на ближайшую помойку, то милиция куртку обязательно найдет.
– Какая помойка! Откройте!
"А про вчерашний визит ничего не отрицает".
– И не подумаю! Учтите, на этот раз отмычка вам не поможет.
– Какая, к черту, отмычка!
Вопреки прозвучавшей фразе, учительнице показалось, что она слышит звон связки ключей в руках Здановского.
– Я заперлась на цепочку и немедленно вызываю милицию! – предупредила она.
– О, господи. Не звоните! Давайте спокойно поговорим.
Но до спокойствия было далеко. Напротив глазка тряслась гнусная черная бородка. Она заслоняла Вишневской почти весь обзор.
Бородка!
Вчерашнее видение неожиданно всплыло в памяти Валентины Ипполитовны. Она вспомнила, как мелькнул под капюшоном подбородок грабителя-убийцы. Она успела его разглядеть!
34
1992 год. Снакт-Петербург. Россия.
Слух о том, что выпускник университета замахнулся на доказательство Великой теоремы Ферма, мгновенно разнесся в математических кругах города. В день открытия конференции главный зал Института математики был переполнен. Все ждали заключительного доклада на заявленную тему: "Геометро-функциональный подход к доказательству теоремы Ферма". Слово "подход" оставляло открытым вопрос о полноте доказательства, но порожденные общим нетерпением, искры сенсационности тут и там будоражили зал.
Ученым, выступавшим первыми, вопросов почти не задавали. Все торопились перейти к главному событию намеченной программы. Многие, кто знал способности Данина, верили, что сегодня неприступная крепость обязательно падет. Но были и скептики. Некоторые математики уже раздобыли тезисы доклада и в кулуарах обсуждали предложенный метод. В ожидании сенсации пришло несколько ушлых журналистов.
И вот, наконец, слово предоставили Константину Данину. Докладчика объявил сам академик Марков. Зал стих. Константин излагал метод с помощью слайдов. Ему помогал Базилевич, всячески демонстрируя свою сопричастность к важному докладу. Слайдов было много. Слушатели подались вперед, прижав к переносицам очки.
Татьяна Архангельская, одетая в лучшее платье, нервно елозила у дальней стенки конференц-зала. Она не следила за формулами, мелькавшими на экране, а мучительно решала: будет ли уместно после доклада ей поцеловать мужа и скромно прижаться к нему сбоку. В этом случае фотограф наверняка запечатлеет ее рядом с новоявленным гением. Ее тоже заметят. Потом будут вопросы, интервью и участие в многочисленных ток-шоу, расплодившихся на современном телевидении. Ради такой жизни она и вышла замуж за Данина и стойко терпела его странности.
Константин, например, предпочитал закрыться вечером в комнате и сидеть там часами в полной темноте. Когда вся семья смотрела телевизор, он просил его не трогать и говорил, что работает. Тёща негодовала:
– Какая работа может быть в темноте, объясните мне!
– Он думает, мама, – неловко оправдывалась Татьяна.
– Думать – это не работа! Вот твой папа. Если он садится за стол, то пишет книги и статьи в журнал. За это ему платят деньги. Чем толще книга, тем больше гонорар. Ведь так, Женя?
– Надя, у меня общественные науки, у него точные… – выглянул из-за газеты глава семейства.
– Вот-вот, точные! Он свихнулся на точности. Я вчера прочитала замечательный гороскоп, а там написано, что знак Зодиака Константина совсем не подходит для нашей Танечки. Я ему об этом так прямо и сказала.
– Ну, мама, хватит… – взмолилась дочь.
– А он мне вот что сует. Нет, Женя, ты посмотри! – Надежда Сергеевна достала из халата листок бумаги. – Написал и отдал молча. Вот, длиннющее число: 3,141592653589793. Я спрашиваю, что это такое?
– Это число Пи, мама.
– И он мне так ответил. Я продолжаю настаивать: разве ты не веришь в астрологию? Это тоже наука! Верю, говорит он. Согласен, расположение звезд влияет на человека. Я чуть было не улыбнулась ему. А он мне холодно: вот, глядите – и начинает подчеркивать цифры на бумажке.
– Данин сказал, что верит в астрологию? – удивилась Татьяна. Она и после замужества называла его только по фамилии.
– Да. Но потом уточнил. Каждого человека, говорит, можно представить в виде подобного бесконечного числа. На первый знак после запятой влияют гены. На второй – воспитание, на третий – окружающее общество, на четвертый – образование, на пятый – питание, на шестой – экология, на седьмой – друзья и так далее, так далее. А вот на этот, пятнадцатый знак – и тычет так ручкой – влияет расположение звезд в момент рождения. И ехидно спрашивает: вам, Надежда Сергеевна, не всё ли равно, что там будет: тройка или двойка? Каково, а?
– Мама, он всё на свете объясняет с помощью цифр, – улыбнулась Татьяна, представив, как Данин совершенно серьезно растолковывает теще свою очередную теорию.
– Оригинально, – промычал Евгений Кондратьевич, привыкший к нападкам жены на зятя.
Но теща завелась не на шутку.
– Очень мало, говорит, существует задач, где требуется такая точность. Как правило, достаточно нескольких знаков. В нашем случае это – наследственность, воспитание, общество и образование. Квалификация акушера в момент рождения гораздо важнее, чем расположение звезд на небе.
– Он и про акушера упомянул? – Евгений Кондратьевич так заинтересовался, что даже отложил газету.
– Да. Поставил его на десятое или одиннадцатое место.
– Глубоко копает. В этом что-то есть. Как ты думаешь, Таня, если я черкану об этой теории в популярном журнале, он не обидится.
– Данин, будет только рад, папа.
– Ну, вот опять, – всплеснула руками Надежда Сергеевна. – Я ему про судьбу дочери, а он про статейки.
Татьяна Архангельская стряхнула недавние воспоминания, когда в конференц-зале раздались разрозненные аплодисменты. Константин закончил доклад и начал отвечать на вопросы. Нападок почти не было, мало кто из присутствующих сумел разобраться в хитросплетениях сложнейшего доказательства.