— Э…
— Не думай обо мне так плохо, Шенри, — посмеялась я. — Ещё поймёшь, о чём я.
Шенриетта похлопала глазами, но сказать ничего не успела — с кухни её позвала Клауда.
Весь день мои мысли были заняты поездкой Мартина и Ника. В обед у меня выдалась минутка, и я вышла во двор — смотрела на дуб, ходила вокруг него, слушала…
Сердце мое болело о брате. Да и дуб, мне казалось, стал выглядеть каким-то печально-уставшим…
Я бы так и погрязла в беспокойных мыслях и опасениях, если бы не работа в трактире. А работы было много!
К вечеру я уже совсем выбилась из сил, и даже забыла про Кальвина.
Который явился тут как тут.
— Ну, красавица, вечер тебе добрый! — елейно пропел толстяк. — Я за обещанным.
Обернулась к Кальвину. Тот развернул расписку и положил на прилавок. Печатка поблескивала золотым отблеском.
За несоблюдение таких расписочных дел можно и в тюрьму угодить! Или влететь на очень крупный штраф.
Вот бы налоговики порадовались, если бы я попалась в такую ловушку…
Нахмурилась и мельком осмотрелась. В зале уже почти никого не было: Клауда собирала остатки посуды, а Шенри протирала столы.
Заметив Кальвина, обе оставили свои дела и прислушались к нашему разговору.
— Итак, хозяйка! Я жду! — потребовал толстяк. — И жажду!
— Да пожалуйста, — равнодушно повела плечом. — Какую выбираешь комнату? На южной стороне или на западной?
— Да хоть какую, главное — ночь!
— Ночь так ночь! — усмехнулась я и махнула вышедшему с кухни Генри. — Генри, проводи нашего гостя в его комнату. В ту, которую он выберет: сказал, что ему всё равно.
Купец замер на месте, глядя на приближающегося Генри. Злобно отмахнувшись от него, Кальвин повернулся ко мне:
— Я что-то не понял! Ты что, девка, решила договор со мной нарушить⁈
— А что там в договоре? — удивилась я. — И где я нарушаю? Ну-ка, Шенри, поди-ка сюда, прочитай, что там написано в расписке.
Шенри мигом подскочила ко мне и, старательно обойдя стороной Кальвина, стянула расписку с прилавка. Получше развернула пергамент, нахмурилась и вчиталась в текст.
— За поставку должна одну ночь торговцу Кальвину в своем трактире…
— Вот именно! — заревел Кальвин. — Ты мне должна одну ночь!
— Так тебе и дают эту ночь, балбес, — прокряхтел Генри. — Что тебе не так? Денег с тебя не берут. Выбирай комнату и ночуй. Ты расписку с кем составлял, с хозяйкой трактира? Она тебе её подписала? Вот и, пожалуйста, иди, ночуй — разрешили тебе за поставку.
Я кинула ключи от комнаты Кальвину в руки, он их поймал и уставился на них с перекошенным лицом.
Грязно выругавшись, швырнул ключи на прилавок, затем вырвал пергамент из рук Шенри и вгляделся в написанное.
Печать начала меркнуть. Дело сделано!
— Договор дороже денег, правда?
Я усмехнулась и повела плечом.
— Вот ведь гадина! — рыкнул Кальвин, бросаясь в мою сторону, но Генри схватил его за шиворот, а Клауда за локоть.
— Кто бы говорил, — буркнула я.
— Ты ещё за это ответишь, девчонка!
Толстяк вырвался из держащих его рук, поправил воротник накидки и, развернувшись, вылетел из трактира.
— Вот и катись! — бросил ему вслед Генри.
Глава 19
Ночью мне не спалось. Чувствовала я себя не очень — мне снедала тревога. Думала о том, как там Ник, как Мартин… Добрались ли они до ночлега в деревне на половине пути, где собирались остановиться?
Я лежала в кровати Ника и хлопала глаза, глядя в темный потолок. Страхи становились всё ощутимее, а нервы всё сильнее натягивались. Надежда на то, что усталость под вечер не даст мне провалиться в омут волнений, не оправдалась!
Как только вся работа в трактире была закончена меня охватили переживания, которые с каждым часом становились только хуже.
Походив по комнате, я отбросила штору с окна и снова улеглась в кровать. Вдохнула, выдохнула и устремила взгляд на мерцающие россыпи звёзд на темно-синем небе.
Завтра утром Мартин с Ником доберутся до мага Августина, а после обеда уже отправятся обратно. На третий день уже будут здесь, если их ничего не задержит.
Всё будет хорошо.
Закрыла глаза. Надо поспать… Завтра сложный день.
Передо мной стали кружить красивые птицы, несущие в клювах ленты, птицы сменились мешками с мукой, из которых высыпались торты, а затем мешки превратились в танцующие бочонки с сидром…
Страшный грохот в одно мгновение разбил весь сон.
Вскочила.
Первая мысль — налоговики напали на наш трактир!
Поморгала, прислушалась и выглянула в окно. Тишина…
На одну минуту…
И снова грохот! Тут же послышались быстрые шаги, крик Шенриетты и ругань Генри.
Может, этот толстяк Кальвин что-то выдумал и решил отомстить⁈
Ну, я ему сейчас устрою!
Выскочила из кровати, схватила накидку с капюшоном и, облачившись в неё, выбежала в коридор.
Стремглав спустилась по лестнице и… удивленно замерла у черного входа в трактир.
Шенри в криво застегнутой накидке, вся растрепанная и бледная, прижалась к открытой двери.
Схватив поварёшку и готовясь отбивать атаку, я замерла на месте. Из ночной темноты появился Генри. Он ругался и тащил за шиворот… кого-то.
Я вытянула шею и вскинула бровь. Это была женщина средних лет с растрепанными волосами, выпачканным в грязи лицом и в грязном, местами рваном платье…
Увидев меня, её глаза засветились, а на губах расцвела улыбка.
— Хозяйка! — позвала она меня. — Хозяйка, помоги мне!
— А ну цыц! — рявкнул Генри. — Ты чего удумала⁈ С чего тебе хозяйка Анна помогать должна⁈ Тут что, дом милосердия⁈
— Что здесь происходит? — хмурясь спросила я, откладывая поварешку на стол и складывая руки на груди. — Генри, что случилось?
— Да что-что! Вон… эта крыса влезть в трактир пыталась! Клауда окно оставила приоткрытым, а она полезла! А там ведь посуда, бочонки! Влезла, да по темноте разбила два кувшина! Благо, уже треснутые были! Две полки обрушила — хорошо, что хоть не расколотила больше ничего! Ключи мне все в сено высыпала, дрянь такая!
— Прошу, хозяйка, пощадите! Мне так нужен ночлег… Нет сил уже скитаться! Позвольте мне хотя бы передохнуть полчаса… Я попыталась в уголочек под крышу пролезть, поспать немножко… Там же собаки лесные, волки… И все дикие, голодные! Проснусь ведь в пасти в одной из них! — Женщина схватилась за голову. — Не губите! Разрешите погреться у огня хоть немножко! Буду благодарна вам всей душой!
— Душой! Да где ж душа-то у тебя, раз ты такая злобная⁈ — фыркнул Генри. — Слышали бы вы, как она ругалась на трактир наш, когда у неё влезть тихо не получилось!
— Пусть пройдёт к огню, — устало сказала я. — Дай ей чего-нибудь поесть и устрой на тюфяке в пристройке.
У женщины задрожали губы. Водянистые глаза наполнились слезами, и она, сложив руки на груди, стала безостановочно благодарить меня. Шенри с сомнением глядела на незнакомку, а Генри и вовсе недовольно. Тут уж и Клауда подоспела и тоже не разделила моего радушия.
— Ох, не знаю, хозяйка Анна, вы, конечно, сами смотрите, но мне не внушает мне доверия эта бабёнка! Уж слишком взгляд у неё… Хм, пугающий! — сказала кухарка мне на ухо. — Небось обокрасть нас хочет втихушку!
Я засомневалась в своем решении, но незнакомка, поняв, что ей не особо доверяют, упала на колени и снова стала молить меня не выгонять её.
Мне было её так жалко… Да и ветер уже поднялся над лесом — того и глядя гроза начнётся.
— А, может, и кто подослал тебя, а? Отвечай! — гаркнул Генри. — Как твое имя и откуда ты взялась тут⁈
— Мелинда я, — буркнула женщина, вставая на ноги. — Меня выгнали из графского замка три дня назад, я там постельничьим была помощницей! Выгнали… А у меня больше ни дома, ни работы! Вот и скитаюсь…
— А чего выгнали-то тебя? — Клауда сощурилась. — Украла небось что?
— Ничего я не крала! — возмутилась Мелинда и шмыгнула носом. — Молодую девку наняли, которая бегает раз в пять быстрее моего! Подумаешь, тридцать лет проработала — пинком под зад на улицу отправили как только не нужна стала!
Генри с Клаудой переглянулись. Шенри поджала губы, а я лишь вздохнула. Час от часу не легче!
— Пусть ночует.
— Завтра же утром уйду! Подмастерье кузнеца едет в соседний город, обещал захватить меня! Там уж точно для меня работа найдётся!
— Иди…
Я отмахнулась от женщины, тут же устроившейся на табурете у огня и протянувшей к нему руки. По моей просьбе, Клауда принесла ей кусок сыра, хлеб и стакан молока, а после мы с Генри проводили Мелинду в пристройку. Генри закрыл внутренюю дверь на ключ — захочет выйти, на улицу выход свободен, но в трактир пускать всё же не решусь.
Поднявшись наверх, снова улеглась в кровать. Думала, что сон ушёл и так просто не вернётся, но ошиблась. Заснула за одно мгновение. Утром незнакомки в пристройке уже не было, и мы с Клаудой и Шенри взялись за уборку и подготовку трактира к новому дню.
Генри принес мне молока, муки, миску с нарезанной ветчиной и мешочек яиц.
— Укроп, помидоры… Интересная яичница у нас выйдет! — прочитав рецепт, заявила Клауда. — Но надо торопиться: у нас теперь и на пирожки с яблоком уйма заказов.
— Сейчас Шенри приберется наверху и поможет нам, — сказала мрачно — я дико не выспалась, и теперь меня ещё сильнее одолевали волнения по поводу брата и Мартина.
— К нам ещё два постояльца собирались въезжать сегодня! — сказала Клауда. — Давно не припомню такого желания у нас ночевать, хозяйка Анна! Если так дела и дальше пойдут, то мы точно все наши прорехи закроем ещё до того, как хозяин Вульф вернётся!
— Тем лучше!
Мы принялись за работу. И эта работа меня только и спасала! Я до самого вечера отгоняла все мысли и переживания, а к ночи, когда мы все закончили, меня снова схватили страхи. Как же дождаться утра?..
Думала, что не буду спать всю ночь, но когда улеглась в кровать и стала рассматривать звезды, чтобы отвлечься и заснуть, увидела, как на карниз приземлилась птица.