– Oui, мадам.
– В таком случае вы поймете, каким абсурдным является это предположение. Могу я спросить у вас, мистер Пуаро, почему вы продолжаете расследование, в то время как полиция не имеет ни малейших подозрений в том, что смерть дедушки не была несчастным случаем? Вас кто-то прислал? Или вы хотите удовлетворить свое любопытство?
– Должен признаться, что я любопытен. Всегда любопытен. А кроме того, отец мсье Мак-Кроддена, получившего одно из четырех писем, попросил моей помощи, чтобы спасти доброе имя своего сына.
Линор Лавингтон покачала головой.
– Это зашло слишком далеко, – сказала она. – Спасти доброе имя? Смешно. Его не было в нашем доме, когда умер дедушка. Вот и все: его имя спасено, у вас, как и у отца мистера Мак-Кроддена, нет никакой необходимости тратить ваше время попусту.
– Хотя мы, конечно, готовы охотно ответить на все ваши вопросы, – вмешалась Аннабель, поглаживая собаку.
Она вернулась к хозяйке и снова расположилась у ее ног.
– Могу я задать вам вопрос? Когда я пришел, входная дверь не была заперта.
– Да, она всегда открыта, – подтвердила Линор.
– Это из-за Хоппи, – пояснила Аннабель. – Он любит свободно уходить и приходить, из дома в сад и обратно. Нас бы больше устроило – в особенности Линор, – если бы мы всякий раз открывали или закрывали дверь, но… боюсь, он начинает громко лаять.
– Он требует, чтобы дверь оставалась открытой, и Аннабель настаивает, чтобы мы ему потворствовали.
– Хоппи чрезвычайно умен, мистер Пуаро, – сказала Аннабель. – Он предпочитает выходить из дома, не призывая на помощь кого-то из нас.
– Но если дверь дома постоянно открыта, кто-нибудь мог войти, пока ваш дедушка находился в ванной седьмого декабря прошлого года, ведь так? – спросил Пуаро.
– Нет. Вовсе нет.
– Нет, – эхом повторила Аннабель. – Спальня Айви находится в передней части дома. Одна из нас обязательно заметила бы, если бы кто-то появился на подъездной дорожке, будь то автомобиль, велосипедист или пешеход. Мы бы его не пропустили.
– А если кто-то подошел к дому сзади? – произнес Пуаро.
– Но зачем? – спросила Аннабель. – Гораздо проще войти через главную дверь. О да… если кто-то хотел остаться незамеченным…
– Précisément.
– Задняя дверь также большую часть времени открыта, но Хоппи предпочитает переднюю.
– Пес привлек бы внимание всего дома, если бы кто-то бродил возле него. Он бы уловил запах незнакомца.
– Он не стал лаять, когда я вошел в комнату, – заметил Пуаро.
– Это из-за того, что вы пришли с Линор, – сказала Аннабель. – Он увидел, что вы званый гость.
Линор Лавингтон слегка приподняла бровь.
– Давайте продолжим, – сказала она. – У вас есть еще вопросы, мистер Пуаро, или вы удовлетворены?
– Увы, я еще не удовлетворен, – ответил ей Пуаро. – У вас в доме есть пишущая машинка?
– Пишущая машинка? Да. А что?
– Могу я воспользоваться ею перед уходом?
– Разумеется.
– Благодарю вас, мадам. А теперь я бы хотел спросить вас о Винсенте Лоббе. Он был знакомым вашего дедушки.
– Мы знаем, кто он такой, – сказала Линор. – Он и дедушка знали друг друга много лет и были близкими друзьями, пока не произошло событие, превратившее их во врагов.
– И, предупреждая ваш вопрос, должна вас заверить: мы не знаем, что между ними произошло, – добавила Аннабель. – Дедуля нам не говорил.
– Может быть, вам известно, что незадолго до смерти мсье Панди написал письмо мсье Лоббу, в котором выражал желание покончить с froideur[30] в их отношениях?
Сестры переглянулись.
– Нет, – после паузы ответила Линор. – Мы не знали. Кто вам рассказал?
– Адвокат вашего деда, мсье Питер Ваут.
– Понятно.
– Я рада, что дедуля так поступил. – Аннабель вздохнула. – И это меня не удивляет. Он был ужасно добрым и великодушным.
– Аннабель, ты говоришь странные вещи, – сказала Линор.
– В самом деле, Линор?
– Да, именно. Дедушка был великодушным? То, что совершил Винсент Лобб, произошло пятьдесят лет назад. Дедушка затаил обиду на полвека. Я не говорю, что он был не прав или жесток: большинство людей помнят обиды, в отличие от тебя, Аннабель.
– Например, ты.
– Да, я не забываю, – согласилась сестра. – Ты склонна к всепрощению. Дедушка этим не страдал.
– Нет! – Казалось, это предположение огорчило Аннабель. – Кто я такая, чтобы кого-то прощать? Я… – Она сглотнула слезы и продолжала: – Это правда, я простила дедулю за то, что он игнорировал Хоппи, а до него Скиттла, и что он больше любил Линор, чем меня. Я простила его, потому что он простил меня! Он считал меня своим большим разочарованием, но всячески это скрывал. Я понимала, что он чувствовал ко мне, и ценю усилия, которые он прикладывал, чтобы я не знала про его отношение.
– Моя сестра огорчена, – сказала Линор Лавингтон, и на губах ее появилась аккуратная улыбка. – Она склонна все преувеличивать. Интересно, куда подевалась Айви? Надеюсь, она не поедает угощение, предназначенное вам, мистер Пуаро.
– А почему ваш дедушка в вас разочаровался? – спросил Пуаро Аннабель.
– Я думаю, из-за того, что старшая сестра меня во всем превосходит, – ответила та.
– Прекрати, Аннабель!
– Нет, Линор, это правда. Ты действительно лучше меня. Я так считаю, и дедуля думал то же. Линор всегда была его любимицей, мистер Пуаро, и не без оснований. Она стойкая, рациональная и сильная – в точности как дед. Она вышла замуж и подарила ему правнуков, продолжив семейную линию. В то время как я все время провожу с моими собаками и, что еще хуже, я старая дева.
– Аннабель получала много предложений о браке, – сказала Линор Пуаро. – В них не было недостатка.
– Дедуля думал, я предпочитаю животных из-за того, что не могу отстоять собственных интересов перед другими людьми. Возможно, он был прав. Я действительно считаю, что животные определенно лучше людей хранят верность. И любят вопреки всем недостаткам. О нет, я не жалуюсь на дедулю или кого-то еще. Я бы очень не хотела, чтобы вы так подумали! Он так старался, а я его подвела, я… – Она замолчала. – А вот и Айви, – продолжала Аннабель.
Она явно постаралась сменить тему.
– Что вы хотели сказать, мадемуазель? – спросил Пуаро, которому стало интересно, чего именно испугалась Аннабель.
Дверь открылась, вошла Айви и, увидев лицо тети, встревожилась.
– Что случилось? – спросила она.
– Ничего, – ответила Линор.
Если учесть, что Айви до сих пор не слышала причин, по которым Пуаро появился в Комбингэм-холле, ответ сей не был удовлетворителен ни в каком отношении.
– Так все же, как именно вы разочаровали вашего дедушку? – снова спросил Пуаро мисс Тредуэй.
– Я уже вам сказала, – ответила она прерывающимся голосом. – Он хотел, чтобы я вышла замуж и у меня были дети.
«Есть нечто такое, о чем она категорически не хочет говорить», – подумал Пуаро, решив, однако, что настаивать сейчас не стоит и у него еще будет возможность задать ей вопросы позднее. Возможно, без сестры и племянницы рядом она будет не так скованна.
Он повернулся к Линор Лавингтон.
– Если вам не слишком затруднительно, мадам, не могли бы вы показать мне ванную комнату, где утонул ваш дедушка?
– Но это какой-то болезненный интерес, – сказала Айви.
Мать проигнорировала ее слова.
– Да, конечно, – сказала она Пуаро. – Если вы считаете это необходимым.
Аннабель встала, чтобы последовать за ними, однако Линор сказала:
– Нет.
И Аннабель, молча подчинившись, села на место.
– Почему бы тебе пока не рассказать Айви, что произошло? – предложила ей Линор. – Идемте со мной, мистер Пуаро.
Глава 15Место возможного преступления
Путешествие в ванную, где умер Барнабас Панди, вышло относительно долгим. Пуаро бывал в большом количестве особняков, но ни в одном коридоры не казались ему столь бесконечными, как в Комбингэм-холле. Поняв, что миссис Лавингтон не намерена вести с ним беседу, он воспользовался паузой, чтобы обдумать разговор в гостиной.
Он сразу отметил, что сегодня печаль Аннабель Тредуэй выражена не так ярко. Нет, она не стала счастливее – определенно нет, даже несмотря на присутствие пса, которого нежно любила. Нет, тут было нечто иное…
Пуаро покачал головой. Он не понимал, в чем дело, и это его нервировало. Затем его мысли обратились к Линор Лавингтон. Он решил, что она принадлежит к той редкой категории людей, с которыми можно говорить часами, так ничего и не узнав об их характере. Единственное, что ему удалось понять, – ей нравилось, чтобы события развивались определенным образом. Складывалось впечатление, что она постоянно настороже. Еще Пуаро показалось, что она боится того, что чуть не сказала ее сестра.
– О! – воскликнул он, когда Линор провела его через очередные двери.
Она остановилась.
– Вы что-то сказали? – спросила она с вежливой улыбкой.
– Non. Pardon, мадам.
Он не собирался произносить ни звука, но почувствовал облегчение, поняв кое-что относительно Аннабель Тредуэй: хотя меланхолия все еще и витала над ней, она постаралась отодвинуть свои переживания в сторону, дабы не расстраивать сестру.
«Да, так и есть», – удовлетворенно подумал Пуаро. Сестры настолько остро чувствовали друг друга и были так настроены на каждое слово или жест другой…
«Почему?» – спросил он себя. Складывалось впечатление, что Линор поставила Аннабель – а та, в свою очередь, Линор – под некий вид тайного наблюдения. Каждая из сестер, конечно, знала о присутствии другой в комнате, слушала то, что та говорит, но обе делали вид, что ничего необычного не происходит, хотя на самом деле были всепоглощающе сосредоточены друг на друге.
«Они хранят какую-то тайну, – подумал Пуаро. Сестер объединяет некий секрет, и каждая опасается, что другая выдаст его Эркюлю Пуаро, незнакомцу, который пришел совать нос в их личные дела».