– Мистер Пуаро?
Погрузившийся в размышления Пуаро не заметил, что Линор Лавингтон остановилась.
– Вот ванная комната, где произошла трагедия. Пожалуйста, входите.
– Благодарю вас, мадам.
Когда они вошли, скрипнула половица, будто застонал человек, испытывающий острую боль, но пытающийся ее скрыть, чтобы не привлекать внимания, подумалось Пуаро. В центре комнаты стояла ванна, стул, полка с выкрошившимся краем, в углу – комод с искусной резьбой по краю каждого ящика. Пуаро слышал, что подобные комоды назывались «верзилами», однако такое едва ли годилось здесь, скорее уж «коротышки». Дерево должно было блестеть, но потускнело, и Пуаро решил, что его не чистили уже много лет.
На полке стоял единственный предмет: маленькая бутылочка пурпурного стекла.
– Что это? – спросил Пуаро.
– В бутылке? Оливковое масло, – ответила Линор Лавингтон.
– В ванной комнате, а не на кухне?
– Дедушка… – Она замолчала и, понизив голос, продолжала: – Дедушка никогда не принимал ванну без оливкового масла.
– Его добавляли в воду?
– Да. Оно хорошо действует на кожу, так он говорил, и ему нравился запах – один бог знает почему. – Она отвернулась и отошла к окну. – Прошу меня простить, мистер Пуаро. Удивительное дело: я могу обсуждать его смерть, но маленькая бутылочка…
– Je comprends. О бутылочке говорить труднее, потому что это то, от чего он получал удовольствие при жизни. Именно эта мысль делает вас печальной.
– Да, так и есть. Я любила дедушку. – Она произнесла эти слова так, словно они требовали объяснений и не могли восприниматься сами по себе.
– Вы вполне уверены, мадам, что слышали, как мсье Панди говорил – это был его голос? И что до того момента, как увидели, что он утонул, вы находись в комнате вместе с сестрой и дочерью? Никто из вас не выходил даже на несколько минут?
– Я совершенно уверена, – сказала Линор Лавингтон. – Аннабель, Айви и я разговаривали, и он крикнул нам, что мы ему мешаем. Ему нравилось, когда в доме было тихо.
– Спальня мадемуазель Айви находится рядом с ванной?
– Да, напротив по коридору и немного правее. Мы закрыли дверь, но в нашем доме это не помогает. Он отчетливо слышал наш разговор.
– Благодарю вас, мадам.
– Я буду вам чрезвычайно признательна, если вы проявите крайнюю осторожность во время разговора с Кингсбери, – сказала Линор. – С тех пор, как умер дедушка, он будто замкнулся в себе. Я надеюсь, что вы не станете слишком долго его беспокоить.
– Я постараюсь сделать наш разговор как можно более коротким, – пообещал Пуаро.
– Дедушка просто утонул, но если его все-таки кто-то убил, то совершенно точно не Кингсбери. Во-первых, тогда он должен был намочить одежду, а она оставалась сухой. Аннабель, Айви и я – мы слышали, как он вскрикнул, когда обнаружил… когда увидел, что произошло, и через несколько секунд уже прибежали в ванную. Одежда Кингсбери была совершенно сухой.
– Вы не пытались вытащить дедушку из воды?
– Нет. Мы сразу поняли, что его уже не спасти.
– Значит, одежда вашей сестры также была сухой?
Казалось, его вопрос вызвал гнев Линор.
– Вся наша одежда была сухой. В том числе и у Аннабель. Она была в голубом платье с белыми и желтыми цветами. С длинными рукавами. Она стояла рядом со мной, вот здесь. Я бы заметила, если бы с ее рукавов капала вода! Я наблюдательный человек.
– Я в этом не сомневаюсь, – сказал Пуаро.
– Я уверена, что вы не относитесь всерьез к обвинению в адрес моей сестры, мистер Пуаро? Четыре человека получили одинаковые письма. А если бы такие письма получили сто человек? Стали бы вы рассматривать каждого как возможного преступника, даже если бы у полиции не возникло сомнений, что смерть Барнабаса Панди есть результат несчастного случая, как установил коронер?
Пуаро собрался ответить, но миссис Линор не остановилась.
– Кроме того, сама мысль о том, что Аннабель кого-то может убить, нелепа, – продолжала она. – Моя сестра попросту не способна совершить какое-либо противоправное деяние. Если она нарушит самый незначительный закон, это будет мучить ее вечно. Она никогда не рискнет совершить убийство. Она даже не в состоянии выбрать другую породу собаки.
В ванную вошла Айви.
– Многие люди держат собак одной и той же породы, – сказала она. – Хоппи – эрдельтерьер, как до него Скиттл, – объяснила она Пуаро.
– Ты подслушивала за дверью? – спросила ее мать.
– Нет, – ответила Айви. – А ты говорила вещи, которые мне не следовало слышать?
– Моя сестра как вторая мать для Айви и моего сына Тимоти, мистер Пуаро. Оба постоянно бросаются на ее защиту, им постоянно кажется, что я на нее нападаю, хотя ничего подобного нет и в помине.
– О, мама, перестань себя жалеть! – нетерпеливо заявила Айви. – В убийстве обвинили тетю Аннабель, а не тебя. Она никак не могла этого сделать, мистер Пуаро.
Пуаро подумал, что ему нравится Айви Лавингтон. В ней чувствовалась юная энергия, и она казалась ему единственным нормальным членом семьи, хотя, конечно, он еще не познакомился с Кингсбери.
– А был ли Хоппи с вами в спальне, мадемуазель Айви, пока ваш дедушка принимал ванну?
– Конечно, – ответила миссис Лавингтон на вопрос, заданный дочери. – Пес постоянно следует за Аннабель. Он может гулять один, но ей это не позволено. В тот день, когда она отравилась в Лондон для встречи с вами, он выл почти час после ее отъезда. Это ужасно раздражало.
– Мадам, могу я назвать имена других людей, получивших письма с обвинением в убийстве вашего деда?
– Я вас слушаю.
– Джон Мак-Кродден, Хьюго Доккерилл и Сильвия Рул. Вам знакомы эти имена?
– Хьюго Доккерилл заведует школьным пансионом. Два других я никогда не слышала, если не считать того, что ранее вы упоминали о мистере Мак-Кроддене.
– Не глупи, мама. – Айви рассмеялась. – Конечно, ты знаешь, кто такая Сильвия Рул.
– Неправда. – Линор Лавингтон выглядела озадаченной. – А ты ее знаешь? – Она произнесла это с таким видом, словно мысль о том, что дочь могла знать то, чего не знает она, была ей невыносима.
– Мать Фредди Рула. Он учится с Тимми в школе. Начал учиться в Тервилле около шести месяцев назад. В предыдущей школе его ужасно обижали.
Пуаро с интересом отметил, что Линор Лавингтон сильно побледнела.
– Ф-фредди? – запинаясь, проговорила она. – Странно, одинокий Фредди? Значит, он носит фамилию Рул?
– Да. А его мать зовут Сильвия. Ты должна знать! Почему у тебя такое странное лицо?
– Фредди, – медленно повторила Линор, и в глазах у нее появилось отстраненное выражение.
Она всего лишь повторила имя мальчика, но умудрилась наполнить его диковинным ужасом.
– Почему ты всегда против бедного Фредди, мама? Какой вред он мог тебе причинить?
Резкий вопрос Айви нарушил напряжение, наполнившее комнату.
– Никакого, – решительно ответила миссис Лавингтон, к которой, казалось, вернулось самообладание. – Просто я не знала его фамилии, вот и все. И я удивлена, что она известна тебе.
– Я однажды говорила с ним, когда мы навещали Тимми в школе. Я заметила мальчика, выглядевшего печальным, и подошла к нему поболтать. У нас вышла долгая и интересная беседа. Он сказал, что его зовут Фредди Рул, и в какой-то момент упомянул мать Сильвию, вот почему я и знаю о ней.
– Этот жуткий мальчик-затворник не дружит с Тимоти, – сказала Линор Лавингтон Пуаро. – Более того, я посоветовала Тимоти его избегать. Мне кажется, у него не все в порядке с головой – он из тех детей, которые способны на все.
– Мама! – Айви рассмеялась. – Ты серьезно? Ты совсем сошла с ума? Фредди самый безобидный мальчик на свете.
– В тот день, когда умер дедушка, вы вместе с мадемуазель Аннабель собирались на ярмарку в школу вашего сына? Это правда?
– Да, – ответила Линор.
– Но вы туда не поехали?
– Верно.
– Почему?
– Я не помню.
Пуаро повернулся к Айви.
– А вы, мадемуазель, помните причину?
– Возможно, мама хотела избежать встречи с Фредди Рулом, поэтому передумала, и мы не поехали.
– Не говори глупости, Айви, – возмутилась Линор.
– Но как только я упомянула его имя, ты стала выглядеть ужасно, мама. Почему? Я знаю, ты мне все равно не скажешь, но я бы очень хотела знать.
И Пуаро также очень хотелось бы знать это.
Глава 16Человек, у которого была возможность
Маленький коттедж Кингсбери находился неподалеку от главного дома. Рядом с ним Пуаро заметил крошечный огород с рядами лаванды, розмарина и синего зверобоя.
Пуаро подошел к входной двери, ему не терпелось увидеть «человека, у которого была возможность», как он теперь думал о Кингсбери. Если леди из Комбингэм-холла говорили правду, то только Кингсбери мог убить Барнабаса Панди.
«Неужели все так просто?» – размышлял Пуаро. Сможет ли он получить признание от старого слуги и раскрыть тайну уже сегодня?
Он постучал в дверь и вскоре услышал шаркающие шаги. Дверь отворилась, Пуаро увидел в дверном проеме похожего на скелет мужчину с морщинистой тонкой кожей и глазами необычного желто-зеленого оттенка. На вид ему было никак не меньше семидесяти. Пуаро пришло в голову, что Кингсбери мог бы счесть свой костюм стильным, хотя нижнюю часть брюк и покрывала пыль. Редкие волосы, пучками торчавшие в стороны, напоминали остатки парика.
Представившись, Пуаро объяснил старику причину своего визита в Комбингэм-холл, начав с посещения Аннабель Тредуэй. Кингсбери прищурился и вытянул шею, словно затем, чтобы лучше видеть и слышать. И только после того, как детектив упомянул о своем разговоре с Линор Лавингтон, сказав, что это она направила его сюда, поведение слуги изменилось. Глаза прояснились, спина выпрямилась, и он пригласил Пуаро войти.
Усевшись на не слишком удобный стул в комнате, одновременно служившей гостиной и кухней, Пуаро спросил Кингсбери, могло ли случиться так, что его хозяина убили.
Старик покачал головой, и от этого движения седые пряди на его голове поменяли свое положение.