И заплакала.
Хоппи повернулся, положив лапу ей на руку, стараясь успокоить, но она продолжала плакать.
– Посмотри сюда, Джейн. – Хью Доккерилл попытался вручить жене письмо, которое только что получил. – Обманщик, делающий вид, что он Эркюль Пуаро, снова написал. Я должен ему рассказать. Ну я имею в виду Пуаро.
Джейн положила груду чистого белья на спинку ближайшего дивана и выхватила листок из руки мужа.
– «Дорогой мсье Доккерилл, – начала она, – жизненно важно, чтобы вы и ваша жена Джейн участвовали во встрече в Комбингэм-холле…» – Остальное она прочла про себя и подняла глаза на Хью. – Почему ты думаешь, что письмо не от настоящего Пуаро?
Он нахмурился.
– А ты считаешь, что его написал он?
– Да. Посмотри на подпись. Она заметно отличается от той, что стояла в том письме. Сильно отличается. Теперь, когда я познакомилась с Пуаро, я могу предположить, что это его почерк: очень аккуратный, с изящными завитками.
– Ну и ну, – отозвался Хью. – Интересно, почему он хочет, чтобы мы приехали в Комбингэм-холл?
– Ты читал письмо?
– Да. Дважды.
– Там сказано, почему он хочет.
– Так ты думаешь, он докопался до истины? И кого еще он мог туда пригласить?
– Вероятно, других людей, которые получили письма с обвинениями в убийстве, – ответила Джейн.
– Да, звучит разумно. И что ты думаешь, дорогая? Нам следует принять приглашение?
– А что думаешь ты, Хьюго? Ты хочешь туда поехать?
– Ну я… считаю… я подумал, что ты можешь принять решение, моя дорогая. Я имею в виду… Ну трудно сказать. Я… А мы заняты в этот день?
Джейн с любовью рассмеялась и взяла его за руку.
– Я тебя дразнила. Мы заняты каждый день, во всяком случае, я, но, конечно, мы должны туда поехать. Мне интересно, что великий Эркюль Пуаро сумел придумать и кто убийца. Я хотела бы знать уже сейчас, что он намерен поведать нам.
Глава 21День пишущих машинок
День пишущих машинок, каким он навсегда останется для меня, оказался еще более интересным, чем я ожидал. С одной стороны, он показал, что Пуаро прав: отличный способ проверить характеры людей – создать для них одинаковые ситуации и оценить разницу реакций. Я составил список и заранее страшился момента, когда мне предстояло показать его Пуаро, услышав, что его записи намного содержательнее моих. Вот что у меня получилось:
Офис адвокатов Дональдсона и Мак-Кроддена.
Стенли Дональдсон позволил мне проверить его машинку. Буква «е» оказалась исправной (Дональдсон подтвердил также, что Роланд-Веревка провел с ним всю субботу 7 декабря, сначала в клубе «Атенеум», а затем в театре «Палас»). Ни одна из пишущих машинок в кабинетах не имела неисправной буквы «е», которая нас занимала. Я осмотрел все, после чего мисс Эмералд Мейсон заявила, что должна проверить их еще раз, чтобы не осталось сомнений.
Дом Сильвии и Милдред Рул.
В доме только одна машинка. Миссис Рул пыталась меня не пустить, заявив, что я не имею прав нарушать ее личную жизнь и преследовать, поскольку она не сделала ничего дурного, но дочь убедила ее сотрудничать со мной. Я проверил машинку – буква «е» в полном порядке.
Юстас Кэмпбелл-Браун.
Наконец мы знаем его полное имя! Милдред рассказала мне, где я могу его найти. Я посетил его дом. Казалось, он обрадовался, увидев меня на пороге, и охотно согласился предоставить свою машинку. Она оказалось не той, что мы искали. Когда я уходил, мистер Кэмпбелл-Браун сказал: «Если бы я хотел послать письма, обвиняя людей в убийстве, подписанные именем Эркюля Пуаро, то первым делом проверил бы, нет ли у моей машинки очевидных изъянов, которые бы меня выдали». Уж не знаю, какой вывод следует сделать из его слов.
Джон Мак-Кродден.
Джон Мак-Кродден в довольно грубой манере сообщил мне, что у него нет машинки. У его квартирной хозяйки она есть, но леди заверила меня, что Мак-Кродден никогда ею не пользовался.
Питер Ваут.
Мистер Ваут был настолько любезен, что позволил мне проверить все машинки в кабинетах его фирмы, и я обнаружил, что все они находятся в прекрасном состоянии.
Пишущие машинки, находящиеся вне Лондона.
Машинки Комбингэм-холла: Пуаро пытался осмотреть их, но получил отказ.
Машинки колледжа Тервилл – их еще предстоит проверить (я еду туда завтра).
Винсент Лобб – есть ли у него пишущая машинка? Если да, то на нее еще предстоит взглянуть. Мне так и не удалось отыскать Лобба.
Глава 22Одинокий желтый квадрат
– Доброе утро, мсье Мак-Кродден. Вы не ожидали увидеть меня здесь, non?
Джон Мак-Кродден поднял голову, обнаружив, что Пуаро смотрит на него сверху вниз – сам Джон сидел на земле, скрестив ноги, у своей рыночной палатки; на коленях у него лежала сумка, полная монет. Клиентов поблизости не наблюдалось, поскольку рынок только что открылся.
– Что вам нужно? – спросил Мак-Кродден. – Разве вы не получили моего письма?
– От женщины по имени Каталина? Да.
– В таком случае вы видели и мою записку, в которой я сообщил, что намерен приехать в Комбингэм-холл в день, который вы указали; что же вы здесь делаете?
– Я надеялся побеседовать с вами до встречи в Комбингэм-холле, где будут и другие. Мне хотелось поговорить с вами наедине.
– Мне нужно заниматься клиентами.
– Сейчас их у вас нет, – с улыбкой заметил Пуаро. – Скажите мне, кто такая мадемуазель Каталина?
На лице Мак-Кроддена возникла гримаса.
– Какое для вас это имеет значение? Вы ее не знаете. Если вы хотите сказать, что ее не существует и я сфабриковал для себя алиби, то почему бы вам не отправиться в Испанию и не поговорить с ней? Адрес есть на всех ее письмах, в том числе и на том, что я послал вам.
Пуаро достал из кармана письмо.
– Это письмо очень удобно для вас, – сказал он. – На нем стоит дата 21 декабря прошлого года, и упоминается, что «четырнадцать дней назад» вы с мадемуазель Каталиной побывали вместе в… – Пуаро посмотрел на листок, который держал в руке, – Рибадеселье. Если вы были в Рибадеселье 7 декабря, то не могли находиться в Комбингэм-холле и утопить Барнабаса Панди.
– Я рад, что мы достигли согласия в этом вопросе, – заметил Мак-Кродден. – И раз уж так случилось, что мы оба знаем, что я не мог убить мистера Панди, не могли бы вы объяснить, почему я продолжаю вас интересовать? И почему должен участвовать во встрече двадцать четвертого февраля? Почему после того, как я согласился туда приехать, вы пришли докучать мне на работе? Она не из тех, что производит впечатление на таких, как вы и мой отец, и тем не менее так я зарабатываю на жизнь, и вы мне мешаете.
– Но я не вижу клиентов, – заметил Пуаро. – Я совершенно вам не мешаю.
Мак-Кродден вздохнул.
– Сейчас затишье, но постепенно торговля наладится, – сказал он. – А если нет, я все равно не буду голодать. Мой отец так и не понял, что мне безразлично, что делать. Это всего лишь работа – жизнь много интереснее, если пробовать разное. Я пытался объяснить ему, как я вижу мир и свое место в нем. Ему должно быть все равно, что я меняю одно занятие на другое, так ведь? Ему не нравилась ни одна из моих профессий. Отец испытал настоящее отвращение, когда я стал шахтером, – не хотел, чтобы его сын пачкал руки, как простолюдин, однако бывал недоволен, и когда я выбирал более чистую работу. Он воротил нос, когда я сам делал и продавал безделушки или работал на ферме, и страшно негодовал, когда начал торговать на рынке. Он с завидным постоянством возмущается, когда я выбираю для себя что-то новое, потому что одобряет лишь тех, кто отличается постоянством.
– Мсье, я здесь не для того, чтобы говорить о вашем отце.
– Ответьте мне на один вопрос, Пуаро. – Джон вскочил на ноги. – Вы одобряете легальную форму убийства, которая существует в нашей стране? Потому что, с моей точки зрения, вы ничуть не лучше убийцы, если вы за то, чтобы отнимать жизнь у тех, кто совершил преступление – пусть даже и самое серьезное.
Пуаро огляделся по сторонам. На рынке появились покупатели, стало шумно. И все же никто не подходил к палатке Мак-Кроддена.
– Если я отвечу на ваш вопрос, вы ответите на мой? – спросил Пуаро.
– Да.
– Bien. Я верю, что утрата жизни по любой причине – трагедия. Но в тех случаях, когда совершаются самые гнусные преступления, разве не правильно, чтобы виновник понес кару? Разве справедливость не требует этого?
Мак-Кродден покачал головой.
– Вы ничем не отличаетесь от моего отца. Вы утверждаете, что для вас важна справедливость, а сами понятия не имеете о том, что это такое.
– Теперь моя очередь задать вопрос, – сказал Пуаро. – Подумайте хорошенько, пожалуйста, прежде чем ответить. Вы сказали, что не были знакомы с Барнабасом Панди.
– Я никогда не слышал его имени до тех пор, пока вы… пока не получил то письмо.
– Выслушайте внимательно имена и скажите, знакомо ли вам хотя бы одно из них: Линор Лавингтон, Айви Лавингтон, Тимоти Лавингтон.
Мак-Кродден покачал головой.
– Я не знаю, кто такие Лавингтоны, – ответил он.
– Сильвия Рул, Фредди Рул, Милдред Рул.
– Я слышал имя Сильвия Рул от вас, – сказал Мак-Кродден. – Точнее, от человека, который на вас работает. Разве вы не помните? Вы просили его зайти ко мне и сказать, что миссис Рул также получила письмо, подписанное вашим именем.
– Oui,мсье, я помню.
– Тогда почему вы спрашиваете, известно ли мне ее имя? Это какой-то тест?
– А как насчет Милдред Рул и Фредди Рула? – спросил Пуаро.
– Я согласился ответить на один вопрос, – напомнил ему Мак-Кродден. – Вы использовали свой шанс, приятель.
– Мсье Мак-Кродден, я вас не понимаю. Вы утверждаете, что не одобряете убийство по требованию закона. А как вы относитесь к убийствам, совершаемым преступниками?
– Отрицательно, конечно.
– Тогда поверьте мне, когда я говорю, что пытаюсь поймать именно такого человека: педантичного и осторожного убийцу, которым движет не страсть, а расчет. Почему вы не хотите мне помочь?