Айви улыбнулась.
– Да, что-то я слишком много болтаю. Так что вы хотели спросить меня про папу? Я не дала вам задать вопрос.
– После смерти вашего отца вы получали какие-то письма, якобы им написанные?
– Письма от умершего отца? Нет. Ни разу. А почему вы спрашиваете?
Пуаро покачал головой.
– Не имеет значения. Благодарю вас за то, что уделили мне время, мадемуазель. Наш разговор на многое пролил свет.
– А я думаю, очень даже имеет, – сказала Айви ему вслед, когда он направился в столовую, где его ожидал завтрак. – Сначала письма от вас, но написанные не вами, потом от моего мертвого отца, которые он просто не мог написать… Надеюсь, вы нам объясните, мсье Пуаро. Я бы хотела разобраться во всех деталях этой странной истории.
– Как и я, – сказал себе Пуаро, усаживаясь за стол и принимаясь за еду. – Очень бы хотел.
Глава 28Неубедительное признание
Я сидел у себя в Скотленд-Ярде, разгадывая особенно сложный кроссворд, когда в дверь постучал суперинтендант.
– Прошу прощения за то, что прерываю вас, инспектор, – с улыбкой сказал он. – Но с вами хочет поговорить мисс Аннабель Тредуэй.
С тех пор как Роланд-Веревка понял, что ни Пуаро, ни Скотленд-Ярд не намерены предъявить его сыну обвинение в убийстве, суперинтендант стал образцом разумности и сдержанности.
– Я немедленно приму мисс Тредуэй, – сказал я.
Шеф ввел ее в маленькую комнату и исчез. Я бросил взгляд на стоявшую передо мной женщину и спросил себя: почему с первой минуты, как я увидел ее, она показалась мне олицетворением трагической судьбы? Казалось, все в комнате потемнело после ее появления. Но почему? Она не плакала, не была одета в траур. Меня это озадачивало.
– Добрый день, мисс Тредуэй.
– Вы инспектор Эдвард Кетчпул?
– Совершенно верно. Я полагал, мы встретимся завтра в Комбингэм-холле. И никак не ожидал, что вы приедете для встречи со мной в Лондон.
– Я хочу сделать признание, – сказала она.
– Понятно. – Я сел и предложил ей то же, однако она осталась стоять.
– Я убила своего дедушку. Я действовала в одиночку.
– В самом деле?
– Да. – Она вздернула подбородок, словно гордясь собой. – Три других человека также получили письма, в которых их обвинили в убийстве, но они не виновны. Я его убила.
– Вы хотите признаться в том, что убили Барнабаса Панди?
– Да.
– Как?
Она нахмурилась.
– Я не совсем понимаю ваш вопрос.
– Все предельно просто. Вы сказали, что убили мистера Панди. Я спрашиваю, как вы это сделали?
– Я думала, вы знаете. Он утонул в ванне.
– То есть вы хотите сказать, что его утопили вы?
– Я… да. Я его утопила.
– Но Эркюлю Пуаро вы говорили совсем другое, – сказал я.
Аннабель Тредуэй опустила глаза.
– Я сожалею.
– О чем? Об убийстве дедушки? Или о том, что солгали Пуаро? Или что лжете мне? Или обо всем сразу?
– Пожалуйста, не осложняйте все сильнее, чем это необходимо, инспектор.
– Вы только что признались в убийстве, мисс Тредуэй. На что вы надеялись: на чашку какао и одобрительное похлопывание по спине? Ваша сестра и племянница уверили Пуаро, что вы не могли убить мистера Панди и что вы трое были вместе, когда услышали, как он возмущался, что вы слишком шумите, пока Кингсбери не нашел его мертвым в ванне тридцать минут спустя.
– Должно быть, они ошиблись. Мы находились вместе в спальне Айви, но я вышла из комнаты на несколько минут. Линор и Айви, вероятно, забыли. Трудно помнить такие детали, ведь с тех пор прошло много недель.
– Понятно. А вы помните, что на вас было надето в тот день, когда вы убили своего деда?
– Что надето?
– Да. Ваша сестра Линор описала вполне определенное платье.
– Я… на мне было голубое платье с желтыми и белыми цветами.
Что ж, хотя бы это совпадало с показаниями ее сестры.
– Скажите мне, где это платье сейчас? – спросил я.
– Дома. Почему все спрашивают меня про платье? Какое это имеет значение? Я не надевала его с того дня, как умер дедуля.
– А оно намокло, когда вы опускали голову дедушки в воду? – спросил я.
Она посмотрела на меня, словно собираясь потерять сознание.
– Да.
– Ваша сестра Линор сказала Пуаро, что ваше платье было совершенно сухим.
– Она… должно быть, она не заметила.
– А если я вам скажу, что Джейн Доккерилл нашла ваше голубое платье – его мокрым завернули в целлофан и клейкой лентой закрепили под кроватью Тимоти Лавингтона в школе?
На лице Аннабель Тредуэй появилось нескрываемое удивление.
– Вы все выдумываете, чтобы сбить меня с толку, – заявила она. – Специально!
– Или мешаю придерживаться заранее выученного рассказа, упоминая неудобные факты?
– Вы искажаете мои слова! Пожалуйста, примите мое признание.
– Пока не могу. Вы уверены, что не прикрепляли свое платье к кровати вашего племянника? Неужели вас не обеспокоило, что оно было мокрым и пахло оливковым маслом? Неужели вам не пришло в голову спрятать его где-нибудь подальше от дома?
– Что ж, ладно, – дрожащим голосом сказала она. – Да, я это сделала.
– Но когда я попросил вас подтвердить, что вы спрятали платье под кроватью Тимоти, вы сказали, что оно дома. Зачем вам было лгать, если вы уже признались в убийстве? Я не думаю, что вы стали бы так поступать.
– Имеет значение только одно: я убила моего деда. И готова поклясться в суде, что сделала это. Вы можете арестовать меня немедленно и поступить, как обычно поступают с преступниками – но вы должны мне кое-что обещать в обмен на признание. Я не хочу, чтобы Хоппи оставался в Комбингэм-холле после того, как я окажусь в тюрьме. За ним будут неправильно ухаживать. Дайте слово, что вы найдете человека, который станет его любить и заботиться о нем.
– Вы сами будете делать и то и другое, – весело сказал я ей. – Мне совершенно очевидно, что вы никого не убили.
– Я убила. Дайте мне Библию, и я поклянусь.
– Значит, на Библии? А вы поклянетесь жизнью вашего пса?
Губы Аннабель Тредуэй превратились в ниточку. На глазах появились слезы. Она молчала.
– Хорошо, мисс Тредуэй, скажите мне: почему вы утопили вашего дедушку?
– На это я легко могу ответить. – В ее голосе и глазах появилось очевидное облегчение. Я почувствовал, что сейчас она может сказать правду, во всяком случае, ее часть. – Дедуля кое-что узнал обо мне. И из-за этого собирался вычеркнуть меня из завещания.
– И что же он узнал?
– Я никогда вам не расскажу, – заявила Аннабель Тредуэй. – И вы не можете меня заставить.
– Верно, не могу.
– Вы намерены арестовать меня за убийство?
– Я? Нет. Я должен проконсультироваться с мистером Пуаро, а потом, возможно, связаться с полицейским участком.
– Но… что мне теперь делать? Я не собиралась возвращаться домой.
– Боюсь, вам придется – если только у вас нет возможности отправиться в другое место. Поезжайте домой, гуляйте с псом и ждите, появится ли кто-нибудь, чтобы арестовать вас за убийство. Я считаю, что это крайне маловероятно, но кто знает? Быть может, вам повезет!
Глава 29Внезапное длинношеее
Свернув за угол своей улицы вечером того же дня, я увидел, что дверь дома, где я жил, распахнута, а моя домовладелица миссис Бланш Ансворт стоит в дверном проеме и готова броситься мне навстречу, как только я появлюсь.
– О нет, – пробормотал я.
Она переминалась с ноги на ногу, размахивая руками, словно кто-то просил ее изобразить дерево, атакованное ураганным ветром. Неужели она думает, что я до сих пор ее не заметил?
Я постарался изобразить лучшую из своих улыбок.
– Здравствуйте, миссис Ансворт! Чудесный вечер, не правда ли?
– Я рада, что вы вернулись! – сказала она. Как только я оказался рядом, она схватила меня за руку и втащила в дом. – Пока вас не было, один джентльмен нанес вам визит. Мне он совсем не понравился. Очень странный тип. Я многое повидала, но такого встретила впервые.
– Вот как, – сказал я.
Главное достоинство миссис Ансворт состоит в том, что ей не нужно задавать вопросы. В течение нескольких минут после случайной встречи она обеспечит вас полным списком всех мыслей, которые приходили ей в голову, и всех событий, произошедших с того момента, как вы в последний раз ее видели.
– Стоял здесь, будто фигурка из китайского фарфора. Словно кто-то сделал его из глины. И он был таким вежливым – даже слишком, если уж на то пошло.
– Вот как, – повторил я.
– У меня появилось странное чувство с того самого момента, как я его увидела. «Не будь глупой, Бланш. Из-за чего ты беспокоишься? – сказала я себе. – Джентльмен ведет себя учтиво, ну, может быть, слишком сдержанно, но тебе не стоит тревожиться. Если бы все джентльмены, которые к тебе обращались, обладали такими хорошими манерами»… А потом он вручил мне пакет, чтобы я передала его вам, и сказал, что он для инспектора Эдварда Кетчпула, на нем был написан ваш адрес, так что я не стала спорить. Все тщательно завернуто, и я не думаю, что там что-то слишком отвратительное, но тут никогда не знаешь заранее, верно? А еще он круглый.
– И где пакет? – спросил я.
– Должна сказать, он мне понравился ничуть не больше, чем доставивший его джентльмен, – заявила миссис Ансворт. – Я не уверена, что вам стоит его открывать. На вашем месте я бы не стала.
– Вам не нужно беспокоиться за меня, миссис Ансворт.
– О, но я не могу! Я беспокоюсь.
– Где пакет?
– Ну в столовой, но… Подождите! – Она встала у меня на пути, не давая пройти в коридор. – Я не могла позволить вам открыть пакет, не предупредив вас. То, что произошло после этого, хорошенько меня напугало. Вы должны выслушать всю историю.
Неужели? Я постарался сделать терпеливое лицо.
– Я спросила, как зовут джентльмена, но он проигнорировал мой вопрос. Он вел себя так, будто я ничего не спрашивала! Вот что я имею в виду: он старался выглядеть чрезмерно вежливым, но разве истинный джентльмен оставит без ответа вопрос, который задает леди? Вот что я вам скажу: он еще тот подарочек. И в его глазах я увидела хитрый блеск.