– Ну в конце концов оно отправлено. Проблема не в письме, дело в моей проклятой шляпе! Где эта чертова штука?
– Почему ты не можешь надеть другую?
– Я хотел именно эту. Ну я имел в виду ту, которой нигде нет.
– Ты сказал, что совсем недавно держал ее в руках.
– Да, я уверен, что держал.
– Ну хорошо. Куда ты шел, выходя из комнаты минуту назад?
– В гостиную.
– Значит, она может быть в гостиной.
Хью снова нахмурился, но на его лице тут же появилось довольное выражение.
– Может быть. Пойду проверю.
Он вернулся через несколько секунд со шляпой в руке.
– Твой метод сработал. Милая Джейн, ты великолепна. Все в порядке! Теперь мы можем идти?
Миссис Доккерилл вздохнула.
– Да, уже пора, но разве нам не нужно взять с собой еще кое-что, кроме твоей шляпы и вещей, что стоят возле двери?
– Нет, у меня все есть. Я сложил вещи в чемодан. Что еще нам может понадобиться?
– Тимоти Лавингтон и Фредди Рул. – Она покачала головой и улыбнулась. – Мне пойти за ними и привести?
– Да, пожалуйста, дорогая. У тебя это наверняка получится лучше, чем у меня.
– Я тоже так думаю. Хью?
– Да, дорогая?
– Держи шляпу и не выпускай ее из рук, пока меня не будет, хорошо? Я не хочу, чтобы ты ее снова потерял.
– Обязательно. Я буду за ней следить.
– Если я прав, Пуаро, вы имеете в виду следующее, – сказал Мак-Кродден. – Дело не в том, что четыре человека, получивших письма с обвинением в убийстве Барнабаса Панди, знают друг друга или Барнабаса Панди. Важно, что все они знакомы с автором письма.
– Да, вы правы, – подтвердил Пуаро.
Мак-Кродден не смог скрыть удивления.
– В самом деле? – сказал он. – Я не ожидал. Всего лишь предположил.
– И весьма удачно, – заметил Пуаро. – Во всяком случае, я почти уверен, что вы правы. Однако остается еще один важный вопрос, ответ на который мне нужен, и для этого придется съездить в Лондон.
– В Лондон? Но все приезжают сюда! – воскликнул я. – Вы сами их пригласили!
– Они должны оставаться здесь до моего возвращения. Не нужно беспокоиться, mon cher Кетчпул. Я вернусь и не опоздаю к завтрашней встрече в два часа дня.
– Но куда вы намерены отправиться?
– Должно быть… к Питеру Вауту? – спросил Мак-Кродден.
– Еще одна отличная догадка! – Пуаро хлопнул в ладоши.
– Едва ли, – ответил Мак-Кродден. – Ваут единственный из не приглашенных в Комбингэм-холл может знать что-то полезное о нашем деле.
– И Питеру Вауту определенно известен ответ на вопрос, который я задам ему завтра утром, – сказал Пуаро. – Он не может его не знать! Надеюсь, тогда картина окончательно прояснится – и весьма вовремя.
Прибыв в Комбингэм-холл и обнаружив входную дверь широко открытой, Джон Мак-Кродден вошел в прихожую. Пол был мокрым и грязным. Несколько чемоданов стояло у лестницы в три раза больше любой, виденной им ранее.
– Добрый день? – позвал он. – Добрый день! Здесь есть кто-нибудь?
Никто не появился. Джона такой расклад вполне устраивал. Он с удовольствием бы провел вечер в полном одиночестве в этом пустом доме, похожем на склеп, разведя огонь в одной из спален, но понимал, что это всего лишь фантазии. Джон не сомневался, что очень скоро здесь появится множество людей из высшего общества, не сомневаясь и в том, что все они вызовут у него презрение.
Он успел пройти половину коридора, отправившись на поиски кухни, когда дверь справа от него распахнулась и кто-то наконец появился.
– Я Джон Мак… – начал он, поворачиваясь, но смолк, так и не закончив.
Нет. Это невозможно. Джон не мог ясно мыслить, пока его сердце так отчаянно колотилось в груди.
Этого не могло быть. И, однако, было.
– Привет, Джон.
– Ты… это ты… – только и сумел выговорить он.
Четвертая четверть
Глава 31Записка для мистера Поррота
Со вчерашнего дня, приехав в Комбингэм-холл, Фредди Рул обнаружил много интересного. На самом деле куда больше, чем за все время пребывания в школе. Учителя старались изо всех сил, пичкая его полезными фактами, и он неплохо их усваивал, но слышать о том, что произошло когда-то, и что придумал кто-то давно умерший, совсем не то же самое, что делать открытия самому. Когда это случалось – не в душном тихом классе, а в обыденной жизни, то, что ему удавалось узнать, оставляло куда более сильное впечатление. Фредди не сомневался, что никогда не забудет двух уроков, полученных в доме Тимоти Лавингтона (так он его называл про себя); и первый из них: человеку нужен всего один друг.
Чудесным образом Тимоти вдруг решил, что ему нравится Фред. Они играли в прятки в саду, вместе таскали еду с кухни, когда кухарка отвлекалась, дразнили болвана Доккерилла, а также других людей, оказавшихся в доме: Древнее ископаемое – дворецкого, который выглядел так, словно рассыпется в пыль, если сделает еще шаг, бельгийца, которого Тим и Фред прозвали Яйцо с усами, и человека, похожего на бюст из музея, с вьющимися седыми волосами и самым высоким лбом на свете.
– На самом деле люди нелепы, не так ли, Фред? – сказал Тимоти утром. – Особенно когда они в таком количестве собираются в одном месте, как сейчас – тогда я начинаю это замечать, – или в школе. В целом я не слишком высокого мнения о нашем виде. Ты-то в порядке, Фредди. И, очевидно, я в порядке. И я люблю тетю Аннабель, Айви и отца… – Здесь Тимоти смолк и нахмурился, словно мысль об отце его встревожила.
– А как же твоя мать и остальные друзья в Тервилле?
– Я стараюсь хорошо думать о матери, – со вздохом ответил Тимоти. – Что до моих друзей в Тервилле, я презираю их всех. Они несносные олухи.
– Но тогда?..
– Тогда зачем я с ними дружу? Зачем провожу с ними столько времени? Выживание – вот единственная причина. Школа – дикое место, Фредди, – ты со мной не согласен?
– Я… я не знаю, – с запинкой ответил Фред, опустив глаза. – Моя предыдущая школа действительно была дикой. Там мне сломали ключицу и запястье.
– Ты провел в Тервилле недостаточно времени, чтобы заметить тамошнюю утонченную дикость. Там ломают не конечности – дух. Когда я начал учиться в Тервилле, то сразу выделил группу парней – теперь я их лидер, чтобы они обеспечили мое выживание. Думаю, я сделал правильный выбор. Правда состоит в том, что я недостаточно силен, чтобы делать это в одиночку. Вот почему я восхищаюсь тобой, Фред.
Фред так удивился, что ничего не сумел ответить.
– Ты не чувствуешь необходимости в тошнотворных компромиссах, на которые иду я, чтобы быть популярным. Большую часть времени ты проводишь с женой болвана Доккерилла, а она тетка ничего, если уж на то пошло. Взяла тебя под свое крыло, не так ли?
– Да, она ко мне добра.
Фред обнаружил, что ему трудно сосредоточиться, – так удивили его слова Тимоти, и он едва сумел ответить. Он бы пошел на бесконечное число компромиссов, чтобы быть столь же популярным, как Тим, но у него никогда не возникало такой возможности.
– Я могу быть твоим другом в школе, – сказал он. – Ну если тебе не нравятся другие. Нам необязательно разговаривать. Мы просто будем знать, что друзья. Только если… – Тут Фред утратил мужество и пробормотал: – Это была просто идея. Я пойму, если ты не захочешь.
– Но мы можем быть друзьями в самом обычном смысле, вполне открыто, а те, кому это не нравится, пусть отправляются к дьяволу! – дерзко сказал Тимоти.
– Нет, я не хочу так. Никто не должен знать, что я тебе нравлюсь. Иначе очень скоро ты станешь таким же непопулярным, как я.
– Я так не думаю, – задумчиво сказал Тимоти. – Мне удалось стать настолько популярным, что теперь я беру с собой свою популярность всюду, куда направляюсь, в любую группу, независимо от того, принадлежу я к ней или нет. Посмотрим. Конечно, нам предстоит внести ряд важных изменений… нам с тобой, Фредди. Твоя манера поведения в школе, например…
– Конечно, – поспешно согласился Фред. – Я поступлю так, как ты скажешь.
– Твоя одежда немного слишком… я хочу сказать, что школьная форма может быть разной, Фредди.
– Я понимаю, да, конечно.
– Однако сейчас тебе не нужно беспокоиться о деталях. Как забавно – знаешь, я всегда тебе завидовал. Слухи о твоей матери… Надеюсь, ты не против, что я о них упомянул?
– Я не против, – сказал Фредди, хотя был очень даже против.
– Все думают, что твоя мать убийца детей и чудовище, и постоянно это повторяют, а мою считают образцом респектабельности. Ну так и есть. И никто не называет ее ходячим ужасом – значит, я не могу присоединиться к ним и сказать: «Да, я думаю, что ты прав. Я думаю, она своей холодностью заставила отца уйти». Я бы хотел сказать такое вслух при большом количестве людей. Я бы очень хотел. Но недостатки моей матери не являются достоянием общества. А если я попытаюсь объяснить, меня никто не поймет и не станет сочувствовать.
– Слухи о моей матери лживы, – быстро и тихо сказал Фред.
Он не смог бы себя простить, если бы промолчал.
– Как и отсутствие слухов о моей, – сказал Тимоти.
– Как отсутствие может быть лживым?
– Ты все понимаешь слишком буквально. – Тим улыбнулся. – Давай проверим, не осталось ли в кухне чего-нибудь вкусного. Я ужасно проголодался!
Таким образом, хоть он и боялся, что его новое счастье продлится недолго, до тех пор, пока они с Тимом живут в Комбингэм-холле, где нет других ребят их возраста, жизнь Фредди невероятно изменилась в течение нескольких минут. У него появился друг! Миссис Доккерилл, хотя и была очень добра, не могла стать ему другом. Она оставалась взрослым человеком, который его жалеет и о нем заботится, но это уже не имело значения – ведь теперь у Фреда был Тим.
Так он узнал, что человеку нужен только один друг. У него был один, и это оказалось идеальным числом. Большего ему не требовалось.
Второй урок, полученный Фредом в Комбингэм-холле, состоял в том, что понятия размера, такие как «большой» или «маленький», относительны. До того Фред считал свой дом в Лондоне огромным и понял, что теперь никогда не сможет так думать, ведь он увидел дом Тимоти – настоящ