– Он не на той двери, Кирочка, – ласково улыбнулась она. – Он на двери родительского поместья.
На той, что была украшена вырезанными пауками, птицами и бабочками?
Олег и Женя увезли Воронцовых-младших обратно в родовое гнездо, а мы с Костей – Журавлева и Серый – дикими серыми журавлями остались на кромке рублевского леса.
Когда ко мне вернулось желание произнести какие-то слова, мы с Костей уже ехали в машине. Просто прямо, просто в никуда. В отличие от Максима, он вел плавно, пропускал пешеходов, притормаживал возле луж, чтобы никого не окатить, и пропускал вперед себя отъезжающие от остановок автобусы.
– Когда я вернулась с веранды к себе, – пробовала я сосчитать мелькающие между пиков сосен звезды, – то открыла расписание поездов до Нижнего.
– Правильно, – кивнул он. – Это правильно, Кира.
Не на такую реакцию я рассчитывала. Собиралась провести у Воронцовых год и вот-вот вернусь, пробыв здесь меньше недели?
Скривив губы, я решила забыть недавно изученное расписание.
– Знаешь, Костя, если человеку сказать сто раз, что он дурак, на сто первый он не среагирует. Если сто раз сказать про отъезд, на сто первый его не торкнет. И если сто раз увидеть припадки семейки Воронцовых…
– …на сто первый кто-нибудь умрет. Ты слышала. В ее уравнении – смерть.
– Может, это ее кактус умрет!
Он пожал плечами:
– Тогда бы она рисовала прицелы не на куклах, а на горшках с алоэ.
– Если уеду, то не потому, что ты просишь, не потому, что я сбегаю, а потому, что сама так хочу. Ясно?
Он кивнул, и я продолжила:
– Испытаю удачу в конкурсе «Сверх» с постановкой на льду и после него вернусь в Нижний.
– После конкурса? Значит, только он тебя волнует?
– Я не решу уравнения Аллы. Если какой-то там великий Воеводин не смог, если Алла сама не знает, у нас нет шансов. Я поговорила со всеми про пикник. Ноль зацепок, Костя. Ноль. Обычный день, обычные шашлыки и тортик на дне рождения. Обычная беготня детей. И если все было так обычно… то почему сейчас такой дурдом?
Зажегся зеленый сигнал светофора, но машина Кости не трогалась, пока ему трижды не посигналили. Моргнув аварийкой, Костя надавил на газ.
– Я могу помочь тебе с музыкой для твоего танца на льду. Сделаю аранжировку для электроскрипки.
– Круто, – обрадовалась я, – хочу сделать танец под песню «Научи меня».
– Воронцовы входят в группу меценатов школы-пансионата Аллы. Значит, и на конкурс скинулись.
– Вот как? Значит, у Аллы и там тоже блат?
– Блат. Или сестла, – пошутил Костя, и я улыбнулась. – Констатирую факт. Не расстраивайся, если выиграет «чей-то» кактус.
Я задумалась: сколько бы ошибок я сделала в этом слове в диктанте?
– Не констактируй, Костя. То есть не контакстируй, тьфу! Короче, забей! Я все равно выступлю!
Прошло минут тридцать, мы болтали в машине, припаркованной под фонарем.
– Куда мы приехали?
– Пока никуда. Могу отвезти тебя в кино, библиотеку или обратно в резиденцию.
– Алла попросила погулять. Не хочет, чтобы мы второй раз видели Макса таким. А я хочу просто спать. Можно переночевать в кастрюльной квартире? Там же куча комнат.
Костя надиктовал навигатору пункт назначения:
– Маршрут в кастрюльную.
«Маршрут построен», – произнес голос новигатора.
– Ты действительно так ее назвал? Кастрюльной?
– Это звучит лучше, чем «серый циркон номер тридцать».
Я спала внутри «кастрюли» так хорошо, как нигде и никогда раньше.
Матрас не жесткий и не мягкий, не горячий и не холодный – идеальный. И такая же подушка. Можно было выбрать из какого-то подушечного меню, и я решила протестить ту, что с освежающим эффектом. Костя сказал, что такая подушка не будет нагреваться от моей щеки.
В ванной все вокруг управлялось голосом. Напор воды – теплее или холоднее. Дом предложил мне принять джакузи с солью и маслом хвои, пока унитаз выдавал бегущей строкой по поверхности зеркала результаты анализа мочи (надеюсь, они не записались рядом с моей фамилией Журавлева где-то в ноутбуке Кости…). Все показатели были в норме.
Унитаз посоветовал принять курс витамина D3 и магния.
От ванны я отказалась. Валилась с ног от усталости. Ради утренней пташки Воронцовой я проснулась сегодня в пять.
Костя сидел за прозрачной стеной возле пульта в крупных наушниках и с электроскрипкой в руках. Звука слышно не было. Я видела только его движения. Как пальцы держат смычок, как тело движется следом за инструментом, а не наоборот. Музыка полностью его поглотила.
Костя заметил меня, прекратил играть и приподнял смычок, кивая. Между нами было только стекло в полный рост. Взявшись за полы полотенца, как тогда на крыше, я резко их распахнула.
Внизу на мне оказалось… второе полотенце.
На лице Кости что-то промелькнуло, но что именно, я понять не успела. Слишком быстро. Его губы дрогнули в улыбке, и я поспешила ретироваться, чтобы не отвлекать.
Я проснулась в два пополудни, совершенно не ощущая, что проспала четырнадцать часов подряд.
«Доброе утро, Кира, – поприветствовал меня Дом, когда я вошла на кухню. – Что вы предпочитаете? Чай, кофе, энергетический смузи? Я могу включить для вас чайник, кофеварку или шейкер».
– Я буду чай, Домик, спасибо!
«Настройки предпочтений сохранены, благодарю за выбор, Кира. Не желаете ознакомиться с погодой и новостями?»
– А Костя дома? Он уже завтракал?
«Расписание Константина Серого закодировано. Вы можете подключиться по Wi-Fi и создать собственное расписание, согласовав время совместного завтрака с Константином».
– Костя-а-а!! – надрывала я горло, по старинке согласовывая время завтрака кличем. – Ты дома? Есть бу-у-удешь?
Через минуту услышала шаги.
– Дом, закажи завтраки номер два и номер четыре, – попросил систему Костя. – Доброе утро, как спалось?
– Моя мама выбрала бы первый или третий… но не второй завтрак. Она терпеть не может двойки, – подкинула я желтое яблоко из фруктовой корзины. – Я за все дни так не высыпалась. Твоя холодная подушка – огонь!
– Дом, расписание на день, – налил Костя бокал теплой воды, кидая в нее ломтик лимона.
«В шестнадцать тридцать встреча со свадебным распорядителем. Вы должны подтвердить велком-меню, а также…»
– Дальше.
«Вы сделали пометку напоминать вам каждый день про…»
– Дальше, Дом, дальше.
– Почему ты ее перебиваешь? – кинула я ему второе яблоко. – У вас секреты?
– С кем?..
– С Домиком.
– А, это уже девочка?
– Конечно! Могу выйти, если хочешь пошушукаться.
Он сел за барный стол напротив, поймав меня за локоть:
– Нет, останься. Прости. Дом, озвучь напоминание на каждый день.
«Напоминание на каждый день: уговорить Киру Журавлеву вернуться домой. Мне внести в ваш график это событие, Кира Журавлева?»
– Вот, – откусил он от яблока, – это напоминание ты и так слышишь каждый день.
– Домик, – попросила я, – внеси в мой календарь напоминание. Тридцатое сентября. Выступление на льду с проектом «Сверх». Добавь напоминание в календарь Кости Серого.
Костя подавился.
«Не выполнено, – ответил Домик, – невозможно добавить событие в календарь Константина Серого. Дата занята. Выберите другую дату».
– Кира, – пробовал он отдышаться, – двадцать восьмого…
– Свадьба… да?
– Н-да, и там будет пятьсот человек. Три дня подряд. Туда далеко лететь. Сначала в Якутск, потом пересадка на пропеллерный самолет до Оймякона.
– А на Мальдивы не хватило?! Почему Якутск?
Я вспомнила карту в библиотеке, подписанную «Оймякон», когда ночевала в ней в день приезда.
Он сжал губы:
– У Аллы в Оймяконе экспериментальное поле морозоустойчивой пшеницы.
– Но ты бы мог за Мальдивы голосовать?
– Я не возражал отметить в холоде. Из-за полярных сияний.
– Которые шепчут правду голосами предков? – вспомнила я, как он рассказывал о древней легенде. – А какую правду ты хочешь узнать, Костя?
– Правду о сером призраке. Помнишь, я говорил, что слышу во сне эти слова? Вижу серого журавля с твоим лицом, и он произносит пару фраз.
– Каких?
– «Серый призрак здесь».
– Приехали… нам только призраков не хватало! А может, твой журавль во сне расскажет, кто зашифрован в уравнении?
– Может… мне расскажет об этом солнечный ветер.
Он начал ходить по кухне, подкидывая яблоко.
– Вчера в машине ты сказала, что спросила всех про пикник.
– Ну да…
– Ты не спросила меня, Кира.
– Тебя? Ты тут при чем? Ты же с Воронцовыми тусуешься, потому что женишься на Алле.
Он вздохнул:
– Не все так просто. Ведь я тоже был на том пикнике. Отмечал день рождения с классом и познакомился там с Максом. Я в основном с ним тусил. Я даже не помню тебя или Аллу. Мы с девчонками не играли. Мне подарили видеокамеру. Я носился с ней целый день, но потерял. А потом мы уехали. Максим и его семья остались. Значит, и ты тоже. И все было обычно. Ничего особенного я не помню.
– Ты не помнишь меня? Ты меня не видел?
– Тридцать одноклассников, родственники, куча детей, слетевшихся на торт, аниматоры, родители, бабули и дедули. Нет, я не помню, что говорил с тобой, но рядом с Максом часто была какая-то девочка. Или Алла, или ты, или… да кто угодно.
«Заказ завтрака номер два оставлен у двери», – проинформировал Домик, а я вздрогнула.
– Почему ты не сказал мне раньше?
– Пробовал понять почему.
– Что почему?
– Почему я и Алла? Почему ты в доме? Почему появилось уравнение?
– И? – скрестила я руки, сдерживая желание швырнуть ему яблоком в лоб. – До чего ты додумался? Ты ведь айтишник, значит, умный.
– Не слишком хороший, выходит. Я не знаю, как получились все эти совпадения и зачем мы все снова вместе.
– Мы все? – повторила я.
– Все, кто был на том пикнике.
– А как же твой класс и остальные дети?
– Значит, важны только мы четверо.