– Отказали? Это какая-то ошибка. По заявке никому не могут отказать. Они берут всех.
Забрав конверт, я вытащила бланк, быстро пробежала глазами.
– Оргвзнос, – произнесла я единственное слово. – Отказ за неуплату взноса.
– Боже! Я уж было подумала! – обрадовалась Алла. – Яна все уладит. Ерунда.
– Нет, – не позволила я забрать Алле конверт. – Я не возьму у вас деньги. И так живу, ем, в школу хожу за ваш счет.
– Но Кирочка… – не могла найти Алла слова, беспомощно хлопая ресницами.
Она разбиралась в автономной нецеллярной эмбрионии, но не понимала, что такое желание сохранить каплю самодостаточности. Интересно, мне выплатят в «Биб» авансом пять зарплат сразу?
– Возьми деньги у меня. Сколько там? Сотка? Как у всех, да? – предложил Антон. – Без процентов и бессрочно.
– А что взамен? – скрестила я руки.
– Вечеринка у Аллы и Макса! – мечтательно откинулся он на руки, жмурясь в лучах. – Хоть с маслом, хоть без!
– Согласны, – быстро ответила Алла, передавая ему конверт, – ты приглашен на вернисаж. А в храме, Антонушка, я закажу сорокоуст за твое здравие.
– Э, спасибо… – почесал он голову, благодаря и за то, и за другое.
– Спаси Боже! – просияла счастливая Алла.
Антон тут же перевел единичку с пятью нулями на мою карту. Как это было просто для него и таких, как Воронцовы. Этих денег хватило бы, чтобы закрыть отцовский кредит за машину. Еще осталось бы. Сто тысяч рублей. Я таких денег никогда не держала в руках.
Пока относила новый бланк заявки, смотрела в бесконечность школьной стены, увешанной почетными грамотами, дипломами, снимками профессоров, политиков, бизнесменов. Школа украсила коридор, который вел в администрацию, заслугами своих подопечных. Иногда главным достижением, чтобы оказаться на стене, было родиться в нужной семье.
Коридор, что вел в учительскую, был оснащен вдоль стен бегущим под ногами траволатором для быстроты передвижения. А еще я заметила странные полки с овальной обувью на колесиках.
– Фаст-волкеры, – подсказал Антон.
Сев на пол, он растопырил ноги и быстро закрепил устройства ремнями.
– На моторе. Ускоряют походку на триста процентов. Их нигде еще в мире нет, только в кампусе. Попробуй! – протянул он мне пару. – У нас есть класс скоростной философии. Там типа трек. Ездишь на фаст-волкерах и читаешь с проектора мудрые изречения, определяя автора. Чем больше определишь, тем выше балл.
– Мудрые изречения? – вспоминала я хоть бы одно. – Типа демотиваторов: привет, подписчики, сегодня мы будем распаковывать обои?
Антон расхохотался:
– Когда я стану блогером, то буду рассказывать про крышесносибельное!
После уроков, к счастью, без пчеловодства, гольфа или верховой езды, которые проходили факультативом и выбирались по желанию, Антон проводил нас с Аллой на парковку. Ее увез водитель Олег по свадебным делам, а мы направились в сторону велосипедов, самокатов и скутеров.
Сразу на трех парковочных клетках – конечно, поперек – остановился красный внедорожник. Из салона вышел Максим, облокотившись спиной о капот. Он лениво закинул согнутую ногу на переднее колесо.
И смотрел он на Антона, а не на меня.
«Ревнует?» – не поняла я, что это за прищуренный взгляд недовольства.
Убрав вейп, Максим подошел к нам и поцеловал меня в щеку:
– Привет, родная. Как провела день?
Он собирался приобнять меня за плечо, но я увернулась:
– Максим, это Антон Корови́н. Мой, точнее, наш с Аллой одноклассник. Он, – теперь прищурилась я, – рассказал столько всего интересного про вечеринку с катанием голышом по масляной горке.
– Еще бы.
– Это было вау! – резюмировал Антон свои впечатления, размахивая руками.
– Ну что? Едем? – хмыкнул Макс, смерив Антона оценивающим взглядом.
– Едем! – заторопился Антон.
– Я вообще-то со своей девушкой говорил, приятель, – остановил Максим порыв Коровина залезть в машину.
– Девушкой? – переглянулись мы с Антоном.
– Я не твоя девушка, Макс, – строго отрезала я, – и я опаздываю на работу.
– Кира работает! – гордо заявил Антон, словно первоклассник, который хвастается перед родителями другом-отличником. – А я заплатил ее взнос за участие в «Сверх»! – Он пытался заработать очки преференции в глазах своего идола, но только вбивал очередной гвоздь в крышку собственного гроба.
– Кира, подожди, – не успел остановить меня Максим, пока я стартанула по асфальтированной дорожке со знаком кирпич (жаль, что не с ускорением на триста процентов).
Наплевав на знаки (кто бы сомневался), Максим пытался уговорить меня сесть в салон, догоняя на своем джипе, и когда он приблизился к самокату вновь после трех попыток, я свернула на лесную тропинку, где сразу же забуксовала, но продолжила толкать самокат дальше, собирая распущенными волосами всех свисающих гусениц и каждую паутинку, обволакивающую мои коленки со съехавшими гетрами.
– Почему ты взяла деньги у него? – допытывался Макс, развалившись на стойке кафетерия на заправке «Биб». – У него, а не у меня или Аллы? Он тебе роднее нас?
Оставив попытки выманить из леса, Макс резонно решил дожидаться меня в кафе. Переодеться я не успела, выйдя на смену в длинном фартуке, под которым топорщилась на спине школьная рубашка и бежевая юбка с тугими клиньями.
– Мы не родня, Максим, – протирала я столешницу, пытаясь стряхнуть с нее заодно и Максима.
– Слава всем богам, что нет! – взъерошил он волосы.
– И я одолжила, а не взяла. Вы бы у меня потом не стали долг брать, а ему я просто переведу.
– Одолжи у Костяна.
– Я уже должна ему за испорченный бильярд, а Алле я должна за приют и дом престарелых вместо школьного букета.
– Но у меня ты еще не занимала.
– У тебя нельзя, – смахнула я крошки от купленного им третьего хот-дога – он их не ел, но заказывал с неизменной регулярностью, лишь бы торчать здесь подольше.
– Почему у меня нельзя?
– Потому что… – выдохнула я, – ты пригласил меня на свидание и я согласилась.
– И? – не догонял он.
– Пригласил, Макс. А не купил. Я согласилась пойти с тобой на вернисаж потому, что хочу, а не потому, что должна.
– Девушка, девушка! – перебил нас покупатель. – Один капучино, пенки побольше, молока погорячее, и три кренделя в разной упаковке. Только не перегрейте их. Достаточно подержать тридцать секунд, – сделал заказ посетитель. – Молодой человек, вы уже оплатили? – спросил он Максима. – Уступите мне место, ну же, скорей! Не видите, тут слишком узко и очередь!
– Не оплатил! – рявкнул Макс. – И не уступлю, – это, видимо, относилось ко мне.
– Но я покупатель! Постоянный покупатель, – уселся мужчина на стул впритык к плечу Максима. – Девушка! Где ваша улыбка? Тут написано, – ткнул он пальцем в слоган кафе, поднимая пластиковый треугольник, – всем посетителям улыбка в подарок! А вы меня еще не одарили! Нехорошо. Ай, нехорошо!
Я обернулась и вымученно улыбнулась мужику, наваливая двойную порцию пенки поверх капучино.
– Слушай, крендель, – облокотился на него Максим с такой силой, что мужчине пришлось спрыгнуть с барного стула. – Как бы тебе не пришлось новых зубов к своей улыбке докупать. Вали давай, пока тебя я не одарил. Бесплатно.
– Максим, не надо… – испугалась я, что старший менеджер услышит его наезд.
– Что вы себе позволяете? Я постоянный клиент! У меня бриллиантовая карта!
Мужчина принялся рыскать в чемодане, вытаскивая затасканные журналы с пикантными девушками на обложках.
– Кира, – шикнула мне напарница, – Зинаида Олеговна пялится на нас! После смены с парнем потрещишь… Обслужи скорее этого, он очень странный, но постоянный. К сожалению.
– Максим! Меня уволят… – накладывала я крендели в коробку, – уходи, пожалуйста, – с яростью посыпала я готовый капучино корицей, – прошу тебя!
– Я же просил вас в разные упаковки! – ударил гость по вытянутой коробке. Не удержав ее, я рассыпала крендели по прилавку. – И вы не погрели их! Вон! Ледяные!
Напарница помогала убирать крендели, пока я протягивала капучино.
– Без корицы! Я просил без корицы. Ай, куда вы ее столько-то… – возмутился гость снова, – святые небеса! Жалобную книгу дайте! Ну давайте-давайте, и побыстрее! – вытянул он руку. – Я жду! И спешу! И никаких извинений не принимаю. Вы просто… ужасная, – смотрел он на Макса, – ужасная бестолковая сотрудница! Ах ты Боже!
– Не поминай Бога всуе, – спокойно ответил Максим, забирая капучино у дядьки и отпивая его напиток. – Отличный кофе, и корицы в самый раз. М-м-м, какой аромат! Ты лучше всех готовишь кофе, – улыбнулся он мне.
Максим вдохнул запах свежего напитка, но я действительно перестаралась с корицей. Макс все продолжал делать вдохи, пока со всей дури не чихнул и не обдал рубашку постоянного клиента и его лицо коричневой пеной.
– Менеджер, где менеджер?! Зина! Зинаида! – отряхивался гость, пока я протягивала ему упаковку салфеток.
– Добрый день! – пересекла зал Зинаида Олеговна. – Кира, у тебя перерыв. Иди. Я разберусь здесь, ну же, ступай.
– Я корицы совсем чуть-чуть пересыпала, простите…
– Она не улыбается мне! – ворчал бриллиантовый клиент. – Не умеет готовить кофе! Не подогрела крендели! Только и может, что флиртовать тут со всякими бугаями и хамлом!
Судя по тому, как Зинаида посмотрела на Максима, она знала, что это за «бугай и хамло».
– Кофе за наш счет! – улыбалась Зинаида два раза подряд: и за меня, и за себя.
– Увольте ее, Зиночка, всего-то делов! Вот вам ценный совет! Увольте! Зачем понабрали всякой шушеры подзаборной?
Только мои ресницы поспешили сомкнуться в моргании, как «бугай и хамло» выплеснул кофе на голову бриллиантового, сметая его разом со стула.
– Пойдем-ка прогуляемся к забору, моя игрушка антистресс, я покажу тебе, где там шушера! – потащил его Максим за грудки.
– Спасите! Полиция!.. – вырывался облитый кофе гость, тщетно пробуя пнуть Максима в голень, но так и не дотянулся и заголосил еще громче: – На помощь! Убивают!