– Наталья Сергеевна, что вы такое говорите?! – вынырнув из дремы, возмутилась заплетающимся языком Соня, поднялась и включила чайник.
– Ну ладно-ладно… Саша, вы бы проводили девушку спать, а то она уснет прямо здесь за столом… Я сама чай заварю.
Какая-то неестественная обстановка царила вокруг. Какой-то подвох чувствовался в каждой произнесенной фразе за столом. Кто эта тетка? Что она делает в этом доме? Из Рассказово. А как она их нашла? Здесь, в Мякинино?!
В кухню заглянула Таня, взглядом, качнув головой, показала Журавлеву, чтобы он вышел, мол, поговорить надо.
– Вам вместе постелить, или как? – спросила она его, пьяно вращая глазами.
– Конечно, вместе, – тихо, сквозь зубы, ответил Александр.
– Обидишь ее – убью. – Она, вялая и сонная, показала ему свой маленький кулачок.
Чувствуя себя чуть ли не преступником или совратителем, а также незваным гостем, нарушившим все существующие правила, заявившись сюда так поздно, Журавлев набрался храбрости и, вернувшись на кухню, молча, не обращая внимания на Наталью Сергеевну, застывшую с фарфоровым чайничком в руках, поднял Соню со стула на руки и понес на второй этаж, где Таня постелила им постель в одной из спален.
– Ты все-таки приехал… – блаженно улыбнулась она. – Это хорошо. Как дела? Есть новости? Если это секрет, то я – молчок! – Она, дурашливо гримасничая, приложила указательный палец к своим губам.
– Не знаю, в состоянии ли ты сейчас что-то слушать…
– Я – вся внимание! – Она даже выпрямилась на кровати и теперь сидела, слегка раскачиваясь из стороны в сторону и близоруко щуря глаза. И такая она была в этот момент милая, хорошенькая и какая-то теплая, что Журавлев готов был прямо сейчас наброситься на нее с поцелуями.
– Виделся с Тамарой, бывшей женой Табачникова. Хорошо устроилась. Считает себя предательницей по отношению к нему, думаю, что жалеет, но давно уже простила за роман с Кречетовой. Больше того, представляешь, она, предполагая, что Евгений захочет похоронить Ирину, просила меня передать ему деньги.
С этими словами Александр вдруг вскочил и куда-то убежал, вернулся с пакетом.
– Вот черт, чуть не потерял деньги… – Чтобы, вероятно, убедиться, что это настоящие деньги, он принялся разворачивать их. Пачка денег была рулоном замотана в непомерно большой прозрачный пакет. Из него выпал белый листок и плавно опустился на ковер.
– Семейная жизнь – это так сложно, – сказала Соня. – Саша, у меня нет сил даже душ принять, я просто засыпаю. Очень тяжелый был сегодня день. Я просто разденусь и лягу, а ты пообещай мне…
И тут она скользнула вниз, подняла листок, рассмотрела его, после чего скомкала его и швырнула в угол комнаты. Улыбнулась.
– …так не бывает, – сказала она. – Саша, я сейчас лягу, а ты пообещай мне, что никуда не уйдешь.
– Не уйду.
Он раздевал ее дрожащими руками, снимал сначала домашние штаны нежно-голубого цвета, затем, постанывая от удовольствия, стянул белую майку, и когда она осталась в маленьких кружевных трусиках и белых носках, уложил ее, спящую, в постель. Он прикрыл ее простыней, но память все продолжала и продолжала рисовать ему ее нежные округлости, розовые соски, нежную впадину в области паха…
Спальню освещала напольная лампа – матовый белый шар в зеленоватых прожилках. Александр решил аккуратно повесить одежду Сони на стул, разложил сначала штаны, затем майку.
Вернулся к Соне, сел на кровать. Затем обследовал спальню, нашел дверь, а за ней – чудесную ванную комнату, выполненную в зеленоватых тонах. Кроме душевой кабины имелась и нежного мятного оттенка ванна на золотых ножках.
Журавлев принял душ, нашел в шкафчике полотенце, вытерся им и уже собирался выйти из ванной комнаты, как из шкафчика выпал довольно большой черный пластиковый пакет. Завалившись набок, он выплюнул из своего нутра что-то золотистое, волосатое…
Это был парик. Рыжий. Убийственно рыжий.
Под париком он нашел свернутую одежду – черное трико и черную водолазку.
Первый раз в своей жизни Журавлев испытал такое потрясение. Его словно ударило током, да так, что чуть не остановилось сердце.
Он стоял посреди спальни и смотрел на безмятежно спящую на кровати Соню.
– В магазине, говоришь, работаешь… В книжном? – с горечью прошептал он, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
Воображение его заработало, он так четко представил себе, как она, склонившись над столиком, при свете лампы орудует пилкой, приводя в порядок ногти певицы Крайновой, что фантазия услужливо нарисовала и другую картину – как Соня нежными ручками достает из сумочки кухонный тесак и решительно обрушивает его на затылок Ирины… Затем, вымыв руки, переодевается прямо рядом с трупом во все новое, укладывает красную от крови одежду в пакет, выходит с ним из квартиры, открывает соседнюю дверь и подкидывает несчастной певице мощнейшую и опаснейшую улику…
Он опустился рядом с ней на постели, взял ее руку в свою.
– Соня, Соня… – зашептал он. И тут, озаренный догадкой, он сложил все события последних дней в один ясный и четкий сценарий преступления и ужаснулся. Если появление землячки из Рассказово было предпоследним пазлом, то рыжий парик с черным трико завершил картину. Оставалось проверить только самую важную деталь, и именно сейчас было самое время это сделать…
Он подошел к туалетному столику…
– Где же твой Стрелок? – спросила Таня за завтраком.
Кухня была залита ярким солнечным светом, Наталья Сергеевна в хозяйском клетчатом фартучке допекала последний блин. Этим утром она была необычайно тихая и задумчивая.
Из кладовки были принесены джемы. Соня разливала кофе по чашкам из большого расписного кофейника.
– Уехал на работу, полагаю. Я не слышала, как он уходил. Вообще не помню, как ложилась спать.
– Соня, ты и вчера была какая-то странная, а сегодня у тебя такой вид, будто бы у тебя кто-то умер.
– Уже очень скоро здесь будет полиция. Стрелок вряд ли появится, думаю, он теперь не скоро придет в себя… – едва слышно проговорила Соня, отодвигая от себя тарелку. – Но пока я еще здесь и у нас есть немного времени, я расскажу вам, кто и за что убил Ирину Кречетову. Думаю, ты, Таня, уже успела рассказать Наталье Сергеевне, что у нас тут произошло, как мы все оказались втянуты в это дело.
Таня, услышав такое, пролила кофе мимо чашки, коричневое пятно начало быстро расплываться на белой скатерти.
– Да, я в курсе, – отозвалась Наталья Сергеевна. – И знаю, Таня мне сказала, что теперь она наследница и этого дома, и всего остального, чем владел Кречетов.
– Понимаете, мне так хотелось помочь Саше найти убийцу, так хотелось, чтобы это дело было закрыто, чтобы он успокоился, что я весь вчерашний день, находясь рядом с ним, постоянно размышляла над тем, какой же мотив должен быть у этой маникюрши Розы, чтобы она так жестоко расправилась с Ириной. И тот факт, что эта Роза появилась у Крайновой не так и давно, что прежде у нее была другая маникюрша, тоже настораживал и наводил на мысль, что эта смена маникюрш произошла не случайно, что Роза готовилась, планировала убийство. Разыскав настоящую маникюршу, она, скорее всего, заплатила ей, чтобы та исчезла, уступив ей клиентку Крайнову. Причина – Крайнова была соседкой Кречетовой, и расположение ее квартиры было идеальным для реализации ее плана. Догадалась я и о том, что Роза специально попросила Крайнову подыскать ей клиенток среди ее окружения, чтобы потом, когда все свершится и ее станут искать, все убедились бы в том, что она на самом деле настоящая маникюрша. Наверняка и квартиру снимала для отвода глаз, где изображала из себя бедную и обросшую долгами женщину. Она ведь и к Крайновой пришла рано утром якобы за деньгами.
Но кто такая эта маникюрша Роза? Нетрудно было догадаться, что она из близкого круга Кречетовой. И она – самая непросчитываемая. Знаете, в киношных хороших детективах убийца всегда белый и пушистый, у него и алиби имеется железное, да и сам персонаж выглядит невинно. Но как узнать, кто бывал в доме Кречетовых, кто входил как раз в этот ближний круг? И у кого мог быть мотив ее убить?
Итак. Кречетову убили не просто так, ее ограбили. Подразумевается, что женщина, которая ее убила, нуждается в деньгах. Ну просто по схеме. Значит, мне нужно было искать среди обслуги и знакомого мне окружения семьи женщину, которая уж точно не нуждалась в деньгах. И для которой важно было именно убить Ирину, а уж брошь прихватить просто так, на всякий случай. Так я думала поначалу. И все это время, пока я была погружена в свои мысли, рядом находился Саша. Быть может, я скажу сейчас глупость, но несмотря на то, Танечка, что ты ни разу не дала мне повод ревновать его к тебе, я вдруг представила, что все переменилось и что мой Стрелок от меня уйдет к тебе, к богатой, к очень богатой девушке. Что тогда ему не придется заниматься своей тяжелой работой, гоняться за преступниками, рисковать своей жизнью, что у него появится шанс вынырнуть из этого гнилого пласта общества, кишащего убийцами, насильниками, маньяками, начать жить совершенно другой, качественно другой жизнью… Представив себе это, я, признаюсь, испытала такое мощное чувство ревности, такую боль, что мне стало просто невыносимо находиться рядом с ним! Да, я фантазерка, понимаю, и сейчас все это звучит очень смешно, но просто я попыталась представить себе ту степень душевной боли, что должна была испытывать Роза, которая в один прекрасный день решилась взять в руки мясной тесак…
– Ты серьезно? Соня, но я же не давала тебе ни малейшего повода!
– Кто, спрашивала я себя, кто мог так сильно приревновать мужчину к Кречетовой?
– Водитель, кто же еще! – хмыкнула Наталья Сергеевна. – С водителями всегда так. Хотя мне-то откуда знать, я же просто смотрю сериалы.
– Вот! Но что я тогда знала о Тамаре Табачниковой? Ровным счетом ничего. Кроме того, что она вышла замуж за своего одноклассника, богатого бизнесмена, и что теперь живет где-то на Арбате. Ах да, что у нее есть дочка Анюта, совсем еще ребенок. Но кто кого первым бросил, Табачников ли, Тамара, мне было неизвестно. Но вот уж кто точно в