Немного посидев с сосредоточенным видом, он принял решение пересмотреть все изменения, появившиеся в протоколах машины. К сожалению, он не мог ничего менять, поскольку, после введения изначальных параметров, репродуктор руководствовался исключительно внутренними алгоритмами, но заглянуть в них с помощью современных технологий, парень мог и собирался узнать всё, что только было возможно.
Глава 7
Император открыл глаза, моментально вспомнив о вчерашнем инциденте с репродуктором. Всю ночь ему снились жуткие сны, в которых оживали яркие картины расправ над переселенцами, но в ночных видениях, именно он совершал жестокие убийства, впиваясь в горло своих жертв острыми зубами. А когда утреннее солнце Циклота, залило пейзаж розовым светом, императора неожиданно бросило в жар, от которого, всё его тело, моментально покрылось холодным потом.
Он плохо помнил себя во время ночного приступа, но чётко слышал отдалённый звук голоса своей жены, которая пыталась ему помочь, обтирая его лоб мокрой тканью.
Всё это происходило в какой-то другой реальности и теперь казалось ещё одним сном, в череде бесконечного ночного бреда.
С трудом приподнявшись, Понтемун сел на мягкой кровати, озираясь по сторонам измученным взглядом.
Рядом с кроватью, действительно стояла металлическая миска с водой, около неё лежал, сложенный в несколько раз кусок ткани, а на кресле, в нескольких метрах от кровати, лежала и Лизи.
Она свернулась калачиком, обернув своё озябшее тело хвостом и мирно спала, уткнувшись носиком в мягкую обивку кресла. Судя по всему, ночь у его любимой выдалась бессонной, и теперь она спала крепким сном, совершенно не реагируя на шорохи своего мужа.
Молча посмотрев на Лизи, император замер с туповатым видом, вслушиваясь в ощущения своего тела. Голова больше не болела, но какой-то назойливый гул, не останавливаясь, пульсировал в висках, а вспышки затухающих видений, продолжали уносить его сознание в темноту ночного бреда.
Он постепенно приходил в себя, наполняясь реальностью раннего утра, но какая-то глубинная тревога, вошла в его голову острым копьём и торчала оттуда длинным древком, не давая о себе забыть ни на секунду.
Император только сейчас понял, что именно, заставило его открыть глаза. Многочисленные мониторы, комнаты, проецирующие пейзажи утреннего Циклота, мерцали искажёнными изображениями океана, а в динамиках связи, всё ещё подключенным к коммутатору репродуктора, слышался монотонный треск, иногда прерываемый отдалённым грохотом падающих предметов. Свет мониторов постоянно притухал, от перепадов подачи электричества, а на потолке мерцал свет аварийного фонаря, сообщающего о проблеме с оборудованием.
Император крепко зажмурил глаза, пытаясь быстро привести своё сознание в порядок. Расплывчатое эхо человеческих криков, всё ещё врывалось в его голову, на секунды возвращая императора в сон, но тревожная реальность, заставляла Понтемуна мобилизовать все силы и оставаться в сознании, несмотря ни на что.
Он с трудом дополз до края кровати, встал на ноги, сделав несколько неуверенных шагов, а затем запутался в слабеющих ногах и рухнул на пластиковый пол.
Лизи тут же открыла глаза и, не увидев мужа на кровати, вскочила с кресла, с ужасом уставившись на Понтемуна, лежащего на полу. Она запричитала, взяв его подмышки и усадив на кровать, потянулась за мокрой тканью.
- Полежи ещё милый. Ты ещё очень слаб. У тебя ночью был жар. Как ты себя чувствуешь?
- Что-то случилось Лизи. Нужно срочно узнать!
Император залепетал болезненным голосом, указывая дрожащим пальцем на свет аварийного фонаря. Лизифер обернулась и только сейчас, услышала тихий сигнал тревоги, сопровождаемый светом мигающего фонаря. Задержав взгляд на мерцающих мониторах, и вслушавшись в треск динамиков, она сразу сообразила, откуда идёт звук. Взглянув возбуждённым взглядом на своего мужа, с трудом связывающего несколько слов, она быстро намочила ткань, выжала и, положив ему на лоб, выскочила из каюты, в сторону главного трапа.
Её тело немного отличалось от человеческого, поэтому Лизи передвигалась иначе, особенно когда нужно было передвигаться очень быстро.
Ускорившись в узком коридоре, она прошла резкий поворот, пробежав его по стене и выпрыгнув из корабля, ворвалась в пещеру, распахнув перед собой железную дверь. Иногда опираясь на четыре конечности и помогая хвостом, Лизи за секунды преодолела зал для приёма гостей и два лестничных пролёта, а перед репродокторной, скользнула когтями по полу и, распахнув дверь, влетела внутрь, тут же застыв посреди комнаты.
К сожалению опасения императора, на этот раз были оправданы. Вся комната наполнилась запахом тлеющих проводов и горящего пластика. Сама камера репродуктора, в которой ещё вчера висел кокон с ящером, была выломана изнутри, а на полу, усыпанном кусками битого стекла и мусора, виднелись следы волочения, уходящие кровавым следом в сторону подземных покоев Лизи.
Она не спешила идти дальше, пытаясь разобраться, что здесь произошло. В камере, всё ещё висели лохмотья живой ткани, оставшиеся от прозрачного кокона, но самого ящера внутри не было. Что-то невероятное мощное, разорвало на куски бронированный пластик камеры, и пропало в сумраке подземного замка, оставив после себя только кровавый след, уходящий к дальней двери.
Всё это было так же ужасно, как и выглядело. Материнское сердце Лизи, рисовало жуткие картины расправы над её сыном, даже не успевшим родиться на свет, но здравый смысл говорил, что всё было совершенно иначе. Учёного, постоянно дежурящего у репродуктора, тоже не было видно. Его стул и панель управления, были превращены в груду искорёженного мусора, а кровавый след, уходящий в полумрак погасших фонарей, начинался от стены, возле которой сидел оператор. Кровь на полу, тоже была красного цвета и скорее всего, принадлежала человеку, а не ящеру.
Лизи прислушалась к звукам вокруг себя. Внутри комнаты, всё ещё потрескивало электричество, сверкая огоньками маленьких замыканий, и капала жидкость, стекающая из треснутого стекла репродуктора, а из глубины подземного замка, послышался жалобный голос мужчины и грохот падающих вещей, разносящийся эхом по каменным стенам подземелья.
Недолго думая, Лизи сорвалась с места, скользнув когтями ног по каменному полу и выскочив в открытую дверь, побежала в сторону звука.
Преодолев в три прыжка широкую винтовую лестницу, она снова замерла перед широким входом в гостиную, притаившись в полумраке лестничного пролёта. Часть фонарей освещающих комнаты мерцала тусклым светом, а другая часть просто отключилась, делая подземный замок непривычно тёмным, но в данном случае, это было даже на руку Лизи.
Изящные перила из синтетического мрамора, бросали на лестничный пролёт широкую тень, в которой она и притаилась, наблюдая за происходящим внутри помещения. Ей не было видно остальную комнату, но всё, что её интересовало, было как на ладони.
Рядом со стеной, прямо под тусклым бра, создающим островок света, сидел окровавленный учёный, уронив голову себе на плечо. Его одежда была измазана кровью и свисала лоскутами, оголяя глубокие раны на руках и груди. Он пытался пошевелиться, пуская кровавую пену изо рта, но невидимая сила, исходящая от огромного существа, нависшего над ним, приплющивала его к стене, причиняя парню ужасную боль.
Рядом с ним стоял огромный ящер с человеческим лицом. Он нависал над своей жертвой со злобным видом и испускал невидимую энергию, приплющивающую жертву к стене.
Парень стонал от боли, пытаясь сопротивляться монстру, но сила рептилии была настолько велика, что в тишине комнаты слышался хруст костей, ломающихся внутри тела окровавленного парня. Тот стонал, не в силах произнести ни слова, а монстр продолжал ужасную пытку, молча наблюдая за своей жертвой.
Лизи сразу узнала в существе то дитя, которые долгие месяцы любила всем своим сердцем, наблюдая, как он развивается в прозрачном пузыре.
Его широкая холка из тёмных волос, так же начиналась от головы и спускалась вниз по мускулистой шее, сходя на нет в районе лопаток. У Лизи не было таких волос. Они достались существу от папы, поскольку были точно такого же цвета.
Крепкое сложение тела и человеческое лицо, чем-то напоминающее отца, теперь выглядели совершенно иначе. Черты существа стали грубыми, а мышцы распухли до невероятных размеров, истончив зеленоватую кожу, кое-где покрытую рисунком мелких чешуек.
Он был таким огромным и злобным, что даже Лизи, замершая в тени перил, испытывала страх при виде своего же сына. Она не верила глазам и стараясь не шуметь просто наблюдала за страшным существом, снова и снова находя в нём общие черты, со своим долгожданным сыном.
Огромный ящер, какое-то время вглядывался в свою жертву, наблюдая за её страданиями со стороны, будто изучая нечто неизвестное, но очень увлекательное. Он явно обладал какой-то силой, идущей от его руки, поскольку, даже не прикасаясь к учёному, с лёгкостью ломал его кости, а когда тот начинал громко стонать, теряя сознание от боли, ослаблял хватку, чтобы тот не испустил дух, прежде чем он наиграется.
Вскоре ящеру наскучила эта игра. Он поднял парня взмахом своей руки, волоча его спиной по стене и остановив голову жертвы на уровне своих глаз, положил ему на голову свою огромную лапу.
Молодой учёный тут же забился в судорогах, заколотив ногами по стене, а от его головы, потянулся белый туман, уходящий по руке, прямо в голову монстра. Все попытки сопротивляться были тщетны, и вскоре учёный обмяк под ладонью монстра, превратившись в серое сморщенное нечто, лишь отдалённо напоминающее человека.
Ящер убрал ладонь и тот просто рухнул на пол, сложившись как тряпичная кукла.
Лизи выдохнула от ужаса, прикрыв рот ладонью. Она давно привыкла к смертям людей, но это было нечто другое. Даже, если бы её сын, растерзал учёного на куски и принялся, есть, Лизи бы смирилась с тем, что увидела.
Его мать питается тем же самым и последнее время, не видела в своих новых гастрономических предпочтениях, ничего особенного. Клыки не возникают на пустом месте и должны использоваться по назначению. Но то, что сделал её сын, показалось ей жутко отвратительным, поскольку не имело рационального объяснения.