— Надежды нет, — ответил тот уверенно. — Никакой. Чудо, что он вообще дожил до этого момента.
Весь день и всю ночь фондовый брокер лежал без сознания. Его племянница и племянник вместе с Диком и Джоззи оставались в доме, как и Хэлдер, надеявшийся получить хоть какое-то признание. Он знал, что Боллард был виновен, но хотел понять, почему он застрелил женщину. К утру, как раз перед рассветом, доктор из Тархавена послал сообщение о том, что его пациент приходит в чувство и желает видеть инспектора. Хэлдер появился в ту же минуту и увидел Болларда, слабого, но способного говорить.
— Подойдите! — прошептал он. Его рычащий голос теперь превратился в едва слышный шепот. — Прежде чем умереть, я хочу убедиться, что оба моих дитя в безопасности.
— Они в безопасности, — сказал Хэлдер сочувственно, хотя по привычке уже достал свой блокнот. — Вы виновны.
— Да, и я не прошу прощения за содеянное. В моем столе в библиотеке вы найдете письменное признание, подписанное мной. Там изложено все, что я рассказал вам. Я, я один, убил эту женщину, Джеральд и Одри ничего не знали об этом… Не знали.
— Почему вы убили леди Хэмбер? — спросил Хэлдер, взволнованно нагнувшись над ним.
Боллард бросил на него хитрый взгляд.
— Она обманула меня. Я любил ее, а потом узнал, что у нее связь с Рендольфом. А теперь идите и позовите малыша Лоусона, у меня мало времени.
Дружески кивнув, инспектор покинул комнату и сразу же передал сообщение. Пока Дик поднимался по лестнице в комнату к умирающему, Хэлдер прошел в библиотеку и там, при свете свечи, так как солнце еще не встало, занялся поисками признания. Он быстро нашел его и внимательно прочитал. Все, что там говорилось, полностью соответствовало тому, что он уже знал. Умирающий мужчина любил леди Хэмбер, но ее знаки внимания Рендольфу разожгли в нем огонь ревности. Он застрелил ее на поляне — не ради Одри, а из мести. И Хэлдер, убирая признание в карман, был практически уверен, что смерть Рендольфа была еще одним результатом мести. Вот она, правда. Причина для обоих убийств была найдена, поэтому дальнейшее расследование не требовалось. Но, вспоминая объяснения Болларда в библиотеке, инспектор подумал, что могла быть еще одна, более убедительная причина. И все же, довольный, он сдержал свое обещание и никогда не расспрашивал Одри или кого-либо еще.
А в это время Лоусон сидел у кровати Болларда, слушая странную историю.
Удивительная жизненная сила большого человека поразила его. После стакана бренди, который ему скрепя сердце оставил доктор, он был способен говорить четко, уверенно и долго. Но Дик знал, что это был лишь краткий всплеск угасающих сил, и поэтому не тратил время и силы мужчины на ненужные вопросы. Он весь превратился в слух.
— Я сказал Хэлдеру, что застрелил леди Хэмбер, потому что любил ее, а она разожгла во мне ревность своим флиртом с Рендольфом. Поэтому Хэлдер верит, что и его я убил по той же причине. Пусть он и дальше так думает. Он больше не будет задавать вопросы, так как получил мотив для двух моих поступков — преступлений, как он называет их. Пусть так и будет.
— То, что вы сказали, — неправда?
— Нет. Малыш Лоусон, ты любишь Одри?
— Всем сердцем, — пылко заявил Дик.
— Хорошо! Женись на ней, как только сможешь. Миссис Трембли выйдет замуж за Джеральда, что хорошо и для него, и для нее. Для него, потому что ему нужен кто-то, кто будет заботиться и беречь его, ведь Одри станет твоей женой, а она бедна, и ей нужен дом и положение в обществе.
— Я тоже беден, — напомнил ему Дик.
Боллард слабо усмехнулся.
— Это не так. Когда прочитают мое завещание, ты узнаешь, что я оставил тебе Сарлийскую ферму и шесть тысяч в год. Нет, не благодари! Я любил твоего отца, и я люблю тебя. Еще я люблю мою племянницу, которую любишь ты. Все это к лучшему. А теперь слушай.
— Да, — Дик нагнулся поближе в мужчине, так как голос его стал еще слабее. — Я слушаю.
— Сэр Джон Хэмбер, мой зять, был подлецом. Мы учились вместе в колледже. Он встретил мою сестру, и Одри родилась вне брака.
— Это неважно для меня, — сказал Лоусон, когда переварил эту неожиданную информацию. — Я люблю Одри такой, какая она есть.
— Я так и думал, что ты это скажешь.
Боллард слабо пожал руку Дику.
— Я узнал правду и заставил Хэмбера жениться на моей сестре. Затем родился Джеральд. Уже в браке. Он законнорожденный. Одри — нет. После этого моя сестра, которую я очень любил, умерла. Годы спустя Хэмбер женился на женщине, которую я застрелил. Она всегда была тираном и ужасно обращалась с обоими детьми. Когда Хэмбер умирал, он рассказал ей об Одри. В ту ночь, когда леди Хэмбер была убита, она насмехалась над Одри из-за этого и сказала ей, что та не имеет прав на ее имя. Эта обида заставила Одри побежать ко мне. Что произошло потом, ты знаешь. Понимая, что леди Хэмбер опозорит мое дорогое дитя, я намеренно застрелил ее, и я рад, что сделал это. Но она оставила после себя последователя, так как позже, когда Одри обручилась с Рендольфом, я выяснил, что он знал правду от леди Хэмбер.
— Мерзавец! — закричал Лоусон. — Он воспользовался этим, чтобы заставить ее заключить помолвку с ним?
— Да. Я расторгнул помолвку, сказав Рендольфу, что если он женится на Одри, то не получит денег, поскольку раз она незаконнорожденная, то и не может унаследовать деньги. Я убил Рендольфа намеренно, поскольку он знал правду, и я не доверял ему. Ты понимаешь меня?
— Да. Кто-нибудь еще знает правду?
— Миссис Трембли. Одри сказала ей. Больше никто. А теперь… теперь… — Голос Болларда спал до шепота: — Я умираю. Очень… неожиданно, — он попытался приподняться, но упал. — Джеральд… Одри… мои дорогие… — Он замолк. Он был мертв, но прожил достаточно, чтобы все рассказать.
Дик накинул простыню на широкое, сильное лицо, застывшее в маске смерти, и вышел сообщить доктору и медсестре. Затем он прошел в библиотеку, которую Хэлдер уже покинул. Горела лампа, хотя уже начинало светать. Фигура, сидевшая в кресле, поднялась, когда молодой человек вошел. Это была Одри. Она подбежала к нему и посмотрела в глаза.
— Он… он…
— Да. Он умер несколько минут назад.
— Слава богу, его не арестуют, Дик, — она схватила его за руку. — Он сказал вам что-нибудь? — губы ее дрожали.
— Все. Вы бедны, у вас нет денег, поскольку вы — незаконнорожденная. — Лоусон сжал ее руку. — Мы больше никогда не будем вспоминать об этом, дорогая. Мы поженимся и будем жить здесь.
— Здесь? На Сарлийской ферме? — Одри выглядела ошеломленной.
— Да. Ваш дядя оставил ферму и большой ежегодный доход мне при условии, что я женюсь на вас, — он притянул ее к себе. — Поэтому после долгих испытаний судьба наконец-то улыбнулась нам.
— Дик! Дик! — Она прижалась к нему. — Джеральд… С ним все будет хорошо, ведь моя дорогая Джоззи и он решили пожениться. Но, дорогой, то, что я незаконнорожденная…
Лоусон провел ее через комнату на лужайку через стеклянную дверь. Над деревьями розовело небо, облака на горизонте блестели в золотых лучах. Они стояли и смотрели, как лучи становятся все ярче и ярче, пока солнце не появилось над горизонтом, освещая росистую зелень великолепием переливов. Обняв любимую, Дик указал на светлый горизонт.
— Впереди нас свет, — торжественно сказал он. — Позади нас тьма. Не будем вспоминать прошлое, Одри. Все, что было, пусть там и останется. Ты — это ты. Вот все, что важно для меня.
В лучах поднимающегося солнца, под звуки несметного количества поющих птиц, возвещающих о начале новой, счастливой жизни, он поцеловал ее в губы.
Рассказы
Танцовщица в красном
Эта история столь невероятна, что, как я ожидаю, немногие поверят в случившееся. Однако все так и было, и случилось это лет десять назад. Естественно, я изменил названия мест и имена участников данных событий. Представляю я эту историю под псевдонимом, но все события описаны совершенно точно. Ручаюсь за истинность рассказанного, поскольку сам был свидетелем нескольких эпизодов. Остальное я узнал от главного действующего лица этой драмы, или, скорее, мелодрамы, местами переходящей в трагедию. Все действо напоминало пафосную пьесу, но произошло на самом деле! Не забывайте об этом — мой рассказ совершенно правдив. И это — самое страшное.
Как у любого практикующего лондонского врача, у меня всегда полно работы и для меня в радость взять выходной для поправки здоровья, как телесного, так и духовного. Будучи бакалавром и человеком зажиточным, я порой совершал дальние поездки, в поисках удовольствий, пытаясь расслабиться…
Как-то в июне, сидя в своем кабинете, я листал континентальный «Брадшо» и прикидывал, куда отправиться в ближайшие выходные, когда открылась дверь и в комнату ввалился Хью Тэнкред. Он — мой двоюродный брат. Мы вместе учились в школе и в колледже — двери моего дома всегда были открыты для него. Я сильно удивился, так как всего два месяца назад он отправился в Испанию, и я не знал о его возвращении.
— Мой дорогой! — воскликнул я, раскрыв ему объятия. — Я так рад… Но, боже мой, что случилось?
В самом деле, незваный гость выглядел встревоженным и возбужденным. Здоровый, розовощекий молодой человек, которого я хорошо знал, стал бледным, словно призрак, и выглядел сильно похудевшим. В глазах у него застыла печаль, а одежда висела, как на вешалке. Два месяца назад, когда Хью отправлялся в Испанию, он был настоящим воплощением здоровья, а теперь выглядел если и не привидением, то пациентом ближайшей больницы, это уж точно. К тому же он казался страшно испуганным. Я понял это сразу, так как его дыхание было прерывистым, и, войдя, он запер за собой дверь. А потом бросился в мои объятия и стал трясти меня так, словно и в самом деле страшно испуган.
— Дик, — задохнулся он, то и дело поглядывая на запертую дверь. — Дик, спаси меня!
— В чем дело?
— Я попал в настоящий ад! — таким был его необычный ответ. — Ты слышишь звон гитары? Послушай!