А начиналось всё так.
В конце 1908 года дворцовый комендант генерал Дедюлин поинтересовался вдруг у Герасимова:
— Слыхали ли вы что-нибудь о некоем Григории Распутине?
— Нет, имя это мне незнакомо. А что вас так озаботило?
Дедюлин признался:
— Меня озаботила история, с ним связанная. Этот человек был представлен государыне Александре Фёдоровне на квартире фрейлины Вырубовой, наперсницы императрицы. Распутин, как я выяснил, выдаёт себя за старца, интересующегося религиозными вопросами, но по годам своим никак не может быть отнесён к старикам. Всё это мне кажется подозрительным.
— Выясню, что это за фрукт, — сказал Герасимов.
— Я пробовал сам навести о нём справки, но толком ничего не узнал, — продолжал Дедюлин. — Потому допускаю, что в лице Распутина мы имеем дело с революционером, может быть, даже со скрытым террористом, который пытается приблизиться к царскому двору.
— Понимаю вашу озабоченность...
— Прошу вас, Александр Васильевич, обратить внимание и на то, что бывая у Вырубовой вместе с государыней, царь может там встретиться с этим Распутиным, что весьма нежелательно.
Прибыв на Фонтанку, Герасимов поручил установить за приезжим наблюдение и приказал навести справки относительно его личности.
Вскоре информация поступила, и не самая утешительная. Из Сибири сообщили: Распутин вёл там безнравственный образ жизни, вовлекая в разврат девушек и женщин, попадался на кражах, за что наказывался и потому вынужден был бежать из родной деревни.
Какое же досье собрал полковник Герасимов на “старца”?
Настолько полное, насколько можно было собрать сведений о подданном Российской империи. Теперь он знал, что Григорий Распутин сын крестьянина, когда-то служившего на почте кучером; родился он в селе Покровское, что на реке Туре в Западной Сибири, в 150 верстах от города Тобольска; отца его звали Ефимом. Как и многие крестьяне того времени, фамилии Ефим не имел и получил её от жителей деревни, уроженцем которой не был, прозвище “Новый”, по паспорту — Новых.
Его сын, Григорий, в молодости вёл обыкновенную жизнь для тех мест, был изворотлив, хитёр. Так же, как и другие, высматривал, что плохо лежит, воровал. Отличался смелостью, физической силой. Распутство создало ему славу бесшабашного кутёжника, потому и присвоили ему кличку “Распутин”, которая заменила фамилию.
Сообщения из разных источников нарисовали довольно грустную картину.
“В молодости много пил, дрался, любил забавляться с девками.
Без лишних слов хватал очередную жертву и начинал расстёгивать на ней пуговицы. Часто получал пинки, был оцарапан и покусан, но силой своего добивался... Однажды случилось ему везти в Верхотурьинский монастырь священника, который, поговорив с ним по дороге, был поражён живостью его природных дарований. Убеждения священника произвели на Григория настолько сильное впечатление, что он решил бросить тёмную и развратную жизнь и стать странником. Обладая необыкновенной памятью, он подкреплял свои речи во время странствия текстами из священных книг...
Странствия привели его в Петербург, где он познакомился с архимандритом Феофаном, ректором духовной академии. Архимандриту показалось, что он видит в крестьянине проявления искренности веры, большое смирение и признаки божественного вдохновения. Через его посредство Распутин был введён в круги набожных людей столицы, чем он и воспользовался. В его грубости усматривали лишь простоту человека, вышедшего из народа. Все были в восторге от “наивности” простой его души...
Несколько месяцев жил в Верхотурьинском монастыре — уединении монахов и заточении еретиков-сектантов. После возвращения из монастыря женился на местной крестьянке, старше его на четыре года. Имел четырёх детей: двух сыновей и двух дочерей; старший сын умер в раннем возрасте, другой — умственно отсталый. Все надежды связывает с дочерьми — Марией и Варварой...
Совершил паломничество на гору Афон в Греции. Отсутствовал два года. По его словам, странствовал. Впервые побывал в Петербурге в 1903 году. Прожил пять месяцев. Был принят знаменитым духовным лицом — отцом Иоанном Кронштадтским. В 1905 году вернулся в Петербург...
Добился покровительства двух дам высшего света — великой княжны Милицы и великой княжны Анастасии, дочерей короля Николая I Черногорского, которые замужем за кузенами царя Николая II. Те на радость Распутина увлечены мистицизмом, властвующим в салонах высшего общества города. Великая княжна Милица привела Распутина в Царское Село...”
Какая ещё информация попала в руки Герасимова? Что ещё знал он?
Конечно, то, что было известно лишь узкому кругу: что наследник престола цесаревич Алексей болен гемофилией. Что когда бедная мать узнала об этом, то содрогнулась. Вся последующая жизнь после рождения сына, которого так ждали супруги, стала для царской четы страшным кошмаром. До этого у них рождались только дочери.
Гемофилия — наследственная болезнь, которую привезла из Дармштадта дочь великого герцога Людвига Гессенского и Алисы Английской, любимая внучка королевы Виктории Алиса Гессенская, ставшая после перемены религии Александрой Фёдоровной. Она знала, что люди против гемофилии бессильны и медицина не сможет ей помочь. Потому верила только в Бога и в чудеса, которые могли спасти её ребёнка.
Вот тут-то и появился “старец” Распутин.
Правда, как профессионал, Герасимов задал себе вполне закономерный вопрос: может быть, кто-то и привёл этого “спасителя”, подготовив для него благодатную почву? Видимо, нужен был человек, которому доверяла бы императрица. Маленький скромный ключик к ней открывал большие тайны и богатства огромной империи.
Собрав всё о пришествии Распутина, Герасимов полагал, что поединок с сибирским мужичком он выиграет, потому что на его стороне здравый смысл, логика и законы, которым он следует, а у мужичка-шарлатана лишь невежество и обман.
Узнавший всю подноготную деревенского проходимца, жандармский полковник уверился, что легко с ним справится. В своих предположениях, однако, он сильно ошибался.
Филёрская служба подтвердила развратный образ жизни Распутина в столице. Агенты отмечали: он брал на Невском уличных девок и водил к себе на квартиру. Полицейские женщин расспросили, те отзывались о мужике нелестно, говорили, что он груб, блудлив.
С собранными материалами Герасимов пришёл к Столыпину. Тот удивился, впервые услышав о каком-то “старце”.
— Не имею никакого представления об этой личности, — признался Столыпин. — Но то, что вы, Александр Васильевич, рассказываете, глубоко меня волнует. Пребывание тёмного субъекта такого рода при дворе может привести к самым неприятным последствиям.
В расстройстве отодвинул бумаги.
— Жизнь царской семьи должна быть чиста, как хрусталь, — сказал Пётр Аркадьевич. — Если в народном сознании на царскую семью падёт тяжёлая тень, то весь моральный авторитет самодержца погибнет — и тогда может произойти самое плохое. Хорошо, что вы довели до меня эти сведения. При очередном докладе я немедленно переговорю с государем, чтобы он положил конец этой истории.
Столыпин всегда держал своё слово.
В тот день, когда он вместе с Герасимовым, сопровождавшим его во время поездок в Царское Село, направлялся на доклад, он был особенно взволнован, понимая, какой щекотливой темы должен коснуться. Можно было предвидеть, какой гнев может навлечь на себя министр, затрагивая личную жизнь царской семьи. В то же время он считал, что не вправе и промолчать.
Разговор с государем, как он и предвидел, получился неприятным.
Закончив доклад, Столыпин несколько помолчал и начал:
— Знакомо ли вашему величеству имя Григория Распутина?
Государь насторожился, но ответил спокойным тоном:
— Да, государыня рассказала мне, что несколько раз встречала его у фрейлины Вырубовой. По её словам, это интересный человек, странник, много ходивший по святым местам, знающий Священное писание.
— А ваше величество его не видали?
— Нет.
— Простите, ваше величество, но мне было доложено совершенно иное, — решился Столыпин.
— Кто вам доложил?
— Полковник Герасимов.
— Ну, если Герасимов...
Наступила неловкая пауза. Царь словно раздумывал, что ему следует сказать, а что нет. Он не предполагал, что Столыпин задал ему коварный вопрос, не знал, что ничего подобного Герасимов не докладывал. Позже Столыпин объяснил свой поступок жандарму так: неуверенность ответов царя, его колебания и настороженный взгляд как бы подсказали — с Распутиным он встречался, конечно, и хотел это скрыть.
Но на конкретный вопрос надо было ответить. И Николай II с извиняющейся усмешкой сообщил:
— Не буду оспаривать то, что доложил вам полковник Герасимов. Государыня, действительно, уговорила меня встретиться с Распутиным. Я видел его два раза, если мне не изменяет память...
И вдруг из колеблющегося он превратился в решительного человека, способного на отчаянный поступок. Даже повысил голос, который стал звучать жёстче, чем прежде.
— Но почему, собственно, это вас интересует? Моё личное дело, с кем встречаться и когда встречаться. Ничего общего с политикой эта встреча не имеет. Разве я и моя жена не можем принимать своих знакомых, разговаривать с ними и выслушивать чьи-то просьбы? Мы можем встречаться со всеми, кто нас интересует!
Столыпин не отступил. Напротив, он высказал свою точку зрения, чтобы быть понятым: что повелитель России не может и в личной жизни делать всё то, что ему вздумается, потому что он выше всего государства и народ смотрит на него и молится за него и его семью. Ничто нечистое не должно соприкасаться с его особой, а встречи с Распутиным ничего хорошего не предвещают. И тут Столыпин рассказал о собранных полицией материалах.
Царь сник, услышав неприятное о “старце”. Он несколько раз переспросил:
— А точны ли ваши подробности?
— Да, — твёрдо ответил Столыпин. — Потому и прошу вас: запретите ему встречаться с государыней.