Среди сторонников проходимца, отметим, самой сильной фигурой была императрица.
Министерский кризис
Десять — пятнадцать лет спокойной жизни, считал Столыпин, помогут России в проведении столь необходимых реформ и накоплении сил. Было бы только время.
И он спешил, иной раз форсируя события. Понимал, что времени-то в обрез, а враги всё искали причину, чтобы его свалить.
В марте 1911 года случился министерский кризис. На этот раз он был инициирован в Государственном совете правыми из-за того, что Дума приняла законопроект о введении земства в шести западных губерниях. Государственный совет проект отверг...
Столыпин разработал законопроект, по которому, в отличие от предыдущего Положения 12 июня 1890 года, вместо сословных курий в Западном земстве вводились курии национальные: польская и русская. В последнюю входили все неполяки, кроме евреев, которые, как и прежде, в земство не допускались.
Пётр Аркадьевич объяснял своим приверженцам правила, на которых будет основываться избирательное право.
— Суть нового закона проста. Каждая курия выбирается отдельно. Вводится фиксация гласных. Последнее делается так: берётся процент численности населения данной национальности по губернии и процент принадлежащей ей земли и недвижимости по уезду, которые затем складываются и делятся пополам. Полученное число и составляет фиксированный предельный процент земских гласных по уезду.
Получалась чистая арифметика.
— Как же так сложно? Вы бы пример привели, — говорили ему.
— Приведу, — отвечал Столыпин, — к примеру, в какой-нибудь из шести губерний, входящей в Западное земство, польское население составляет два процента, а польская земля и недвижимость в одном из её уездов равняется тридцати восьми процентам ценности всей земли и недвижимого имущества, облагаемых земскими сборами. После сложения и деления на два получается цифра двадцать, которая и даёт право полякам на избрание двадцати процентов гласных в этом уезде. Видите, как всё просто.
Обычно законопроекты проходили Думу и Государственный совет, а тут случилась осечка. Государственный совет отверг новый законопроект. Считается, что провалил он проект Столыпина по двум соображениям: во-первых, он давал значительно больше представительства крестьянам, а, во-вторых, наносил чрезмерный ущерб польским помещикам, ослабляя союз польского и русского дворянства в Западном крае.
Одним из первых против столыпинских предложений выступил граф Витте. Умеренные дворяне были против, потому что находили невозможным делать различие между дворянами-поляками и дворянами-русскими, не без оснований указывая, что такое различие, то есть различные курии для выбора поляков-дворян и дворян-русских, ведёт не к объединению дворянства в этих губерниях, а к полному его разъединению, между тем как в настоящее время в громадном большинстве между русскими дворянами и дворянами-поляками существует полная солидарность.
Но Столыпин понял, почему так резко восстали против его замысла в Государственном совете правые.
— Они хотят отправить меня в отставку, — сказал он Крыжановскому, своему заместителю, который участвовал в подготовке проекта. — Кто разбирается в тайных играх, тот меня поймёт.
Да никакой тайны и не было. Противники выступили с открытым забралом.
— Мы против курий потому, что они утверждают антигосударственное начало, направленное против единства империи, утверждали они.
Витте настаивал на своей точке зрения:
— Курии не могут быть терпимы, доколе в России сохраняется ясное и твёрдое сознание единства русской государственности! Этот антигосударственный проект означает, что в искони русских губерниях Российской империи могут существовать политические курии нерусских людей, у которых есть свои интересы, нетождественные с интересами русской государственности, и которые будут иметь право выбора своих уполномоченных и представителей, преследующих интересы, не соответствующие русской государственности.
Поддерживал графа и князь А.Д. Оболенский, распространивший среди членов Государственного совета записку против курий, в которой доказывалось, что земство в западных губерниях можно ввести и без них. В спорах князь всё время ссылался на свою записку.
Оболенский выступал с пафосом:
— Неужели мы дошли до такого положения, что в течение пятидесяти лет не способны ничего выдумать, кроме таких форм, которые нарушают основные начала государственности?
Ему вторил князь П.Н. Трубецкой:
— Будучи членом особой комиссии, которая предварительно обсуждала принятый Думой законопроект о западном земстве, я подписал вместе с несколькими другими членами комиссии особое мнение против национальных курий.
За ним выступил Н.П. Балашов:
— С таким новшеством, как курии, никогда согласиться бы не мог. Вот вам в пример Австро-Венгрия, а в качестве хорошего примера — Германия. При принятом в законопроекте расписании гласных русские в проектируемом земстве будут всюду в количестве двух третей. К чему же при таком положении вещей пристёгивать курии?
М.М. Ковалевский, представитель прогрессистско-кадетского блока, тоже указал на судьбу Австро-Венгрии:
— Вот вам пример вавилонского столпотворения национальностей и языков. Россия многонациональное государство: разделением на курии будет положено начало тому движению, которое я мог бы охарактеризовать как отказ от общегосударственной идеи в интересах признания требований национальностей.
Выступили и поляки — члены Государственного совета.
— Зачем мерить одной меркой поляков и другой русских? — негодовал А.Э. Мейштович, имея в виду польских и русских помещиков. — Почему не вспомнить о речах депутатов Скирмунта и Потоцкого, которые так красноречиво защищали интересы всего землевладения империи? Казалось бы, что после грустного опыта недавнего прошлого следовало бы разделять людей не по национальностям, а на приверженцев и врагов общественного порядка и строя. Между тем законопроект разделяет русских и польских консерваторов куриями и закрепляет это разделение... Он мешает русско-польскому сближению!
Почти все фракции Государственного совета объединились на почве оппозиции куриям, кроме небольшой группы правых и части центра, возглавляемой Нейдгардтом, получившей прозвище “партии шуринцев” за то, что она состояла в значительной мере из близких людей Столыпина.
Борьба в Совете обострялась.
Понижение ценза при бессословном земстве комиссия признала недопустимым. Против понижения выступил и второй докладчик комиссии Стишинский. Основной довод противников уменьшенного ценза сводился к тому, что он, дескать, приведёт к демократизации земства, которая в свою очередь окажет пагубное воздействие на земство в политическом отношении.
Зиновьев — правый доказывал, что в западных губерниях ещё не созрели условия для введения земств.
— Исходя из этого я подписываю особое мнение, требующее отклонения законопроекта. Распределение национальностей по куриям в западных губерниях признаю невозможным. В проектируемом земстве при таком цензе нужно опасаться не столько национальной борьбы, сколько борьбы классовой. Состав земства не будет достаточно благонадёжным, гораздо более опасно возбуждать низшие классы к борьбе с высшим...
Выступил и профессор Дмитрий Иванович Пихно, редактор газеты “Киевлянин” — главный докладчик по законопроекту. С полным знанием дела развенчал он всю искусственность и несостоятельность пущенных в ход против предложения Столыпина аргументов, поддерживая реформатора:
— Я хочу дать ответ господину Витте по поводу курий. Мысль о национальных куриях заимствована ещё из закона, имевшего весьма близкое отношение к недавней государственной деятельности графа Витте. Она заимствована у первого избирательною закона для Государственной думы, которым допущены отдельные выборы членов Думы от инородцев, то есть инородческих курий для областей Забайкальской, Закаспийской, Самарской, Семипалатинской, Семиреченской, Сыр-Дарьинской, Тугайской, Уральской и Ферганской, для губерний Астраханской и Ставропольской... Правда, Витте не был автором этого закона, он был разработан под руководством Булыгина, но за осуществление его на графе Витте лежит, быть может, наибольшая ответственность. Потому что он это положение применил и подверг серьёзной переработке и дополнениям...
Пихно считал, что принцип разделения на национальные курии приведён не только в первом, но и во втором — избирательном законе третьего июня, ведь согласно этому закону министр внутренних дел имел право делить съезды избирателей на национальные отделения.
Пихно попал в точку. Все знали о том, что Столыпин при выборах в 3-ю Думу пользовался указанным правом очень широко, и, прежде всего, в западных губерниях. Губернии те и послали в Думу в подавляющем большинстве правых депутатов.
— Статья законопроекта, установившая половинный ценз для многих, представляет необоснованное стремление к демократизации земства, — сказал Пихно. — Я же смотрю на неё как на уверенность лиц, знающих в настоящее время край, найти в этом мелком земледелии надлежащего союзника и опору... Решение Думы, по крайней мере в составе представителей Западного края, было основано на глубокой уверенности, что они берут к себе в союзники не наиболее подозрительный и наиболее неблагонадёжный элемент, а, напротив, элемент вполне благонадёжный и вполне русский.
Пихно доказывал, что такая уверенность зиждется на твёрдых основаниях: на знании социальной природы тех, кто примет участие в выборах в земство в качестве владельцев половины, четверти и пятой части полного земельного ценза в случае, если он будет снижен наполовину. Основные источники, сказал он, которые дадут большинство избирателей этой категории, это наследники некогда крупных имений — учителя, чиновники и другие. Крестьяне, купившие землю, потом делили её между своими сыновьями, становились полу- и четверть цензовиками.
За проект выступал и Я.Н. Офросимов, принявший самое активное участие в посылке делегации от девяти западных губерний к царю в мае 1909 года и в созыве западнорусского съезда той же осенью. Он защищал “местных людей”.