– И вы здесь? – удивленно выдохнула я.
– Привет, хозяюшка! – крикнул брат-весельчак.
– Это все ты подстроил? – я удивленно посмотрела на Кристофа.
– Ты меня раскусила, – рассмеялся Кристоф. – Барон, можно уводить бандитов?
– Отец, называй меня просто отец, – поправил Кристофа старик.
– Постараюсь, – ответил мужчина, поджав губы. Казалось, что ему с трудом даются эти слова. – Бароном вы для меня были дольше, чем отцом, – добавил он уже еле слышно, так что услышала только я.
– Идемте в таверну, – позвала я мужчин, глядя, как разбойников уводят братья-плотники вместе с тем незнакомцем, который все выспрашивал о Лии тогда в таверне. – Расскажите нам все толком.
Опираясь на руку Кристофа, я повела всех в таверну, где кружила под потолком испуганная Агнес.
– Какое счастье, что вы живы! – прокричала она и метнулась к нам. – Простите меня. Прошу вас.
– Ты знала, что Джон жив? – я немного подозрительно смотрела на привидение.
– Нет, – ответил призрак. – Я знала лишь то, что ты мне сказала.
– За что тогда просишь прощения? – спрашивает Лия.
– Что Джон – мой сын, – и если бы у призрака была телесная оболочка, то она бы расплакалась.
– Ты ни в чем не виновата, – ответила я примирительно. – Ты умерла задолго до того, как он стал сволочью.
Агнес кивнула и уплыла под потолок, горевать и винить себя.
– Так как вы все встретились? – Лия смотрела на Дамира, а потом перевела взгляд на отца. Я видела, что она чувствует себя не в своей тарелке рядом со старым бароном.
– Ко мне прибыл старый друг, который рассказал, что в таверне увидел девушку, невероятно похожую на Марию, – ответил барон. – Я не мог в это поверить. Долго собирался и наконец-то решил приехать. Решил попросить сына сопровождать меня, а тут к нему этот юноша прибежал и рассказал, что вас задумали убить, – рассказал барон.
– Зачем они убили нашу мать? – Кристоф задал вопрос словно бы в пустоту, но я понимала, что он спрашивает у барона.
– Бернард жаждал власти, – прозвучал приглушенный голос пожилого мужчины, словно вырвавшийся из глубин давно похороненных сожалений. – Он, словно назойливая муха, жужжал о том, что староста ворует, что нет порядка, но я, глухой и слепой, отмахивался от его слов, – барон тяжело вздохнул, словно этот вздох вытягивал из него всю жизненную силу. – Старый староста был мне удобен, привычен. Бернард был молод, горяч, амбициозен, а я… я цеплялся за прошлое, за иллюзию стабильности. Лишь когда тьма спустилась на наши земли, когда разбойничьи шайки начали терзать окрестности, оставляя за собой лишь кровь и пепел, во мне зашевелилось беспокойство. Холодное и запоздалое.
– Они… убили нашу мать? – в глазах Лии плескался первобытный ужас, словно перед ней вновь развернулась сцена той страшной ночи. – Бернард специально организовал разбойничью банду, чтобы подорвать доверие к старому старосте.
– Как цинично выразился Бернард, – горькая усмешка искривила губы барона, – они не планировали убийство. Лишь слегка припугнуть…
– Но что-то пошло не так, – прошептала Лия, словно вытягивая слова из вязкого тумана памяти. – Я… я сорвала с Бернарда платок. Платок, за которым он прятал лицо…
– Да, – барон поспешно кивнул, в его взгляде мелькнула тревога. – Но ты ни в чем не виновата, дитя мое, – добавил он торопливо, словно опасаясь, что хрупкие ростки воспоминаний оборвутся.
– Виноват Бернард, одна лишь его гнилая душа, а не ты, – твердо заявила я, крепче прижимая к себе дрожащую девушку, поглаживая ее по спине, словно пытаясь согреть и защитить от ледяного прикосновения прошлого.
– Да… да, я понимаю, – едва слышно прошептала Лия, но сдержать поток слез уже не смогла. Слезы обжигали ее лицо, словно кислота разъедая.
– Они напали на ваш домик в лесу, – вновь заговорил барон, его голос стал глуше и тяжелее. – Они хотели лишь напугать Марию, чтобы она пожаловалась мне и я принял меры… но когда поняли, что их лица раскрыты, когда маски были сорваны, то… то им пришлось убить ее. Юнилию же… Юнилию спасло чудо.
– Меня зовут Юнилия? – в голосе Лии прозвучало удивление, смешанное с надеждой.
– Да, но для нас ты всегда была Лией, – ответил мужчина с нежностью, смотря на дочь с любовью и болью. – Дети мои… – вдруг обратился он к нам с Кристофом. – Простите меня, старого дурака.
– Барон, не стоит… – попытался остановить его смущенный Кристоф, но старик, словно подкошенный, рухнул на колени, опустив голову в знак глубочайшего раскаяния.
– Дурак я был, ослепленный собственным эгоизмом, – пробормотал он, словно вынося себе смертный приговор. – Любил вашу мать, как безумец, но отец, заставил меня жениться на Ванессе, на этой холодной и бесплодной женщине, которая не принесла мне ни детей, ни счастья. Когда Мария погибла, я… я хотел последовать за ней в могилу, но только наличие Кристофа, моего сына, удержал меня от этого безумного шага.
Я взглянула на Кристофа и увидела в его глазах отблеск той давней трагедии, ту боль, которую он так тщательно скрывал за маской непроницаемости. Мне даже показалось, что на его ресницах блеснули слезы, но я отвернулась, чтобы не смущать мужчину.
– Значит, вы не будете против того, чтобы я вышла замуж за Дамира? – вопрос Лии прозвучал довольно неожиданно, но невероятно к месту. Молодец, девочка. Как говорится, куй железо, пока горячо.
– Я благословляю вас, дети мои, – произнес барон, поднимая голову и глядя на обнимающуюся пару. – Я все понял… Я не буду противиться вашему счастью. Я не повторю ошибок своего отца. Когда ты несчастлив, то деньги уже становятся не важны. Только вот…
– Только что? – насторожилась Лия, предчувствуя подвох.
– Только я хотел бы предложить Дамиру получить образование. Чтобы он смог достойно управлять землями, которые я вам выделю, – произнес барон с виноватой улыбкой.
– Конечно же! – обрадовалась Лия. – Ты же не против, любимый? – девушка заглянула в лицо парню, который смотрел на нее с обожанием. Он лишь улыбнулся и кивнул, не в силах произнести ни слова. Мне кажется он согласился на что угодно, лишь бы быть с Лией рядом. Уверена, когда всплыло, что она дочь барона, он уже попрощался с ней мысленно.
– А ваша милость распространяется и на меня, отец? – Кристоф хмуро смотрел на старика, словно пытаясь разгадать его истинные намерения.
– Конечно, Кристоф, – барон попытался встать с колен, и Кристоф, преодолевая внутреннее сопротивление, протянул ему руку, чтобы помочь. – Ты мой сын, моя кровь. Я официально признаю тебя перед законом. Ты мой наследник, будущий барон.
– Я не об этом, – ответил Кристоф, отводя взгляд. – Я… я хочу жениться, – выпалил он вдруг, словно признаваясь в преступлении.
И в этот самый момент, когда эти слова сорвались с его губ, мир вокруг меня пошатнулся. Я не знаю, что я чувствую к этому неразговорчивому мужчине, но внезапно, словно от удара в солнечное сплетение, у меня закружилась голова, земля ушла из-под ног, и в ушах зазвенело тревожным колоколом.
Эпилог.
Шесть месяцев пронеслись вихрем, словно стая перелетных птиц, подхваченных осенним ветром. Лето, такое щедрое на солнце и тепло, словно и не бывало – унесло с собой остатки моей зимней стужи, что была в душе, оставив взамен лишь воспоминания о долгих вечерах, проведенных у пылающего очага в таверне. А затем на пороге неслышно зашелестела щедрая осень, окрашивая мир в багряные, золотые и янтарные тона. Таверна "Золотой Гусь" изменилась, словно распустившийся бутон, очнувшийся после долгой спячки. Лия, словно маленький солнечный зайчик, сияя из-под белоснежного чепца, ловко сновала между столиками, разнося кружки с ароматной медовухой. Ее движения стали уверенными и отточенными, словно отработанными годами практики. Да, она отстояла свое право самой решать чем заниматься. Хоть барон и был против, чтобы его дочь прислуживала в таверне, но девушка показала свой стальной характер и отстояла право самой решать свою судьбу. К слову, посетителей у нас стало в два раза больше. Все хотели посмотреть на дочь барона, которая не стыдится работать в таверне.
Две помощницы, круглолицые и работящие девицы, посмеиваясь и все время шуча, сновали между столами, переговариваясь тихими голосами, словно делились маленькими секретами. Сама Агнес, предпочитала не показываться посетителям. Ее призрачная фигура лишь иногда мелькала в полумраке кухни, словно серебристая дымка, давая понять, что хозяйка по-прежнему присматривает за своим любимым детищем, наблюдая за порядком и уютом. Но, я чувствовала, что ее сердце все еще горело тихим пламенем стыда за своего непутевого сына, чья подлость предстала во всей своей отвратительной наготе.
Дамир, широкоплечий и улыбчивый, часто заглядывал в таверну после изнурительной работы. Барон и Кристоф взялись за его образование, решив сделать из него образцового управленца. Но справедливости ради, он был очень толковым пареньком, и сам стремился развиваться чтобы Лия никогда не пожалела о том, что она выбрала его в свои мужья. Он неизменно выбирал дальний столик, откуда открывался прекрасный вид на Лию. Его взгляд, наполненный нежностью и обожанием, не отрывался от нее, словно боялся упустить хоть малейшую деталь. Они обменивались короткими фразами, наполненными обещанием скорой свадьбы, и каждое их слово, казалось, звенело в воздухе предчувствием счастья. После свадьбы Лия окунется в семейную жизнь и ей уже будет не до таверны. Но я справлюсь и одна. Тем более у меня есть толковые помощницы, так что я уже точно одна не останусь.
Кристоф стал завсегдатаем "Золотого Гуся". Он неизменно занимал свое место у окна, откуда открывался вид на осенний пейзаж, с задумчивым видом потягивая напитки и… наблюдая за мной. А я… я по-прежнему держала его на расстоянии, словно между нами была невидимая стена. Мое сердце, израненное прошлым, измученное предательством и болью, боялось поверить в искренность его чувств. Я видела, как он смотрит на меня, как помогает по хозяйству, не чураясь никакой работы, как каждое утро дарит мне маленькие букетики полевых цветов, собранных на рассвете. Но в моей голове все еще звучали слова о его желании женится.