Кит повернулась к деду и некоторое время смотрела, как тот пытается запихнуть турнюр в небольшое пространство между другими костюмами. Он в очередной раз развернул манекен. Раздался ужасный треск рвущейся ткани.
– Бард, подожди, – в отчаянии сказала Кит. – Ты совсем его испортишь. Должен же быть какой-то другой выход. Почему мы не можем попытаться починить её или что-то такое?
– Починить? – ответил Бард. – Не дури. Даже если бы мы умели шить, тут не многое можно сделать. Чтобы отремонтировать старую ткань, как эта, нужен специалист. Чтобы этому научиться, требуются годы и годы.
– Да?
– Моя жена Катерина была большим экспертом, и она научила Эмми.
– Мама чинила костюмы? – для Кит это было откровением.
– Она словно родилась с иголкой в руках, – сказал Бард. – Катерина всегда говорила, что, наверное, феи научили её дочь шить. Она умела всё. Когда Катерина умерла, Эмми стала работать в музее вместо неё. Она была совсем юная, и любила костюмы, как будто это были люди. Потом она всё бросила и вышла замуж за твоего отца. Истинное безрассудство, взять и бросить всё просто так.
Кит молча согласилась.
– Ну, а с тех пор, как она уехала, заниматься костюмами стало некому. Совет и слышать об этом не хотел, поэтому, когда платья начали рассыпаться на куски, мне оставалось только прятать их с глаз долой, на этом складе. А я что? Я даже нитку в иголку вдеть не могу.
Слова Барда были полны боли. Кит не знала, что сказать. Она начинала понимать, с чем столкнулся старик. Он был брошен здесь один, без малейшей поддержки и помощи от местных властей. Неудивительно, что костюмы пришли в такое состояние. Если бы только она могла научиться их ремонтировать, как это делали её мама и бабушка. Но кто здесь в «Лунном камне» мог теперь её обучить?
Глава восьмая
– Я бы не отказался от добавки, – сказал Бард, подбирая последние капли соуса болоньезе на кусочек хлеба и отправляя его в рот.
В первый же день в «Лунном камне» Кит предложила приготовить обед, и, к удивлению, Бард привёз из Эксли все необходимые ингредиенты для спагетти болоньезе.
– С пастой он ещё лучше, – сказала Кит.
Бард привёз всё нужное, но забыл купить макароны.
– Ну и что же, можно обмакнуть туда кусочек хлеба для разнообразия.
Кит не понимала, шутит он или говорит серьёзно. Но, по крайней мере, еда подняла ему настроение. Он вышел из-за стола.
– Но ты же сразу не пойдёшь спать? – спросила Кит, хватая деда за руку.
Она всё больше и больше нервничала по мере того, как приближалась ночь.
– Посуду только вымою, и всё. А что ты так задёргалась?
– Вовсе нет, – ответила Кит. – Я только подумала… Знаешь ли ты о… То есть тебя по ночам здесь когда-нибудь что-то беспокоило?
– Что?
– Ну, знаешь, шум или что-то подобное.
Бард отставил кастрюлю в сторону:
– Ты что, спрашиваешь меня, не водятся ли в «Лунном камне» привидения?
– Не совсем привидения, – сказала Кит и на этом замолчала.
Она понятия не имела, как объяснить Барду то, что она на самом деле имела в виду.
– Может быть, мою маму, когда она была маленькая, беспокоили привидения?
Бард фыркнул.
– Уж точно не её. Она никогда не сомневалась, прогуляться ей по музею в ночную пору или нет. Никогда не мог отправить её в постель.
– Правда?
– Теперь послушай меня, Кит. Я прожил здесь десятки лет, и я никогда не слышал ничего, что заставило бы меня предположить существование привидений в «Лунном камне».
– Это хорошо, – ответила Кит, – вероятно, мне всё это померещилось.
– Конечно. Но имей в виду, – добавил Бард беспомощно, – ты вряд ли найдёшь ещё кого-нибудь, кто спит так же крепко, как я. В комнате можно взорвать бомбу, а я всё равно не проснусь.
Они покончили с мытьём посуды, и Кит не оставалось ничего другого, кроме как идти спать.
Она почистила зубы и надела пижаму, однако сомневалась, что ей удастся заснуть. В голове непрерывно крутились мысли о костюмах. Оживут ли они опять?
Время неумолимо приближалось к полуночи.
Кит попыталась убедить себя в том, что ей совсем не хочется приходить в музей в ночную пору. Даже думать об этом было безумием. Сумасшедший капитан, наверное, опять выйдет на свободу. Но затем она вспомнила о Финелле. Что, если с ней действительно что-то случилось? Неужели Кит такая трусиха, что не решится узнать, всё ли в порядке?
Наконец, часы внизу пробили полночь, и Кит вылезла из-под одеяла.
Посмотрев на дверь у подножия лестницы, Кит увидела просачивающуюся из-под неё полоску. Значит, внизу в большом зале свет снова был включён. В этот раз Кит проявила большую осторожность, пробираясь на балкон. Первым делом она поспешила убедиться, что путь к отступлению открыт. К счастью, нигде не было видно капитана Джона. Но Финеллы тоже не было видно, и Кит волновалась, куда же она пропала.
Уже в дверях девочка обратила внимание на волнение и суматоху внизу. Голоса доносились до Кит и сливались в общий рокот. Неожиданно высокий голос перекрыл общий шум.
– Дамы и господа из восемнадцатого века, пожалуйста, соберитесь вон там, прошу вас. Беатриса Блай, почему вы стоите посередине и не знаете, куда идти? Пора бы уже запомнить, к какому веку вы принадлежите.
На корточках Кит подползла к перилам и посмотрела вниз. В большом зале собралось ещё больше костюмов, но в этот раз они не разгуливали свободно и легко, общаясь друг с другом. Казалось, намечается какое-то мероприятие. Все манекены постепенно выстраивались у стен, оставляя середину пустой. Большинство уже добрались до назначенных им мест, кроме одной дамы в платье с завышенной талией, которая, казалось, не знала, куда ей идти.
– Беатриса, ради бога, придите в себя, – сказал аристократический голос.
Кит увидела, что это кричала дама в том самом костюме, который так заинтересовал Кит на складе.
– Я не хочу ещё раз этим заниматься. Сколько раз я должна говорить вам, Беатриса, что ткань вашего платья соткана в восемнадцатом веке, поэтому вы должны быть с нами.
С этими словами дама схватила Беатрису за руку и изо всех сил потянула её на свою сторону комнаты.
Эту попытку расстроила женщина в японском кимоно, которую Кит видела раньше в комнате в восточном стиле. Женщина выскользнула из толпы, схватила Беатрису за другую руку и потянула к себе.
– Всё так, всё так, леди Энн Фижм, – произнесла она глубоким шёлковым голосом, который сильно отличался от резкого тембра её оппонента, – но платье её было сшито в начале девятнадцатого века, а это значит, что она с нами.
– Не могу согласиться с вами, Кико Кай. Неотъемлемая часть костюма, определяющая его подлинность, – это ткань, из которой он сшит. Мы всегда считали Беатрису своей, и она останется с нами.
– Я думаю, что наша милая Беатриса чувствует себя как дома именно среди костюмов девятнадцатого столетия, вы не заметили? Может быть, мы позволим ей самой решить?
Казалось, Беатриса была в панике от перспективы сделать самостоятельный выбор между двумя столь грозными соперниками. Но решать ей не пришлось. Леди Энн решила уступить этот поединок, чтобы выиграть другой.
– Ладно, раз Беатриса идёт к вам, тогда восемнадцатый век будет первый выбирать, в какой части музея мы устраиваем поиск.
Кико наклонила голову. У неё была странная манера двигаться – медленно, подчёркивая каждый жест. Казалось, она решила для себя: пусть каждое движение будет достойным.
– Мы берём себе верх, – тотчас объявила леди Энн.
– Но именно там вы были в прошлый раз, и, если мне не изменяет память, вам ничего не удалось найти.
– Точно так же, как девятнадцатый век ничего не нашёл там в позапрошлый раз, – бросила леди Энн.
Кико сделала паузу, чтобы обдумать свой следующий ход.
– Если вы пообещаете мне, леди Энн, что капитан Джон не будет беспокоить нас сегодня ночью, я с радостью соглашусь на любой вариант.
Леди Энн поджала губы.
– Я не понимаю, о чём вы. Капитан Джон абсолютно безопасен. Он очень переживает за своё поведение прошлой ночью.
– Этот человек уже стал для нас камнем на шее. Какое безобразие! Только вчера ночью он швырнул связку тростей в Клаудию. Её пришлось долго успокаивать.
– Ну, Клаудия Клак просто нюня, – ответила леди Энн. – Она счастлива, когда ей удаётся найти весомую причину поплакать.
Кит с любопытством оглядела зал – ей хотелось узнать, как другие костюмы реагируют на этот спор. Но он их особо не интересовал. Кит подумала, что здесь уже привыкли к такого рода пререканиям.
На стороне девятнадцатого века костюм балерины занимался классическим танцем и оттачивал плие. Вместо балетного станка он держался за джентльмена в накидке. Девушка в огромных гимнастических шароварах бездумно нажимала и нажимала на звонок своего велосипеда.
Тем временем на стороне восемнадцатого века джентльмен в изысканном зеленовато-голубом костюме играл в карты с мужчиной в халате с вышитым на нём китайским драконом. Кит показалось, что позади них мелькнула фигура в платье благородного серого цвета. Была ли это Финелла или кто-то другой?
Кит ещё глубже втиснулась между опорами перил. Ей хотелось всё увидеть.
– Ну-ка, – сказал один из костюмов, – кто это там наверху?
Это произнёс джентльмен, который играл в карты. Его слова прозвучали так отчётливо и громко, что Кит на балконе оцепенела. Он что, говорил о ней?
– Прошу прощения, сэр Джаспер? – Леди Энн неодобрительно посмотрела на него, возмущённая тем, что её посмели прервать.
– Вон там, на галерее, какой-то мальчик за нами наблюдает.
Леди Энн развернулась, чтобы посмотреть в указанном направлении. В тот же момент все остальные костюмы последовали её примеру.
– Боже праведный, сэр Джаспер Стокинз прав, – сказала леди Энн.
Она сверлила Кит взглядом.
– Эй ты, там! Что это значит? Как ты смеешь следить за нами таким образом? Спускайся вниз и объясни!