Это повергло их в растерянность, почти в панику. Что произошло? Почему именно теперь случилась беда, об угрозе которой Белун не раз предупреждал их? Правда, он никогда не называл это бедой, предпочитая другое слово: перемещение. Но каким словом ни назови, суть одна — самый лучший и могущественный из чародеев покинул Поднебесный мир.
И все-таки они продолжали верить, что рано или поздно Белун вернется. Более того, не сговариваясь, продолжали действовать так, словно великий чародей находится где-то поблизости, внимательно наблюдает за ними и в критической ситуации придет на помощь. Никто из них не мог бы сказать, на чем держится эта уверенность, однако именно она помогла преодолеть панические настроения.
Со временем чародеи привыкли к отсутствию Белуна и даже возродили свои былые встречи в его Белом Замке. Конечно, отсутствие хозяина Замка наложило определенный — и довольно грустный — отпечаток на содержание их традиционных бесед за широким дубовым столом в гостевом зале, но главная суть сохранилась: знаменитый чародейский синклит, некогда созданный усилиями Белуна, продолжал действовать.
«Что ж, грешно мне жаловаться на судьбу, — подумал Белун, оглядывая собратьев, внимательно изучающих пергаментные листы. — Ведь уже тем, что удалось объединить их — столь разных, очень самолюбивых, чрезмерно гордых и весьма обидчивых — в сплоченный круг единомышленников, вполне оправдывается мое пребывание в Поднебесном мире… Разве не так?»
— Прости, собрат, я не понимаю, какое отношение все это имеет к Владигору? — спросил Гвидор, первым закончивший чтение рукописей. — Здесь что, рассказывается о его будущих подвигах?
— Особых подвигов я не заметил, — пожал плечами Алатыр. — Просто занимательные приключения. К тому же вовсе не князя, а каких-то неизвестных людей, по-моему не имеющих к Владигору ни малейшего касательства.
Добран и Зарема не стали спешить с выводами, но по их взглядам нетрудно было догадаться, что они во многом согласны со своими более молодыми собратьями.
— Мне понятно ваше недоумение, — улыбнулся Белун. — Я испытал похожее чувство, когда эти рукописи впервые оказались в моих руках. Не буду утомлять вас рассказом о том, как это произошло, поскольку важно другое: я получил их с твердыми заверениями, что все в них описанное имеет непосредственное отношение к будущим воплощениям Владигора.
— Следует ли тебя понимать так, что, например, этот самый Пигмалион, — Гвидор ткнул пальцем в пергамент, — и есть князь Владигор?
— Возможно, — кивнул Белун. — Хотя полной уверенности у меня нет, поскольку в истории с Пигмалионом упомянуты и другие лица: Аполлон, Афродита, Харон, рабы… Хранителем Времени вполне может оказаться любой из них.
— Бред какой-то, — покачал головой Алатыр. — По-твоему, Владигор может когда-нибудь перевоплотиться в женщину?
— Почему бы и нет? — сказал Белун. — Многие жители Небесного мира по сей день убеждены, например, что ни одна женщина не способна стать чародеем. И для них наша сестра Зарема является чуть ли не самозванкой.
Зарема негромко хмыкнула себе под нос, невольно подтверждая слова Белуна.
— Впрочем, дело не в том, кем конкретно станет князь Владигор после перевоплощения, — продолжил чародей. — Неведомая высшая сила, которая указала мне на эти рукописи и позволила скопировать их для вас, была уверена, что чародеи Поднебесного мира сумеют сломать внутренние ограничения в своем мышлении и узрят великое разнообразие Вселенной… В отличие от меня, уважаемые собратья, вам не довелось скитаться в иных мирах и временах, ибо вы принадлежите своему веку. Поэтому вам сложно воспринять как неоспоримую истину, что Великое Время многослойно, что его составляют большие и малые потоки, в которых обитают — и порознь, и взаимосвязанно — самые различные миры. Одни совершенно не похожи на тот, который стал вашим домом, другие почти совпадают с ним и во многом — да почти во всем! — похожи на него.
— Из таких — совпадающих — миров ты и принес нам истории о будущих воплощениях Владигора? — догадалась Зарема.
— Верно, сестра! — воскликнул Белун, искренне обрадованный тем, что его поняли. — Признаюсь, для меня тоже было потрясением узнать, что Владигор, Хранитель Времени, принадлежит не только этому миру, который мы называем Поднебесным, но связывает золотой нитью своей судьбы десятки других миров, почти совпадающих с нашим в потоке Времени!
Чародеи молчали, осмысливая его слова. Хотя они привыкли считать, что Белун почти никогда не ошибается, услышанное сейчас с трудом укладывалось в признанную ими картину мироздания.
— Все это, разумеется, очень интересно и познавательно, — сказал Алатыр, тщетно скрывая нотки досады в своем голосе. — Но при чем здесь наши сегодняшние проблемы?
— Такой же вопрос возник у меня, поскольку мне показалось, что высшие силы чрезмерно поторопились, выдернув меня из Поднебесного мира, как морковку из грядки, — мягко улыбнулся Белун. — Но потом я припомнил скрывающихся в Иллирии посланников Грозной Ассиры…
— Ты знал об их существовании? — удивилась Зарема.
— Да, — подтвердил Белун. — Знал даже о том, что они озабочены поисками некоего Ассируса, якобы призванного возродить их погибшее царство. К сожалению, я не придавал этому значения, поскольку не видел никакой связи между Иллирией и Синегорьем.
— А эта связь все-таки существовала, — задумчиво произнесла Зарема. — Именно в Иллирийских землях впервые объявился Злыдень-Триглав, дабы четыреста лет спустя обрушиться на Синегорье. Вот только при чем здесь Владигор?
— Точного ответа у меня до сих пор нет. Возможно, узнаем после встречи с колдунами-ассирцами. Но вот что удалось выяснить… Они вдруг уверовали, что князь Владигор и есть их легендарный Ассирус, точнее — станет Ассирусом после изменения своей сущности. Признаков для подобной уверенности, на их взгляд, было предостаточно, и единственное, что оставалось сделать, — похитить Владигора и попытаться заставить его изменить сущность.
— Что они и сделали, — вздохнул Гвидор. — Однако если взглянуть на их действия без предвзятости и с учетом содержания этих рукописей[14], то мы должны признать: Владигор вполне может перевоплотиться в их Ассируса. В общем, чему быть, того не миновать…
— Все верно, — согласился Белун. — Вот только одна загвоздка: почему посланники Грозной Ассиры так торопятся? Четыреста лет ждали, а теперь вдруг решились на самые отчаянные действия, лишь бы заполучить Владигора. Не проще ли было положиться на естественный ход событий, дождавшись дня, когда сбудется Предначертание? И я решил все выяснить до конца, то есть подробно изучить временной поток, в котором пребывают царства Грозной Ассиры, и отыскать тот исторический момент, в котором появляется Владигор-Ассирус.
Белун, сделав паузу, обвел взглядом собратьев, напряженно внимающих его словам, и медленно произнес:
— Три года длились мои поиски. Я досконально исследовал все попытки возрождения ассирского государства и выяснил: Предначертание, в которое истово веруют «багровые», не сбылось! Четыреста лет назад Грозная Ассира погибла окончательно и бесповоротно, ее Поток Времени иссяк. Случилось это по вине так называемых царей Внутреннего Круга, возомнивших себя властителями мира. Своими необдуманными действиями они оборвали все золотые нити, которые связывали их мир-время с главным потоком Великого Времени. Следовательно, изменение сущности Владигора — перевоплощение его в Ассируса — ничего им не даст. Владигор просто погибнет, рухнув в пустоту Безвременья.
Чародеи по-разному восприняли его слова. Добран, уставившись на Белуна, замер, будто окаменев. Зарема побелела как полотно. Гвидор, утерев холодный пот со лба, потянулся к серебряному кувшину с вином, не замечая, что Алатыр уже опередил его и, словно забыв о существовании бокалов, пьет прямо из кувшина.
— Владигор обречен? — вымолвила наконец Зарема. — Мы ничего не можем исправить?
— Можем, — уверенным голосом ответил Белун. — В противном случае, думаю, высшие силы не стали бы возвращать меня в Поднебесный мир. Они, судя по всему, не меньше нас заинтересованы в сохранении равновесия, но не могут влиять на наши конкретные действия. Как мы поступим — так и будет. И если мы сделаем неверный шаг, Хранитель Времени погибнет, что будет означать начало конца Поднебесного мира.
— Великие боги, помогите нам! — воскликнул Алатыр, едва не уронив кувшин с вином на пол.
— На богов надейся, а сам не плошай, — одернул его Гвидор, забирая кувшин и разливая вино по бокалам. — Белун вернулся, значит, мы можем приступать к решительным действиям. Теперь у нас хватит сил, чтобы напасть на Тооргутский дворец и вырвать Владигора из колдовского острога.
— Ты почти прав, Гвидор, — подтвердил Белун. — Вы все, кстати, сделали очень многое, чтобы не допустить гибели Хранителя Времени. Но сейчас складывается крайне опасное положение. Хоргут и его помощники ни перед чем не остановятся, если увидят, что Владигор выскальзывает из их рук. Пока они еще надеются на его добровольное согласие, ибо знают, что без непосредственного соучастия Владигора изменение сущности может завершиться его смертью. Тем не менее они пойдут на любой риск, если мы предпримем лобовую атаку на их тайное убежище. Боюсь, что в таком случае они тут же начнут процесс перевоплощения Владигора в Ассируса…
— Так что же делать? — растерянно спросил Гвидор.
— У меня появились кое-какие идеи, — ответил Белун. — Давайте сядем к столу и все спокойно обсудим.
4. Искушение
После удара, который столь неожиданно нанес им синегорец (но как смог, сукин сын, ежели находился под их полным контролем?!), Модран и Карез чувствовали себя хуже некуда. При малейшем телесном усилии, при неосторожном резком движении их мозги буквально раскалывались и в глазах вспыхивали слепящие разноцветные круги. Пришлось целый день отлеживаться, как после жестокого похмелья, а затем еще выслушивать издевательские нарекания Хоргута, суть которых сводилась к простому и обидному: сами виноваты.