Останавливать его мы не стали.
– Прости, не думал, что тебя подставлю, – извинился Кайл.
«Ты сначала делаешь, а потом думаешь!» – так и хотелось сказать мне. Приход принца подпортил настроение. И всё же, бросив взгляд на цветы, я смягчилась, ведь такой шикарный букет получила впервые, а потом и вовсе стала давиться от смеха.
– Что?! – не понял рыжий резкой смены моего настроения.
Дойдя до блокнота, я написала: «Если Харн расскажет сирене, то готова поспорить – она решит, что это я ради неё старалась».
Кайл подошёл ко мне и заглянул через плечо. Повернув голову, я встретилась с ним взглядом. До рыжего дошла ирония ситуации, и через минуту мы оба уже смеялись.
Можно сказать, что я как в воду глядела. История с оранжереей наделала шуму. Все гадали, кто же это отличился. В столовой только и говорили о сорванных цветах. Сам же виновник происшествия с невозмутимым лицом слушал все предположения и выдвигал свои. Кстати, Кайл во время обеда сел за наш столик. Девушки были рады такому соседству, а вот Сандр бросал подозрительные взгляды на слишком уж доброжелательного рыжего.
Миллисент действительно восприняла всё на свой счёт. Они отобедали раньше, и девушка специально прошла мимо нашего столика.
– Лоран, вы такой смелый, – сказала она, чуть задержавшись возле меня, и послала нежный взгляд.
– И чего я не знаю? – насторожился Сандр. Мы же с Кайлом посмотрели друг на друга и начали давиться от смеха, не в силах объяснить причину веселья. Вот знала, что так получится! Самомнение некоторых не знает границ.
К сожалению, это мне вышло боком, и вскоре стало совсем не до смеха. Наверное, сирена не смогла придержать свой язычок, и слухи пошли по Академии. Мне всё же пришлось встретиться с профессором Виреей. Та подала жалобу ректору, и меня вызвали к нему.
– Лоран, по Академии ходят слухи, что вы виновник вчерашнего происшествия. – Ректор не стал тянуть и сразу же огласил причину моего вызова.
«Какого именно?» – тут же спросила его, протянув записку.
– Вандализм в оранжерее. Сломали и похитили цветы с редкого сорта розы, который с огромным трудом удалось вырастить в нашем климате. Профессор Вирея готовила доклад на эту тему и собиралась выступить на ежегодном собрании цветоводов, демонстрируя цветок.
Услышав такое, я внутренне содрогнулась и прокляла утончённый вкус рыжего, умудрившегося выкрасть самый ценный экземпляр. Тем не менее постаралась никак не показать своего состояния.
«Зачем мне это?» – задала вопрос ректору, всем своим видом демонстрируя изумление.
Он кашлянул в кулак. Видимо, доложили о вандализме недавно, и тотчас вызвал меня к себе, а вот теперь вспомнил о моём поле и понял, что поспешил с выводами.
В приёмной раздался шум, и в кабинет ректора ворвалась взъерошенная женщина в очках, прижимающая к себе увесистый горшок, из которого сиротливо торчал обломанный стебель.
– Я хочу видеть мерзавца, который сделал это! – воинственно воскликнула она, поставив горшок на стол ректора.
– Профессор Вирея, возьмите себя в руки! Вы что себе позволяете?! – Ректор с тоской посмотрел на сукно, обсыпанное землёй из горшка.
– Три года!!! Три года я экспериментировала с удобрениями, ночей недосыпала, выводя нужную формулу…
– Профессор…
– Ты? Это ты сделал?! – обратила она внимание на меня.
– Адепт Лоран ничего не делал, – тут же встал на мою защиту ректор.
– Не верю! – Она полезла в карман мантии и, достав пузатую бутылочку, со стуком поставила её на стол. – Вот!
– Что это?
– Зелье правды. Я не уйду отсюда, пока вы не найдёте виновного!
– Профессор, мы не будем проводить экспериментов над адептами! К тому же без разрешения своего опекуна адепт Лоран ничего принимать не будет.
– Значит, вызывайте!
– Профессор, в этом кабинете только я решаю, что мне делать, – с нажимом произнёс ректор, теряя терпение.
Пока они не поругались и желая снять с себя обвинения, я подошла к столу и взяла бутылочку, глазами спрашивая, что с ней делать.
– Вы согласны принять его? – удивился ректор, и я кивнула. – Но вы же не можете говорить.
– Неважно, – махнула рукой Вирея, доставая платок и протирая запотевшие очки, – соврать не сможет.
– Сколько нужно выпить?
– Десять капель на стакан воды.
Ректор подошёл к графину и налил в стакан воды. Профессор взяла пузатую бутылочку, отсчитала десять капель, потом посмотрела на меня и добавила ещё две, после чего протянула мне стакан. Я взяла недрогнувшей рукой. После того как дегустировала яд у отца Кайла, уже ничего не страшно. К тому же гаярда беспокойства не проявляла. Смело выпила до дна и посмотрела на присутствующих.
– Через сколько действует? – спросил профессора ректор.
– Сразу, только действие кратковременное. Не больше пары минут.
– Лоран, ты сломал эту розу? – обратился ко мне ректор.
Я отрицательно покачала головой.
– А если он был не один? – тут же встряла Вирея.
«Я ещё ни разу не была в оранжерее», – написала я ректору. Тот прочитал и сжал листок в руке.
– Что там? – насторожилась женщина.
– Лоран даже в оранжерее ещё ни разу не был, а вы напали на него, – с осуждением произнёс ректор, глядя на профессора.
– Это не ты? – посмотрела Вирея на меня.
Я отрицательно покачала головой, а она неожиданно расплакалась.
– Профессор Вирея… – растерялся ректор и плеснул уже ей в стакан воды.
– Три года… – твердила она, вытирая слёзы.
У меня сердце сжалось от такого неподдельного горя. Профессор отчаянно рыдала, ректор побледнел и пребывал в растерянности, не зная, как её успокоить, я же испытывала муки совести и мысленно костерила рыжего.
Подойдя к горшку, погладила стебель розы, прося у него прощения. Неожиданно почувствовала покалывание на кончиках пальцев и, движимая интуицией, позвала силу земли. Получила слабый отклик. В земле, которая была в горшке, совсем не чувствовалось силы. И я начала вливать свою, ощущая, как она, питая корни, перетекает в растение.
Силы оказалось слишком много для такого горшка. Тесно. Стебель начал на глазах расти ввысь, а корни пробили горшок и устремились к полу.
– Лоран! – кинулся ко мне ректор, оттаскивая от горшка. Но растение успело расцвести, и по кабинету поплыл насыщенный запах розы.
– Кристалл… – очнулась от оцепенения профессор и спешно зашарила по карманам. Найдя, сунула кристалл мне в руки. Почти сразу тот раскалился, и я бросила его на сукно, схватившись за край столешницы. Раздался треск. Стол задрожал. Его ножки на глазах стали расширяться и прорастать корнями в пол.
– Мой паркет! – в отчаянии воскликнул ректор, и это меня отрезвило. Сила схлынула, оставив после себя слабость, и я привалилась к столу.
Вирея бросилась к горшку с таким счастливым лицом, как будто сегодня сбылись все её мечты. Погладив широкий стебель в руку толщиной, она перевела взгляд на кристалл и взяла его в руки.
– Он влил в кристалл годовой запас?..
– Скажите лучше, как вы будете корни из моего стола извлекать? – с расстроенным видом покачал головой ректор, осматривая повреждения. И действительно, корни розы пробили горшок и столешницу и тоже ушли в пол.
– Я требую перевести этого адепта на наш факультет! – поправив на носу очки, решительно произнесла профессор.
– Поздно. Этот адепт уже зачислен на факультет боевой магии.
– Почему моего подопечного опять вызывают к вам, не уведомив меня?! – в довершение всеобщего беспорядка в кабинет ворвался Харн, да так и застыл на месте, осёкшись.
– Уводите своего подопечного с глаз моих! – воскликнул ректор.
Мне не нужно было повторять дважды. Обретя второе дыхание, я выпрямилась и решительно зашагала на выход.
Стоило покинуть приёмную, как вся моя благодарность к опекуну за то, что помог выйти из неловкого положения, растаяла. У дверей стояла Миллисент, сияя, как летнее солнце.
– Лоран, вы как? – с тревогой спросила она, только я отшатнулась и бросила недобрый взгляд на Харна.
«Говорят, что у мужчин при виде красивых женщин отказывают мозги и развязывается язык. Жаль, что и принцы подвержены этой слабости!»
Вырвав листок из блокнота, я впечатала его в грудь Харна и, ни на кого не глядя, пошла от них.
– Лоран?! – воскликнула мне вслед сирена.
– Милли, зачем ты здесь? – спросил её Харн.
– Ведь по моей вине… хотела поддержать… – залепетала девушка. И я, свернув за угол, побежала, чтобы не слышать сладкого голоса, который вызывал отвращение.
Глава 11
– Почему тебя к ректору вызывали? – тихо спросил Сандр, когда я вернулась в аудиторию. Лекция уже началась, и мне пришлось объяснять, где была и почему опоздала.
«Одна самовлюблённая особа приписала мне то, что я не делал. Слухи дошли до ректора, и пришлось пить зелье правды, чтобы доказать свою невиновность».
Прочитав, Сандр присвистнул, на что тут же получил замечание преподавателя. Почувствовав взгляд, я повернула голову и увидела обеспокоенную Миссу. Послала ей слабую улыбку и отвернулась. Поймав себя на мысли, что Мисса тоже может решить, что это я ради неё оранжерею ограбила, пообещала себе впредь быть поосторожнее с улыбочками.
Сирена вызывала раздражение. Не могла понять, чего она добивается?! Получается, ради того, чтобы приписать себя к этой истории, она и на лекцию не пошла. Наверняка ведь придумает сказочку, что и её к ректору вызывали!
К счастью для сирены, мы с ней в тот день больше не виделись. Следующая лекция у меня была с третьим курсом, и после звонка я сразу убежала, чтобы успеть добраться в другое крыло. За всеми событиями тот факт, что после использования силы чувствую себя вполне сносно, прошёл мимо моего внимания. Я даже на тренировку с Кайлом после занятий пошла!
Вот она тоже не задалась. Мне хотелось придушить рыжего, но это привычное чувство. Пришлось «рассказать» ему, зачем меня вызывал ректор и как убивалась по розе профессор. О своих художествах в кабинете ректора я умолчала. Кайл же на страдания Виреи и мои неприятности по его вине особого внимания не обратил, пребывая в приподнятом настроении. Он сообщил о размолвке Харна с сиреной.