– Мой добрый друг, мистер Айзекштейн, как вы правы, – воскликнул барон. – Величественное здание проекта, возведенное нами, оно все рушится.
Энтони предоставил двух джентльменов своим переживаниям и тактично удалился. Возвращаясь к выходу на террасу, он вдруг замер. Прямо из центра тисовой живой изгороди поднималась в воздух тонкая струйка дыма.
«Наверное, она пустая внутри, – подумал Энтони. – Мне приходилось о таком слышать».
Он быстро огляделся. Лорд Кейтерхэм был занят с капитаном Андраши в дальнем конце террасы. Кейд видел только их спины. Пригнувшись, он нырнул в могучий тисовый куст.
Энтони оказался прав. Изгородей оказалось две, а не одна, и разделял их узкий проход. Вход в него находился немного дальше, со стороны дома. Никакой тайны в этом не было – просто ни один человек, взглянув на изгородь с фасада, не заподозрил бы ничего подобного.
Энтони вгляделся в открывшийся перед ним узкий коридор. На полпути к повороту в плетеном кресле, привольно раскинувшись, сидел какой-то человек. Недокуренная сигара дымилась на ручке кресла, а сам он, по-видимому, дремал.
– Хм! – сказал себе Кейд. – Судя по всему, мистер Хайрам Фиш предпочитает солнцу тень.
Глава 16Чай в комнате для занятий
Энтони вернулся на террасу, ясно понимая лишь одно: единственное место, где здесь можно поговорить без риска быть подслушанным, – это середина озера.
В доме гулко ударили в гонг, и из боковой двери торжественно появился Тредвелл.
– Ланч подан, милорд.
– Ах! – оживился лорд Кейтерхэм. – Ланч!
Тут из дома вырвались две девочки. Точнее, две чрезвычайно оживленные маленькие женщины десяти и двенадцати лет, называемые, если верить Бандл, Далси и Дейзи, однако больше известные как Гаггл и Винкл. Они скакали и прыгали, точно дикие индейцы, сопровождая свой воинственный танец пронзительными воплями до тех пор, пока не появилась Бандл и не усмирила эту парочку.
– Где мадемуазель? – строго спросила она.
– У нее мигрень, мигрень, мигрень! – пропела Винкл.
– Ур-р-ра! – вторила ей Гаггл.
Тем временем лорду Кейтерхэму удалось загнать бо́льшую часть гостей в дом. Теперь его увещевающая длань легла и на плечо Энтони.
– Идемте в мой кабинет, – выдохнул он ему в ухо. – Там у меня есть кое-что особенное.
Прокравшись через холл, словно он был вором, а не владельцем дома, лорд Кейтерхэм скользнул в свое убежище. Там он отпер буфет и извлек из него разнообразные бутылки.
– Как поговорю с иностранцем, так пить хочется, – сказал он, словно извиняясь. – Даже не знаю почему.
В дверь постучали, и в приотворившейся щели возникла голова Вирджинии.
– Смешаете мне мой особый коктейль? – спросила она.
– Разумется, – радушно отвечал лорд Кейтерхэм. – Входите.
Следующие несколько минут были посвящены серьезному ритуалу.
– Полегчало, – сказал со вздохом лорд Кейтерхэм, ставя на стол стакан. – Как я уже говорил, разговоры с иностранцами меня особенно утомляют. Наверное, это потому, что они такие вежливые… Идемте. Надо ведь и поесть.
И он повел гостей в столовую. Вирджиния, положив руку на локоть Энтони, слегка его задержала.
– Сегодня я свое доброе дело сделала, – прошептала она. – Лорд Кейтерхэм показал мне тело.
– Ну? – нетерпеливо прошептал Энтони.
Сейчас должна была подтвердиться или быть опровергнута одна из его теорий.
Вирджиния покачала головой.
– Вы ошиблись, – прошептала она, – это действительно принц Михаил.
– А! – Энтони испытал глубокое огорчение. – А у мадемуазель случилась мигрень, – добавил он вслух разочарованным тоном.
– При чем тут ее мигрень?
– Возможно, ни при чем, просто мне хотелось ее увидеть. Видите ли, я выяснил, что мадемуазель занимает вторую комнату с краю – ту самую, где вчера ночью я видел свет.
– Это интересно.
– Может быть, и нет… Но я все же надеюсь повидать мадемуазель еще до конца дня.
Ланч был настоящим испытанием. Даже бодрая жизнерадостность Бандл не смогла разрядить атмосферу и сплотить разношерстную компанию. Барон и Андраши были так безукоризненно-официальны, так тщательно соблюдали этикет, будто вкушали трапезу в мавзолее. Лорд Кейтерхэм совсем сник и двигался, как во сне. Билл Эверсли не спускал влюбленного взгляда с Вирджинии. Джордж, ни на секунду не забывая о щекотливом положении, в которое он сам себя загнал, серьезно беседовал с бароном и мистером Айзекштейном. Гаггл и Винкл совсем обезумели от радости, что у них дома произошло убийство, и на них приходилось то и дело шикать и призывать их к порядку. И только мистер Хайрам Фиш бесстрастно работал челюстями, перемалывая еду, и лишь изредка открывал рот не для того, чтобы наполнить его пищей, а для того, чтобы процедить со своим тягучим американским выговором какое-нибудь краткое замечание. Суперинтендант Баттл предусмотрительно скрылся еще до начала трапезы, и никто не знал, где он.
– Слава богу, все кончилось, – шепнула Бандл Энтони, когда они выходили из-за стола. – И Джордж увозит сегодня всех иностранцев в Эбби, чтобы там на свободе потолковать о государственных тайнах.
– Возможно, это разрядит атмосферу, – поддержал ее Энтони.
– Я не возражаю против американца, – продолжала Бандл, – он и папа часами могут обсуждать первые издания в каком-нибудь уединенном уголке. Мистер Фиш… – тут к ним как раз приблизился тот, о ком они говорили, – я запланировала для вас спокойный день.
Американец поклонился.
– Вы очень добры, леди Эйлин.
– Мистер Фиш, – сказал Энтони, – провел очень спокойное утро.
Тот бросил на него быстрый взгляд.
– А, так, значит, вы нашли меня в моем тайном убежище? Бывают мгновения, сэр, когда фраза «вдали от безумной толпы» становится основным девизом человека спокойных взглядов.
Бандл пошла дальше, а Энтони остался с американцем. Тот перешел почти на шепот.
– Я придерживаюсь того мнения, – сказал он, – что в недавнем скандальчике немало таинственного!
– Сколько угодно, – согласился Энтони.
– Тот лысый парень, вероятно, их родственник?
– Что-то вроде.
– Центральноевропейцы всех переплюнули, – объявил мистер Фиш. – Всюду шепчутся, что убитый джентльмен был на самом деле Его Высочеством. Это верно, не знаете?
– Здесь он пребывал как граф Станислав, – отвечал Энтони уклончиво.
На это мистер Фиш отреагировал еще более таинственным:
– Ой-ёй!..
После чего умолк на несколько минут.
– А этот ваш капитан полиции, – продолжил он наконец. – Баттл, или как там его еще. Он товар что надо?
– В Скотленд-Ярде так думают, – сухо ответил Энтони.
– Мне он показался вроде как стреноженным, – заметил мистер Фиш. – Напора в нем нету. А эта его идея, держать всех тут и никого не выпускать, это еще к чему?
С этими словами он метнул на Энтони пронзительный взгляд.
– Видите ли, завтра утром нас ждут на дознании, всех.
– И это все? И ничего больше? Никого из гостей лорда Кейтерхэма ни в чем не подозревают?
– Мой дорогой мистер Фиш!
– Просто мне стало чуток не по себе – я ведь иностранец… Хотя теперь я вспомнил – убийца вроде бы пришел снаружи. Окно оставили незапертым, так, что ли?
– Так, – ответил Энтони, глядя прямо перед собой.
Мистер Фиш вздохнул. Через минуту-другую он жалобно продолжил:
– Молодой человек, вы знаете, как удаляют воду из шахты?
– Как?
– Откачивают насосами – чертовски трудная работенка!.. Но я вижу, что мой гостеприимный хозяин уже отходит вон от той группы. Поспешу к нему.
Мистер Фиш неслышно удалился, а его место тут же заняла Бандл.
– Странный он, этот Фиш, да? – заметила она.
– Да, странный.
– Зря вы смотрите на Вирджинию, – сказала Бандл резко.
– Я и не смотрю.
– Смо́трите. Понять не могу, как ей это удается. Дело не в том, что она говорит, и даже не в том, как она выглядит. Просто она каждый раз попадает точно в яблочко. Правда, сейчас она выполняет свой долг где-то еще. Но она просила меня быть с вами полюбезнее – и я буду, а если понадобится, то силой.
– Сила не потребуется, – заверил ее Энтони. – Но, если вам все равно, где проявлять любезность, то я предпочел бы, чтобы это было на воде, в лодке.
– Недурная мысль, – отозвалась Бандл задумчиво.
И они вместе пошли к озеру.
– Я хочу задать вам всего один вопрос, – начал Кейд, мягко оттолкнувшись от берега, – прежде чем мы заговорим о вещах по-настоящему интересных. Сначала дело, потом удовольствие.
– Чья спальня интересует вас на этот раз? – терпеливо, но в то же время утомленно отозвалась Бандл.
– На этот раз речь пойдет не о спальне. Но мне хотелось бы узнать, откуда вы взяли вашу французскую гувернантку.
– Этот человек рехнулся, – сказала Бандл. – Мне прислали ее из агентства, я плачу ей сто фунтов в год, а зовут ее Женевьева. Что еще вы хотите знать?
– Агентство опустим, – сказал Энтони. – Какие у нее рекомендации?
– О, блестящие! До нас она десять лет жила у графини Как-Там-Бишь.
– А именно?..
– Графиня де Бретой, шато Бретой, в Динаре.
– Вы встречались с этой графиней сами? Или все устроилось по переписке?
– Вот именно.
– Хм! – сказал Энтони.
– Вы меня заинтриговали, – сказала Бандл. – Вы меня ужасно заинтриговали. Что это, преступление или любовь?
– Скорее всего, чистая глупость с моей стороны. Давайте забудем об этом.
– «Давайте забудем», – предлагает он небрежно, получив всю информацию, какую хотел… Мистер Кейд, кто ваш подозреваемый? Я подозреваю Вирджинию, ведь известно же: кто меньше других похож на преступника, тот преступник и есть. А может быть, Билла…
– А как же вы?
– Аристократка замешана в преступлениях Братства Кросной Руки… Представляю, какой поднимется шум.
Кейд расхохотался. Ему нравилась Бандл, хотя он немного побаивался пронзительного взгляда ее проницательных серых глаз.
– Вы, должно быть, очень им гордитесь, – сказал он, поведя рукой в сторон