– Мы сразу направили запрос в Южную Африку; его история полностью подтвердилась. Он был в Булавайо с мистером Макгратом именно тогда, когда и говорил. До их встречи он работал у Касла, это агентство по туризму.
– Я ожидал чего-нибудь в таком роде, – сказал Джордж. – Люди, которым присуща дешевая самоуверенность, обычно преуспевают в подобной деятельности. Однако о письмах… шаги должны быть предприняты сразу… немедленно…
Великий человек умолк и многозначительно надулся.
Суперинтендант Баттл открыл было рот, но Джордж его опередил.
– Все надлежит сделать безотлагательно. Эти письма надо расшифровать, не теряя времени… Так, погодите-ка, дайте вспомнить, как, бишь, его звали? Того малого – из Британского музея… О шифрах он знает все, что можно. В войну он заведовал у нас департаментом… Где мисс Оскар? Она должна помнить. Фамилия вроде на Вин… Вин…
– Профессор Винвуд, – подсказал Баттл.
– Точно. Теперь вспомнил. Надо немедленно послать ему телеграмму.
– Я уже послал, мистер Ломакс, час назад. Профессор прибудет поездом в двенадцать десять.
– О, хорошо, очень хорошо. Слава богу, одной заботой меньше. Мне надо быть сегодня в городе. Надеюсь, вы составите мне компанию?
– Думаю, что да, сэр.
– Постарайтесь, Баттл, постарайтесь. У меня сейчас ужасная запарка.
– Конечно, сэр.
– Кстати, а почему мистер Эверсли не приехал с вами?
– Он еще не вставал, сэр. Как я говорил, сэр, мы не спали всю ночь.
– Ах да, конечно. Я и сам иногда ночи напролет провожу за работой. Сделать за двадцать четыре часа то, на что нужно все тридцать шесть – вот моя постоянная задача! Пошлите ко мне мистера Эверсли, как только вернетесь, хорошо, Баттл?
– Я передам ему, сэр.
– Спасибо, Баттл. Я понимаю, что вы не могли избежать определенной откровенности с ним. Но так ли уж необходимо было оказывать такое же доверие моей кузине, миссис Ривел?
– Учитывая, что ее именем были подписаны те письма, пришлось, мистер Ломакс.
– Удивительная наглость, – буркнул Джордж, бросая мрачный взгляд на пачку с письмами. – Я хорошо помню покойного короля Герцословакии. Приятный был человек, но слабый, очень слабый. Орудие в руках неразборчивой в средствах авантюристки… У вас есть какие-нибудь предположения о том, кто мог возвратить эти письма мистеру Кейду?
– По моему мнению, – сказал Баттл, – когда кто-то не может добиться своего одним путем, то пробует другой.
– Я не вполне вас понимаю, – сказал Джордж.
– Этот мошенник, этот Король Виктор, теперь отлично знает, что за залом совета следят. Поэтому он подбрасывает нам письма, чтобы мы расшифровали их и нашли тайник. А тогда – беда! Но мы с месье Лемуаном позаботимся о том, чтобы ее не случилось.
– Так у вас есть план, а?
– План – это очень громко сказано. Так, одна идейка… Но иногда идеи бывают очень полезны.
С этими словами суперинтендант отбыл. В его намерения не входило откровенничать с Джорджем.
Возвращаясь, он заметил на дороге Энтони и остановился.
– Хотите подвезти меня назад, к дому? – спросил тот. – Это хорошо.
– Где вы были, мистер Кейд?
– На станции, узнавал расписание поездов.
Баттл приподнял брови.
– Думаете опять нас покинуть? – поинтересовался он.
– Не сейчас, – рассмеялся Энтони. – Кстати, что стряслось с Айзекштейном? Он приехал на станцию на машине, когда я уже уходил, и вид у него был такой, словно ему привидение явилось.
– Мистер Айзекштейн? Вот уж не знаю. Мне кажется, такого, как он, привидением не пронять.
– Вот именно, – согласился Энтони. – Настоящий смуглолицый финансист, сильный и немногословный.
Вдруг Баттл подался вперед и тронул за плечо шофера.
– Остановите, пожалуйста. И подождите меня здесь.
К удивлению Кейда, он выпрыгнул из автомобиля. Однако минуту спустя, заметив приближавшегося месье Лемуана, Энтони решил, что суперинтендант, должно быть, покинул машину по его знаку.
Между детективами состоялся стремительный обмен репликами, после чего Баттл вернулся в машину, и они поехали дальше. Выражение его лица совершенно переменилось.
– Револьвер нашли, – неожиданно и резко сказал он.
– Что? – Энтони глядел на него с удивлением. – Где?
– В чемодане Айзекштейна.
– Быть не может!
– Быть может все что угодно, – сказал Баттл. – Никогда нельзя об этом забывать.
Он сидел абсолютно неподвижно, только ладонь похлопывала по колену.
– Кто его нашел?
Баттл дернул головой через плечо.
– Лемуан. Умный парень. В Сюртэ о нем очень высокого мнения.
– Но разве это не переворачивает с ног на голову все ваши идеи?
– Нет, – медленно ответил суперинтендант Баттл. – Я бы так не сказал. Конечно, должен признать, сначала я немного удивился. Зато другая моя идея начинает подтверждаться.
– Какая же?
Но суперинтендант уже переключился на новый предмет.
– Не могли бы вы поискать со мною мистера Эверсли? Мистер Ломакс просил ему кое-что передать. Он должен немедленно отправиться в Эбби.
– Хорошо, – сказал Энтони. Машина как раз остановилась у внушительных дверей. – Он, наверное, еще в постели.
– Думаю, что нет, – сказал детектив. – Приглядитесь и увидите его вон там, под деревьями, с миссис Ривел.
– Ну и зрение у вас, Баттл! – сказал Энтони и пошел выполнять поручение.
Он передал послание Биллу, который немедленно возмутился.
– Черт бы побрал этого Коддерса, – ворчал он про себя, шагая к дому, – почему он не может хоть иногда оставить меня в покое? И почему этим парням из колоний не сидится в их чертовых джунглях? Чего они вечно тут шныряют и сманивают лучших девушек? Сыт я ими всеми по горло…
– Вы уже слышали про револьвер? – спросила, затаив дыхание, Вирджиния, когда Билл ушел.
– Баттл мне сказал. Потрясающе, верно? Конечно, Айзекштейну вчера весь день не терпелось уехать, но я думал, что это были просто нервы. Он как раз из тех, кого я считал вне всяких подозрений в этом деле. Какой у него мог быть мотив, чтобы желать убрать принца Михаила с дороги?
– Да, в общую картину это как-то не укладывается, – согласилась Вирджиния задумчиво.
– В этом деле вообще ничего никуда не укладывается, – сказал недовольно Энтони. – Когда все только началось, я воображал себя детективом-любителем, но все, что мне удалось с тех пор, это ценой больших хлопот и ограниченных расходов отвести подозрения от гувернантки.
– Вы за этим ездили во Францию? – спросила Вирджиния.
– Да, жутко довольный собой, я направился в Динар побеседовать с графиней де Бретой, уверенный, что сейчас выясню, что ни о какой мадемуазель Брюн в ее доме не слыхали. А вместо этого узнал, что упомянутая особа на протяжении семи лет была буквально столпом всего дома. Так что – если, конечно, графиня тоже не мошенница – моя замечательная теория не выдержала испытания действительностью.
Вирджиния покачала головой.
– Мадам де Бретой вне подозрений. Я хорошо ее знаю, да и мадемуазель наверняка встречала, когда гостила у них в замке. И даже, возможно, знаю ее в лицо, хотя описать не смогу – так бывает с гувернантками, компаньонками и соседями по купе: на них смотришь и как будто не видишь. Ужасно, но я на них, правда, никогда внимательно не гляжу. А вы?
– Только когда попадаются очень хорошенькие женщины, – признался Энтони.
– Ну, тогда… – она осеклась. – В чем дело?
Взгляд Энтони был устремлен на человека, который только что отделился от группы деревьев и теперь стоял, вытянувшись в струнку. Это был герцословак, Борис.
– Прошу прощения, – сказал Энтони Вирджинии, – я должен сказать пару слов моему псу.
И он направился к Борису.
– В чем дело? Что вам нужно?
– Хозяин, – отозвался Борис, кланяясь.
– Да, все это очень хорошо, но не надо все время ходить за мной по пятам. Это выглядит странно.
Ни слова не говоря, Борис вытащил откуда-то замусоленный клочок бумаги – видимо, обрывок письма – и протянул его Энтони.
– Что это? – спросил Кейд.
На клочке был нацарапан адрес, и ничего больше.
– Он уронил, – сказал Борис. – А я принес хозяину.
– Кто уронил?
– Тот иностранный джентльмен.
– И зачем приносить его мне?
Борис взглянул на него с упреком.
– Ну, ладно, теперь иди, – сказал Энтони. – Я занят.
Борис отдал честь, повернулся на каблуках и зашагал прочь. Энтони вернулся к Вирджинии, засовывая клочок бумаги в карман.
– Что он хотел? – спросила она с любопытством. – И почему вы называете его своим псом?
– Потому что он ведет себя соответствующим образом, – ответил Кейд сначала на последний вопрос. – Думаю, в прошлой жизни он был ретривером. Сейчас он принес мне клочок письма, который обронил иностранный джентльмен. Наверное, Лемуан.
– Наверное, – согласилась Вирджиния.
– Вечно он ходит за мной по пятам, – продолжал Энтони. – Прямо как собака. И почти все время молчит. Только смотрит на меня большими круглыми глазами. Никак не могу понять, что ему нужно.
– А может, он имел в виду Айзекштейна? – предположила Вирджиния. – Тот ведь тоже никак не походит на англичанина.
– Снова Айзекштейн, – буркнул Энтони раздраженно. – А он-то тут при чем?
– А вы никогда не жалеете, что влезли в эту историю? – спросила вдруг Вирджиния.
– Жалею? Нет, конечно! Наоборот, я наслаждаюсь каждым мигом. Всю свою жизнь я только и делал, что напрашивался на неприятности. Ну, а на этот раз получил, кажется, больше, чем рассчитывал.
– Ну, зато вам теперь все ясно, – сказала Вирджиния, немного удивленная необычной серьезностью его тона.
– Не вполне.
Минуту или две они шли молча.
– Есть люди, – сказал Энтони, прервав тишину, – которые не различают сигналов. Машинист, увидев впереди красный семафор, тормозит или останавливается. А я, наверное, родился дальтоником. Только увижу красный, сразу кидаюсь вперед, как бык. И, конечно, рано или поздно навлеку на себя беду. А как иначе? И по заслугам. Такие люди, как я, сбивают с пути остальных.