— Так у вас дома телефон есть? — осведомился Андрей.
— Вот такие мы с Анфисой привилегированные, — не без гордости сообщил Лопатин. — Элита местного общества, так сказать. Шучу, конечно, куда нам до нее. Телефон нам два месяца назад поставили. Пришли со станции, провод протянули и подключили. Мне пришлось им двадцать рублей заплатить за оказание этих вот услуг. Замаялись, говорят, Георгиевич, нарочных посреди ночи к тебе посылать, когда на заводе что-нибудь в очередной раз бабахнет. Так что будешь отныне с городским телефоном, как белый человек. Говорить, правда, особо не с кем. Номера у нас трехзначные, дальше поселка не позвонишь. Только предприятия, администрация, почта, больница, не разгуляешься, в общем. Но все равно приятно. Вносим абонентскую плату каждый месяц — шестьдесят копеек.
— Это нормально, — с улыбкой сказал Андрей. — Наступят времена, когда у каждого в доме появится свой телефон, и звонить можно будет не только на почту, но даже за границу.
— Обещаешь? — Лопатин усмехнулся. — Ну, ты и загнул, Андрей Григорьевич. За границу!..
В зоне видимости снова нарисовалась Анфиса Савельевна. Она еще не знала, кто их сосед, потому брови ее были предельно сдвинуты, а кулаки упирались в бока.
Лопатин стушевался, буркнул извинение и пустился в бега. Подкаблучником он не был, но разумно считал, что лучше подчиниться.
На улице уже стемнело.
Андрей вернулся в натопленный дом, заперся, исследовал возможность заправить кровать чем-нибудь еще, кроме пары пыльных покрывал и старых картофельных мешков. Он убедился в том, что подобных излишеств местный сервис не допускает, расстроился, решил поднять этот вопрос перед Чеплыгой и развалился, как был, на кровати.
Андрей проснулся от какого-то назойливого и мерзкого звука, распахнул глаза, уставился в темный потолок. Звук не остался в тревожном сне, вломился в явь. Кто-то вкрадчиво скребся в оконное стекло — словно гвоздем, потом постучал пальцем.
Рука Неверова нырнула под подушку, нащупала рукоятку пистолета. Оружие на предохранителе, но патрон в стволе, дабы в критический момент не заниматься разными глупостями.
В комнате царила темень, только по окну, задернутому занавеской, растекалось жиденькое мерцание. Луна посреди ночи решила выглянуть?
Это было именно то окно, которое не имело внутренних ставен.
Ну, и зачем он пришел сюда ночевать? Граната в окно, и можете спокойно спать дальше, товарищ капитан.
Но граната пока не спешила.
Капитан встал с кровати — хорошо, что не разделся, только сапоги снял, — на цыпочках подлетел к окну, спрятался за рамой, чтобы не схлопотать пулю. В окно кто-то то скреб, то постукивал. В паузах между порывами ветра доносилось какое-то бормотание.
Андрей решил, что это тот самый случай, когда интуиции лучше не доверять. Он приготовился стрелять, пальцем отогнул занавеску.
За окном было темно. Спальня выходила на противоположную от крыльца сторону. Соседские владения закрывал сплошной дощатый забор, между ним и домом хаотично произрастал кустарник. Но в окно скреблись явно не ветки.
За ним кто-то стоял, поднявшись на цыпочки, и пытался достучаться до заспанного хозяина. Смутно прорисовывался контур головы. Он колебался, уродовался, как в кривом зеркале.
Потеки воды струились по стеклу. Нудно моросил дождь.
— Товарищ Неверов, откройте, пожалуйста. Я не сделаю вам ничего плохого, — различил он дрожащий голос.
Андрей потянулся к шпингалету, с натугой подал его вверх. Створки словно выстрелили, затряслись, стали приоткрываться. Контур головы сделался ближе. Какой-то лохматый худощавый субъект, лица не видно.
— Чего надо? — буркнул капитан. — Ты кто такой, мил человек?
— Господи, наконец-то! — Голос незваного гостя подрагивал от волнения. — Товарищ Неверов, я знаю, кто вы такой. — Этот человек понизил голос, почти шептал: — Я Делягин Олег Кириллович, временно руковожу щебеночным карьером.
Неверов вспомнил. Это тот самый параноидальный тип, о котором поминал Чеплыга, вечно подозрительный, лезущий не в свои дела, выявляющий врагов даже там, где их в помине нет.
«А ведь не подкачала характеристика», — подумал Андрей, наблюдая за этим субъектом.
Тот снова подался вперед, видимо, привстал на фундаменте. Ударить рамой — до забора долетит.
— В чем дело, товарищ Делягин? — строго спросил Неверов. — Какого, извините, хрена вы шляетесь по ночам и людям спать не даете?
— Да подождите вы со своим сном, товарищ Неверов, — зачастил Делягин. — Можете счесть меня сумасшедшим. Меня тут все называют параноиком. Но им так удобно, ведь боятся, что про них вылезет правда, поэтому и затыкают мне рот, отовсюду гонят. Вот увидите, если меня не убьют, то со дня на день снимут с должности, а там придумают какое-нибудь уголовное дело, закроют, сгноят за решеткой.
— Хотите войти? — спросил Андрей.
«Почему бы нет, раз я уже проснулся? Я должен выслушивать все без исключения свидетельства, даже самые бредовые».
— Нет, ни за что, — заявил Делягин и даже отшатнулся. — Я, знаете ли, боюсь за свою жизнь. За вашим домом следят. Они везде, их много. Вы даже не представляете себе реальных масштабов этого бедствия. Очень надеюсь, что проник сюда незаметно, но если задержусь, то они все узнают, и тогда нам обоим конец. Так что спасибо за приглашение, но лучше в другой раз. Поверьте, товарищ Неверов, у меня есть очень важная информация, касающаяся безопасности нашего советского государства. Вы зря сюда приехали один, это очень опасно. Вы ставите себя под удар.
— Вы имеете информацию по поводу гибели Лазаревича?
— Поверьте, это капля в море, — частил пришелец, обливаясь потом. — Да, я догадываюсь, кто убил Лазаревича, знаю, кто стоит за всем этим, хотя и не вполне представляю причинно-следственную связь и всю подноготную. Но моя информация — это не предположение, а факты. Лазаревича я тоже предупреждал, но он не внял, сомневался, высмеивал меня. Потом задумался, но было поздно.
— Вы уверены, что не хотите войти?
— Боже упаси, ни в коем случае.
— Ну, хорошо, Олег Кириллович. — Андрей готов был взорваться, но пока держался. — Вы сами-то понимаете, как это выглядит со стороны? Допустим, вы не сумасшедший и действительно располагаете какой-то информацией. Но вы прибегаете сюда глухой ночью, при этом ведете себя крайне глупо, уверяете, что располагаете важными сведениями, но при этом боитесь войти и все рассказать. Изъясняетесь загадками, которые в два часа ночи звучат бредово. И после этого вы хотите, чтобы вас не сочли параноиком?
— Вы ничего не понимаете! — Собеседник Андрея захлебывался от волнения.
Даже если на минуточку допустить, что он владел какой-то информацией, то это нисколько не мешало ему быть завзятым параноиком. А то, что человек этот не вполне адекватен, было видно невооруженным глазом.
— Поймите меня, товарищ Неверов! — В его бормотании слышалась мольба. — Я вовсе не хочу держать это при себе, готов обо всем рассказать. Но не здесь и не у меня дома, а только в таком месте, где мы будем чувствовать себя в безопасности. Завтра в два часа дня жду вас в овраге за карьером. Его несложно найти. Дорога упирается в старую заброшенную кочегарку. Это за ней. Я ненадолго отлучусь с работы. Будьте крайне осторожны, товарищ Неверов, не забывайте, что за каждым вашим шагом пристально следят! — Делягин спрыгнул с фундамента, качнулся кустарник, и в следующее мгновение его след простыл.
Андрей остался в одиночестве у открытого окна, какой-то ошарашенный, вконец запутавшийся.
«Сумасшедший ли этот тип? — раздумывал он. — Конечно, да. Но как такого назначили на руководящую должность, пусть даже временно? Должны быть другие качества, совершенно иной характер. Значит, он грамотный, не всегда был таким. Откуда он знает про меня и мою командировку в этот забытый богом поселок? Как вычислил, где я живу? Возможно, в его путаных бреднях есть рациональное зерно. Нельзя упускать этого субъекта!»
Капитан кинулся к кровати, под которую затолкал сапоги, выволок их наружу, стал судорожно обуваться, потом сунул пистолет в карман френча. Он распахнул вторую створку, перевалился через подоконник, влетел в кустарник. Дождь застучал по голове, да и черт с ним.
Он шел почти на ощупь, уперся рукой в забор. Заноза впилась в ладонь. Где-то дальше палисадник, за оградой Береговая улица.
Как проник сюда Делягин? Ответ на этот вопрос оказался весьма простым. Незваный гость выбил две штакетины из крепления к нижнему брусу, развел их в стороны и пролез в дыру. Здесь была высокая трава, какие-то лопухи. Дорога в двух шагах, раскисшая, непролазная.
Капитан выбрался через дыру, сгибаясь в три погибели.
А если прав Делягин и за домом кто-то следит? Но знают ли эти люди про такой вот запасный выход, будут ли присматривать за ним?
Андрей на корточках припустил вдоль соседского забора, допрыгал до столба электропередач, прижался к нему и рискнул подняться. Улица была пуста. Моросил мелкий, но плотный дождь.
С этой стороны на первый взгляд все чисто. Куда сбежал Делягин? Где он вообще обитает?
Он всматривался так, что в глазах двоилось от напряжения, и кое-как разглядел человека, убегающего на запад. Делягин тоже прижимался к заборам, потом перебежал дорогу и исчез из вида. В переулок нырнул?
Неверов припустил за ним, стараясь запомнить это место. Перекошенный забор, затем провал в черноту, снова ограда. Переулок уходил на улицу Коминтерна.
Андрей метнулся через дорогу. Ноги его вязли в липкой грязи. Как тут машины ездят? Он перебрался на другую сторону и проморгал канаву за обочиной. Нога заскользила, капитан замахал руками и шмякнулся в грязь едва ли не плашмя. Вот это номер!
Проклиная себя за неповоротливость, капитан выполз из канавы, кое-как поднялся и побежал, рискуя потерять сапоги в клейкой субстанции. Это выглядело смешно, черт возьми! Он добрался до переулка, передохнул несколько секунд и припустил дальше. Как в работе Ленина: шаг вперед, два шага назад. Андрей буксовал, терял равновесие. Расстреливать надо тружеников местного хозяйства за такое бездорожье! Товарища Сталина на них нет, далеко он!