Но один из компании оказался глазастым, разглядел автоматчиков на гребне. Геологи сразу же — разлетелись, попрятались между камнями. Офицеры орали, мол, выходите, будете жить! Но те словно с цепи сорвались, давай палить из пистолетов, ранили ефрейтора.
Автоматчикам пришлось открыть ответный огонь. Несколько минут в крохотной бухте шел неравный бой. Шансов у преступников не было. Двое погибли сразу, третий выбросил пистолет, поднял руки, сработало благоразумие. Но солдаты по инерции пристрелили и его, слишком уж злые были.
Четвертый, а это был сам Артюхов, сдаваться не желал, отстреливался до последнего патрона и ранил второго солдата! Бедняга чуть не скатился по острым камням. Его едва удержали за ногу сослуживцы.
— Эй, выходи! — выкрикнул Пожарский. — Стрелять не будем!
Но Артюхов надеялся непонятно на что. Он прыгнул в лодку, как-то сумел отвязать ее, пока бойцы хлопали варежками, и поплыл к ближайшему островку, отчаянно работая веслами.
Поначалу автоматчики мазали. Он старался не маячить мишенью, лежал на дне лодки и умудрялся при этом грести. Его подстрелили, когда он отплыл от скал. Артюхов был ранен в ногу, потерял весла. Он пытался перевалиться через борт, чтобы вплавь добраться до архипелага. Тут-то его и пристрелили окончательно. В воду повалился уже трупом, отчего и всплыл сразу.
Доставали его долго, никто не хотел лезть в воду. Победила смекалка. Солдаты отыскали в снаряжении водолазов веревку с крюком на конце, бросили в воду, зацепили труп, подтащили к берегу.
Снова куча мертвых тел, и опять никаких подвижек в расследовании!
Андрей выслушал доклад курьера и в ярости метался по фойе. Словно нарочно кто-то умно обрубал все ниточки!
Через полчаса прибыли военные. Раненых повезли в больницу. В принципе они были не тяжелые, но сам факт крайне неприятный для мирного времени.
Андрей вышел во двор, пристально посмотрел на бледного капитана Пожарского. Тот немного заикался, но держался стойко:
— Виноваты, товарищ капитан, не смогли их взять живыми. Взбеленились они, как черти, давай палить. Что нам оставалось делать? Можете спросить моих лейтенантов, они все видели. Перестарались ребята.
Андрей молчал, загонял бешенство в глубь организма. Пожарский знал, что это не повод для трибунала. Категорического приказа брать преступников живыми он не отдавал, сказал «по возможности». Есть угроза для жизни? Можно бить на поражение.
Капитан, стиснув зубы, смотрел, как солдаты выгружают из больничной труповозки тела, бросают на землю. Он подошел, глянул. Ошибки не было. Вот так-то, товарищи геологи. Тела, порванные пулями, искаженные лица. Вчерашний драчун с оторванным ухом и раскроенной височной костью. Непохожий на себя Артюхов — весь опухший, раздувшийся. Хорошо искупался?
Андрей сдерживал ярость, отдавал какие-то приказы, ловил на себе взгляды, изображающие сочувствие. Прибыли милиционеры, растекались по зданию. Майор Чеплыга колебался, кусал губы, но не решался подойти, чтобы не будить лихо. Ухмылялась Ольга Бурнаш, огибающая двор. Видимо, она возвращалась с обеда. Мелькнуло бледное лицо Илзе Саулите. Она собиралась куда-то податься, но задержалась. Оно и правильно. Если человек находится здесь, то нет нужды искать его в собственном доме.
По улице к соседнему зданию проехала машина с сотрудниками госбезопасности. Невзлин смотрел в окно с заднего сиденья. Попробуй догадаться, о чем он сейчас думал.
Капитан набрался храбрости и позвонил из секретного чулана полковнику Алябину. Обзор событий не отнял много времени. Полковник угрюмо слушал, переваривал информацию.
— Да уж, поднял ты на уши, капитан, этот горем убитый район, — сказал после душещипательной паузы полковник. — Трупы каждую ночь, а толку никакого. Ведь мне придется отчитываться за все эти трупы, осознаешь? Из поселка Дальний на тебя уже поступают жалобы, причем от ответственных лиц.
— Да, Павел Евгеньевич, вынужден признать, что расследование тормозится, — сказал Андрей. — Но прошло только трое суток. Большинство трупов, за которые вам придется отчитываться — это враги государства и народа. Четверо уголовников, по которым стенка давно плакала, столько же диверсантов, выдававших себя за геологов…
— Ты уверен, что они диверсанты? — перебил его Алябин.
— Нет, но с них уже не спросишь. Моя вина — это гибель гражданина Делягина, когда я не успел сориентироваться в ситуации, и двое раненых красноармейцев. Не верю, что все ниточки оборваны, товарищ полковник. Здесь что-то назревает. Сегодняшние водолазы что-то нашли. Прошу дать мне еще один шанс. Обещаю, что доведу расследование до конца.
— Рад бы, да не могу, капитан, — огорошил собеседника полковник. — Я тебе верю, знаю, что если ты не сделал, то и другие не справятся. Но все очень плохо. Нам сейчас нежелательна сумятица в нашей епархии. Догадываешься, почему? На нас поглядывают не только из Петрозаводска и Ленинграда, но и кое-откуда повыше. Слишком много претензий. Так что извини, ты отзываешься. Пакуй вещички, шуруй на автобус и отправляйся в Мурманск. Буду ждать. Выезжай сегодня. Рейс в два часа дня. К вечеру доберешься.
— Это приказ, товарищ полковник? — уныло пробормотал Андрей.
Алябин чуть поколебался и ответил:
— Да. Выполняйте, товарищ капитан!
— Слушаюсь!
— Не волнуйся, твое дело не погибнет. Не сегодня завтра в поселок Дальний выезжает многочисленная следственная группа, состав которой сейчас уточняется в Ленинграде. Это уже не наша проблема, капитан. Мы забыли о ней, словно ее и не было. Лучше не связываться. Пойми меня правильно. На наш век работы хватит.
Неверов повесил трубку и погрузился в уныние. Да что здесь, в конце концов, происходит, если даже полковнику Алябину стало боязно? Ладно, не все так плохо, если выезжает следственная группа.
«Все, хватит! Это больше не твоя проблема!» — приказал он себе, вышел в коридор и с силой хлопнул дверью.
— Мне очень жаль, Андрей Григорьевич, — сказал майор Чеплыга и сокрушенно вздохнул. — Но если это приказ начальства, то обсуждать его бессмысленно. Ваш труд не пропадет. Будем ждать следственную группу. Может, она доведет до конца дело, начатое вами.
— Вашим словам не хватает убедительности, Иван Тарасович. — Андрей сухо улыбнулся и положил на стол ключи. — Держите, это от дома и машины. До автостанции доберусь пешком, как раз к рейсу. — Он быстро глянул на часы, протянул руку. — Прощайте, майор, приятно было поработать с вами.
— Вот черт. — Чеплыга смутился, но отозвался на рукопожатие. — Не по-человечески как-то все вышло. Извините, если что. Вы точно уверены, что вас не стоит подбросить до автостанции?
— Тут недалеко, — отмахнулся Андрей, — добегу за пятнадцать минут.
Он шел по двору, разделяющему административные здания, и испытывал гадкое тянущее чувство, словно весь поселок собрался в толпу и уставился ему в спину.
Подъехал «Опель» с зачехленным кузовом. Из него выпрыгнул председатель исполкома Шабанов, размашистым шагом направился на рабочее место. Новости в этом поселке разлетались, как пирожки на вокзале. Шабанов встретился глазами с капитаном, и тот сразу понял, что человек в курсе. Скрытое злорадство, задранный нос. Хоть бы ляпнул что-то доброе для блезира!
Мимо здания поселкового совета он бежал чуть не рысью. Ему стыдно было встречаться с Илзе. Да и не стоило этого делать. Все равно не выйдет ничего хорошего. Он сейчас уедет и больше не вернется.
Шевельнулись занавески в окне второго этажа. Андрей не удержался, повернул голову. Это была не Илзе, а Волонтарь Павел Елисеевич. Тоже в курсе человек, решил проводить заочно, мысленно пожелать всего хорошего. Волонтарь смутился, отступил от окна. Пунцовые пятна заалели на его физиономии.
Больше Неверов не оглядывался и не смотрел по сторонам. Шел вперед, сжимая лямки вещмешка. Желающих уехать в Мурманск в будний день оказалось немного. Люди жались в кучку на промозглом ветру.
Подошел автобус, водитель раскрыл дверь, стал проверять билеты.
Андрей не успел приобрести таковой, сунул шоферу скомканную купюру. Тот собрался было возразить, мол, надо идти и покупать, как все, но посмотрел в глаза пассажиру и предпочел не связываться.
Капитан прошел на заднее сиденье. Он был уверен в том, что за ним наблюдают. Среди пассажиров шпика не было. Наметанный глаз сразу выявил бы его. Но где-то он был. Противник обязан убедиться, что сотрудник СМЕРШ уехал. Андрей водрузил вещмешок на колени, закрыл глаза.
Автобус тронулся всего лишь с минутным опозданием. Неверов усмехнулся. Надо же, практически немецкая пунктуальность.
Вскоре поселок скрылся из вида. Автобус уходил в низину, петлял между возвышенностями.
За очередным поворотом Андрей встал и отправился к двери, держась за поручень.
Пассажиры с удивлением смотрели на него.
— Останови, — буркнул он водителю.
— Не положено.
— Останови, говорю! — Капитан сунул под нос шофера красное удостоверение. — Хочешь поговорить, мужик?
Автобус резко встал посреди проезжей части. Других машин все равно не было.
— Вот так-то лучше, — сказал Андрей, выходя на дорогу. — Дверь закрывай и кати дальше. Деньги можешь себе оставить.
Дверь захлопнулась, водитель словно коня пришпорил! Автобус скрылся за горой в разливах непересыхающей грязи.
Андрей забрался за массивный валун, покурил пару минут. Дорога была пуста. За автобусом никто не тащился.
Он забросил вещмешок на спину и полез в гору.
Здесь царило безлюдье. Полная глушь, как в жестяной банке, природа, немного моря.
Капитан сидел за расколотой скалой, венчающей гребень, и осматривался. До поселка было далеко. Лишь издали казалось, что он под боком. Тучи висели беспросветные. Третий час дня, а впечатление такое, что поздний вечер. Дымка тумана висела над водой.
Люди были здесь совсем недавно. Кругом валялись стреляные гильзы. Автоматчики Пожарского расстреливали отсюда геологов Артюхова. Внизу на площадке сквозь муть, висящую в воздухе, виднелись брызги крови.