е почти! Как можно было бросить их в сарае в железной клетке?! Да я прибью каждого, кто на такое решится!
– Ты словами-то не бросайся. – Бдительно наблюдая за передвижениями пушистых комочков, Таш даже про еду забыл. – Убивец нашёлся!
Да и какая там еда, если он сам видел человека, едва оставшегося в живых, после того как ему располосовал лицо и грудь вот такой «котенок»?!
– Не врёт он, – мрачно сморщился Юфот, как бы ни хотелось ему промолчать, но если что-нибудь случится и хозяин узнает, что он не предупредил… добра не жди. – И правда убьёт. Одного уже убил… мне хотомарщик рассказал, он сам видел. Бандиты котят украсть хотели, кирьян-травой полили. А он их догнал… всем троим досталось… один не встал.
– Не убивал я его, – мрачно поправил Стан. Вот что за народ? Прямо на глазах дело шьют! – Он сам со стены неудачно свалился. Но если бы знал, зачем им котята – непременно бы убил.
Посмотрел на побелевшие косточки кулака наёмника, стискивающего рукоятку меча, и вздохнул – ну и нервный тут народ!
– Меч-то убери. Я тебе гарантирую, что котята никого не тронут. Первые.
Таш сглотнул и нехотя снял пальцы с рукояти. Но вовсе не странное слово «гарантирую» его убедило, а маленький мангурёнок, игриво нырнувший за пазуху ненормальному дрессировщику и выбравшийся из широкого рукава. Причём парень этого как будто даже и не заметил.
Глава 11Стан
После завтрака, наигравшись и осоловев, котята по одному добровольно потянулись в клетку. Костя с умилением следил, как они деловито устраивались в один тесный клубок на свежесмененной подстилке. Сухим мхом парень предусмотрительно туго набил пару мешочков, отлично понимая, что в дороге может и не оказаться возможности его купить.
Старый Хас, личный слуга коменданта, вообще долго разглядывал Стана, услышав перечень предметов, которые тот собирался взять с собой. Один комплект запасной одежды самого простого вида, но желательно попрочней, моток самой крепкой и тонкой верёвки, большой нож, в случае необходимости вполне достойный звания кинжала. Кроме того, пара иголок и моток ниток, кружка, ложка, немного соли, тонкое одеяло и кусок редкой ткани, похожей на марлю, из какой тут шили балдахины от насекомых к кроватям простых служанок. И напоследок кресало, связку сухих смолистых щепок, крепкий мешок и пару пузырников. Благо в доме коменданта застаревшими, негибкими от продолжительного использования и потому непригодными для хотомара пузырниками слуги пользовались с большой изобретательностью. Поливая вместо дорогостоящего зелья горячей водой.
Зелья для разогрева пузырников и от всевозможных несчастий типа несварения желудка и ожогов, имеющих подлое обыкновение нападать на путешественников, Стан выпросил у лекаря и рассовал между мхом.
– А вот из этого тебе ничего не нужно? – поинтересовался Хас и оглянулся на внушительный ворох забракованного дрессировщиком добра, приготовленного для него заранее.
Потом с сомнением перевёл взгляд на довольно скромную кучку выбранных Станом вещей. Нет, с той, какую он сам намеревался выдать парню, эта кучка не шла ни в какое сравнение. Старик даже заподозрить не мог, что нищий парнишка откажется не только от нарядных костюмов и модных сапог, но и от хорошего меча, в украшенных камнями ножнах.
Продолжая укладывать своё немудрёное имущество в мешок, в нижних углах которого завязал по крупному сушёному фрукту, Костя скосил глаза на собранное слугой и честно ответил:
– Всё нужно. Только я не верблюд, таскать такие тяжести.
– Так тебя вроде повезут? – засомневался старик, старательно делая вид, что он не в курсе планов своего господина.
Хотя, может, и действительно ничего не знает, мелькнуло в голове парня, тогда тем более не стоит ничего объяснять.
– Ну, тогда пускай те, кто повезёт, сами и таскают эту кучу, – кисло сморщился Стан и забросил за плечи импровизированный рюкзак, – а у меня сил пока маловато.
Бдительно проследив, как сумасбродный парнишка напоследок ласково погладил питомцев и запер клетку, Таш облегчённо выдохнул и принялся за остывшую рыбу. Давая себе обещание с этого момента глаз не спускать с ненормального дрессировщика.
Костя, даже и не подозревающий об этих предосторожностях, тем временем, решив подремать, придвинул к клетке с малышами свой мешок и прилёг так, чтобы видеть Хо. Данное коменданту обещание он намерен был выполнить непременно, хотя и начинал подозревать, что это будет не так уж и сложно. Девчонку словно подменили, так мало теперь она походила на себя прежнюю поведением и внешностью.
Теперь Хо не вступала ни в какие разговоры, глаз почти не поднимала и вообще вела себя как самая забитая Золушка. Да и одета была соответственно. Вместо дорогого мужского костюма на ней было дешёвое серенькое платье-балахон, достававшее почти до щиколоток, с вырезом под горло и длинными рукавами. Голова по-монашески повязана платком в мелкий цветочек.
Как нельзя лучше к этой старушечьей одежде подходила новая внешность девчонки: высветленные каким-то умельцем бровки и реснички и конопатый носик. От прежней, капризной и своенравной Хо, досаждавшей Стану придирками и подколками, не осталось и воспоминания. Словно вместе с великоватой, но добротной и элегантной одеждой с неё содрали и привычки, и характер, и саму сущность.
Костя сердито хмыкнул, поймав себя на том, что слишком огорчён перевоплощением дерзкой чернобровой злюки в это бесцветное создание, и закрыл глаза. И тут же вновь ощутил на себе настораживающий интерес чужого взгляда.
Никаких сомнений в том, кто сверлит его спину немигающими глазами, на этот раз парень не испытывал, точно знал – за мешками и корзинами, кроме сидящих в клетке мангуров, никого нет. Ну, вот зачем они так смотрят, шевельнулось в душе невольное раздражение, не может он ничего для них сделать. Они же взрослые, хищные и по-настоящему опасные звери. Видел Костя, как Юфот их кормит, издали подсовывая куски мяса пикой на длинной ручке. Да и решётка клеток не зря двойная, чтобы никого ненароком не достал острый, как бритва, длинный коготь.
Сон потихоньку утягивал в тёплую тьму, заставляя забыть и про чужой мир, и про хищников, и даже про Хо, сидевшую напротив, подтянув к подбородку колени и уныло опустив плечи.
В какой-то неосознанный момент все мысли и заботы Кости внезапно растаяли, а взамен появилось чувство спокойной уверенности и свободы. Он шёл по дремучему лесу, ловко скользя между деревьями и перепрыгивая через лежащие стволы. Его звало куда-то вдаль незнакомое, но неудержимое и властное чувство, заставляя жмуриться и передёргивать налитым силой телом. И чем дальше он продвигался, тем сильнее становился запах.
Чуть пряный и сладковатый, одуряюще вкусный, сводящий с ума и заставляющий кровь бурлить от предвкушения. Иногда запах исчезал ненадолго, спугнутый лёгким ветерком или заглушённый другим, более свежим, но он не паниковал и не колебался, так же уверено продолжая идти в выбранном направлении.
И когда запах внезапно оказался прямо над головой – не опешил и не засомневался, чуть скосил глаза, тихонько фыркнул в усы и неторопливо зашагал дальше. Лишь в сердце сильнее заколотился неутомимый родничок. От понимания, что это просто метка, проверка и подсказка для него, игривая и откровенная одновременно.
Она лежала на пригорке, вытянувшись во всю длину своего гибкого, изящного и сильного тела, прикрыв глаза и подставив пробивающимся сквозь ветви лучам солнца незащищённый живот. И даже не шевельнулась, пока он так же медленно шёл к ней через полянку.
Словно не слышала и не чувствовала его приближения и словно не его ждала на этом пригорке, где они познакомились несколько ночей назад. И только самый кончик хвоста чуть заметно подрагивал, выдавая её нетерпение и заинтересованность.
Он довольно хлестнул себя по бокам гибким хвостом, шагнул ближе и осторожно положил перед ней тяжёлого жирного тушкана, пойманного специально для этого ритуала.
Некоторое время она не шевелилась, делая вид, будто ничего не заметила, потом ноздри чуткого носа дрогнули, приоткрываясь навстречу вкусному запаху. Из пасти вынырнул кончик влажного розового язычка, скользнул по носу и пропал, зато лениво приоткрылись обрамлённые длинными ресницами золотистые глаза и удивлённо-наивно уставились на горку рыжеватого меха, лежащую перед ней. Поизучав тушкана ровно столько, чтобы не уронить собственного достоинства и не обидеть принёсшего дар пятнистого красавца, сидевшего с самым невозмутимым видом, изредка хлеща себя по бокам упругим хвостом, она вальяжно, словно нехотя, протянула к добыче лапу и полоснула по ней острейшими когтями.
Он даже замер на миг от накатившего счастья – его дар принят! Она предлагает ему разделить добычу поровну, и после этой, первой совместной трапезы больше не будет ни его, ни её.
Будет новая семья, и отныне верность, преданность и обоюдная забота – их спутники на всю жизнь.
Стан проснулся так же резко, как заснул, ещё во власти сумасшедшего счастья и уже понимая, что это были не его, а чьи-то чужие, но такие яркие и заманчивые воспоминания. Провёл рукой по лицу, желая поскорее стереть проступившее разочарование, пока не заметил никто из спутников, и обернулся. Золотистые глаза смотрели на него с острой, рвущей душу тоской.
После полудня хутам притопал в какую-то деревню, и Таш объявил, что здесь они пересядут в другую повозку. Как Стан успел понять, хотя вес хутамов и сильно облегчён двумя рядами вживлённых по бокам пузырников, для путешествий на дальние расстояния они не годятся. От силы дневной переход.
Сейчас привёзшего их бегемота поставят к кормушке и забудут на сутки. А их повезёт дальше отдохнувшее животное. Самое большое неудобство при таком способе – постоянная перегрузка товаров и багажа. Кибитки у каждого хутамщика свои.
Интересоваться, где хозяин конкретно этого хутама, Стан и не подумал и без того постепенно начал осознавать, что Зорденс готовил эту поездку не один день, и лично он просто пришёлся кстати со своими котятами. Тем более у Кости были заботы поважнее, чем судьба бегемота – скисли остатки молока, а котята хотели есть.