Шен Ли учился вместе со мной в университете. Изучал философию востока и так увлекся, что, в конце концов, отрекся от всех благ земных, окунулся в буддизм и обрел себя. Невысокий, коренастый, пружинистый, всегда спокойный и мудрый – он стал для нас, его однокурсников, советчиком во многих делах. Наверное, таким должен быть Учитель. Мы все его очень уважали. А я… Ох, я даже была влюблена в него когда-то. Впрочем, совершенно безответно.
Ворота «Вороньего гнезда» были распахнуты настежь. Я вошла в них с благоговением, с уважением к этому месту, как к началу пути в Нирвану.
Шена Ли увидела издалека. Он был в обычных синих джинсах и белой рубашке, выглядел слишком обычно для такого сада, наполненного духом чистоты и святости. Признаюсь, я немножко разочаровалась.
Он подошел и обнял меня.
– Здравствуй, Джекки, – сказал Шен. – Выглядишь просто замечательно.
Он мог бы и не говорить этого. Я заметила в его глазах неподдельный интерес к моей персоне, и мне стало неловко.
– Рада видеть тебя, Шен. Я пришла за помощью.
– Пойдем, – ответил он, и мы по узкой желтой дорожке прошли за стену плотно растущих туй, присели на каменную скамью, согретую солнцем. Было тихо. Где-то звучали призрачным звоном спрятанные колокольчики «музыки ветра».
Я коротко рассказала ему о том, как нашла свой дневник, о проклятии, и о том, что собираюсь делать. Он выслушал очень внимательно, ни разу не перебив, смотрел при этом куда-то поверх живой зеленой изгороди. Когда я замолчала, он произнес:
– А почему ты решила, что это проклятье?
– Ну-у-у… – протянула я, сделав неопределенный взмах рукой.
– Понимаешь, Джекки, чтобы на свет мог появиться один медиум, должны безвременно скончаться и отдать новорожденному свою неистраченную энергию несколько человек. Обычно это кровные родственники. Чтобы открыть в себе способность ВИДЕТЬ по-настоящему, медиуму нужно пережить много бед и пролить много слез. Слезы промывают наше внутреннее зрение.
Я едва могла сдержать смех.
– Ты хочешь сказать, что я медиум?!
Шен, напротив, был очень серьезен. Мне пришлось спрятать улыбку.
– Я не говорю, что ты медиум, я говорю, что кто-то в вашей семье рожден, чтобы быть медиумом. Возможно, конечно, и ты. Ведь интуиция у тебя – высочайшего уровня. Беды вашей семьи – не проклятье, Джекки. Это – предназначение. Судьба. Ваше прошлое пытается до вас достучаться, пытается позвать на помощь. Те, кто не нашел в себе достаточных сил помочь – ушли, чтобы энергию жизни передать дальше. Когда этой энергии накопится достаточно много – ею можно воспользоваться.
– Нет, это фантастика какая-то! – ответила я.
– Ты только что очень искренне верила, что видела призрак своей пра-пра-какой-то бабушки, верила, что это она спасла вас с сестрой, верила, что можно позволить призраку встретиться с её умершей дочерью, и верила в мифическое проклятие. А когда я сообщаю тебе вполне научно доказанные факты – ты смеешься.
Я уже не смеялась. Он говорил такое, что я, как будто бы, знала всю жизнь. Знала подсознательно.
– И что же мне делать? – бессильно спросила я. – Купить хрустальный шар?
– Хрустальный шар бесполезен в руках обычного человека. В руках медиума – бесполезен тоже, медиум видит внутренним взором. Шар необходим только шарлатанам.
– Шен, я хочу вернуть свои воспоминания! Я уверена, что как только прошлое обретет покой, я вспомню себя!
– Зачем тебе твои воспоминания? – вдруг спросил он.
– Я… хочу знать, кто я, зачем я, почему я. Я хочу найти объяснение своей жизни!
– Ты уже нашла объяснение! – возразил Шен. – Разве не понимаешь?
Я не нашла, что ответить. Ещё несколько часов назад я была уверена, что, вспомнив прошлое, я найду покой и безмятежность, что моя жизнь потечет прямо и уверенно. Но разве не случилось это тогда, когда я обрела семью в лице Стива? Разве Анна не счастлива рядом со мной?
– Я хочу, чтобы все встало на свои места, – твердо ответила я. – Пусть мать встретится со своей дочерью, пусть Анна перестанет бояться внезапных расставаний со мной, пусть прекратятся мои и её кошмары по ночам! Пусть будет так, как должно быть!
Последнюю фразу я почти выкрикнула.
И тогда Шен первый раз за все время, что я его знаю, рассмеялся в полный голос, запрокинув голову. Я смотрела на него и не понимала, что смешного было в моих словах.
– Шен! – крикнула я с обидой.
– Нет, не обижайся, – проговорил он, с трудом останавливаясь. – Пожалуйста, не обижайся! Просто за несколько минут ты сама поняла смысл человеческого существования, который философы ищут миллионы лет!
– Шен…
– Прости, Джекки, – он стал вновь серьезен. – Чем же я могу помочь тебе?
– Мне нужен твой талант общения с потусторонним миром, – сказала я. – Я хочу поговорить с призраком. Ты ведь умеешь вызывать призраков!
– Ты знаешь, Джекки, я давно вышел из того возраста, когда с помощью конфетки вызывают гномиков, или, закрываясь в ванной, воображают, что видят Пиковую Даму.
– В университете ты говорил другое…
– Я был глуп и слеп.
Он отломил веточку туи, сунул её в рот и решительно встал. О, мысленно простонала я, не уходи же…
– Шен, если бы могла сама…
– Все это могут, – оборвал он достаточно резко. – Только стараются влезть на шею другим и так ездить всю жизнь.
Вот тут я обиделась по-настоящему.
Почему, собственно, я сажусь на шею? В университете все наши вечеринки заканчивались одинаково: изрядно нализавшись спиртного, студенты притаскивали какой-нибудь большой круглый стол из аудитории, рассаживались вокруг него, держась за руки, а король вечера Шен Ли, потомственный ясновидящий (как он сам про себя говорил в те дни) проделывал над столом пасы руками, жег свечи и таинственные травы, шептал, а потом предсказывал нам будущее. Иногда мы вызывали и духов, но удовольствия нам это не доставляло: едва стол начинал подрагивать, мы с визгом вскакивали и разбегались. Кстати, Шен предсказывал мне и мое будущее: до сих пор ни одно предсказание не сбылось. Я думаю, что он сильно лукавил, описывая хрустальные дворцы у моих ног и великую славу удачливого журналиста, которую он, якобы, видел в огне ритуальной свечи.
Это сам Шен говорил, что общение с духами возвышает над мелочами и наполняет мудростью. Это сам Шен говорил, что двери в другой мир открыты всегда, но люди их не видят. Теперь же, когда его талант особенно нужен, он пытается увильнуть от разговора.
– Хорошо, Шен, – покорно сказала я. – Тогда научи меня.
– Что? – изумленно обернулся он.
– Научи меня видеть двери в мир призраков. Ты ведь говоришь, что это могут все. Так обучи меня этой премудрости.
– И сколько же свободного времени у тебя есть?
– Я думаю, сутки. Потом мне нужно возвращаться.
– За сутки ты рассчитываешь научиться тому, чему люди учатся всю жизнь?
– У меня есть энергия моих предков. Твои слова?
Он попался. И поняв это, сдался. Несколько мгновений он внимательно изучал меня взглядом, продолжая жевать веточку туи. Потом вздохнул и произнес:
– Бак в машине полный?
– Под завязку! – радостно доложила я, козырнув.
– Тогда едем в замок Орвик.
Я позвонила Анне и попросила её срочно ехать в Орвик. Мне хотелось, чтобы в ответственный момент я могла заручиться поддержкой сестры.
Мы с Шеном приехали первыми, разумеется. Как ни крути, а машина, летящая по шоссе, все же движется быстрее, чем поезд.
Я была в замке второй раз в жизни. Первый раз сюда меня привозили родители, но этого я не помнила.
Сейчас же замок поразил меня своей изящной стройностью. Тонкие шпили башен, каменное кружево балконов и благородные линии основных построек – это придавало старинному строению легкость и невесомость. Казалось, он был способен оторваться от земли и взмыть в хрустально-прозрачное небо.
Словом, он был великолепен.
Шен тоже выглядел потрясенным. Его черные глаза, в которых отразился замок, стали янтарного цвета, засияли, ожили. Я совершенно не узнавала его.
В этот вечер контакта с потусторонним миром не состоялось. Шен сказал, что ночью будет гроза, и что лучше подождать до утра.
Мы переночевали в гостинице. В полночь действительно разразилась ужасная гроза, и я, натянув одеяло до подбородка, лежала в постели и вслушивалась в тяжелое рокотанье небес, пытаясь расслышать в этом грохоте человеческие голоса. Ливень обрушился на город, прокатился по крышам, зашумел в водосточных трубах и умчался за лес. В наступившей тишине отчетливо звенели крупные капли, падающие с козырьков крыши.
Утро встретило нас удивительно чистым небом, ярким солнышком и хорошим настроением. Во время завтрака Шен сказал мне:
– Что бы ни случилось, что бы ты не увидела во время «погружения» туда, – он показал взглядом куда-то вниз, – ни в коем случае не вмешивайся в поток силы. Следуй за потоком, и он приведет тебя к твоей цели.
И вот я стою посреди залитой солнечным светом зеленой лужайки. Шен проводит краткий инструктаж: как дышать, на чем сосредоточиться, о чем думать. Его слова мне понятны: словно я тысячи раз погружалась внутрь времени.
Ещё несколько мгновений слышу я ровный и глубокий голос Шена. А потом мир вокруг меня погружается в сумерки, густеет воздух, кружится голова, и перед глазами появляются радужные пульсирующие кольца. Голос Шена прорывается сквозь толщу забытья: плыви по течению силы…
Я хватаю пальцами одно из этих живых колец… Оно бьется в моей руке, теплое и мягкое, потом разрастается в огромную воронку и втягивает меня в себя, как пушинку.
Струится тяжелый воздух, им трудно дышать, но я быстро прихожу в норму. Исчезли замок и лужайка, исчез голос Шена, солнце опустилось низко к горизонту.
Я вдруг понимаю, что стою в плотном людском потоке, гулком и горячем. Можно даже разглядеть отдельные лица, внимательные глаза, смотрящие на меня, слышно звонкие голоса. Но это не люди. Это призраки. Я знаю это точно, но ничуть не беспокоюсь. Единственное, что меня волнует – как среди толчеи найти мне призрак леди Орвик, прекрасной Яры?