Поспешил на шум. Иван Несторович устремился следом.
Люк, ведущий в подвал, был распахнут настежь, снизу лился свет.
– Вы идете? – раздался голос Ульяны. Потом вынырнула ее голова. – Чего медлить? Почти лье придется под землей пройти.
– Под землей? Вы это знали, Кирилл Маркович? – Иноземцев умоляюще взглянул на исправника. Тот ответил ледяным взглядом и ступил на первую ступеньку стремянки. Делать нечего, пришлось доктору последовать за всеми. Потом Ульяна велела открыть второй люк, что вел в широкий зал с арками. При виде огромной, с обугленными и испещренными плесенью стенами лаборатории польского колдуна Иван Несторович содрогнулся.
– Вы хорошо знаете, куда идти? – дрожащим голосом проронил он. – Прошлый раз я плутал почти двое суток.
Девушка, держа высоко над головой лампу, легко спустилась вниз по каменной лестнице и развернулась.
– Вы еще можете передумать, – с презрением бросила она.
Тон, которым были сказаны эти слова, и взгляд, которым она окатила обоих спутников, точно делая вызов, заставили Иноземцева забыть о страхе, трусости и нерешительности и вспомнить, как давеча, расхрабрившись, сам вызвался на сей поход. Он опустил голову и поспешил за Делиным. Тот же стоял, разинув рот, и разглядывал стены.
– Ну и ну, – воскликнул он, озираясь, – поди ж ты глянь, какие под вашим домом подземелья.
– Это вы еще в оссуариях не были, – пробормотал Иноземцев.
– Где-где? – переспросил исправник.
Доктор было открыл рот, но девушка его перебила, не сдержав ехидного смешка:
– Кладбище мы обойдем стороной. Наш путь будет лежать сначала под рынком, а потом вдоль улицы Сен-Оноре, в сторону квартала Европы. Дом барона расположен неподалеку от парка Монсо.
– Мне лично это ни о чем не говорит, – проворчал Делин, деловито щелкнув крышечкой часов. – Сейчас без четверти полночь. Ведите нас, барышня. Мы готовы следовать. – А нагнувшись к Иноземцеву, шепотом добавил: – Два дурака мы с вами, Иван Несторович. Заведет же куда-нибудь, и поминай, как звали.
– Она вас не держит. Возвращайтесь, – так же тихо отозвался доктор.
– Ну уж нет, я сегодня намерен биться, а если повезет – изловить негодницу, едва она от нас хоть шаг сделает. И предупреждаю сразу – у меня оружие, пристрелю обоих, ежели сопротивляться надумаете. А то я знаю вас, благородный вы больно.
Иван Несторович покосился на исправника и промолчал. Они шли рука об руку. Шагов на десять впереди с внушительной, непоколебимой уверенностью шагала Ульяна. Когда зал плавно перетек в извилистые повороты лабиринта, она остановилась.
– Иван Несторович, лампа тяжелая и горячая, – пожаловалась она. – Теперь ваша очередь.
Едва Иноземцев потянулся к ней, Делин вырвал лампу из рук у девушки, чуть не потушив фитилек.
– Несите лучше вашу трость, – пробурчал он, видимо, предположив, что с просьбой Ульяна задумала выкинуть чего. И решил помешать ее планам.
Но та послушно лампу отдала и, улыбнувшись, повисла на локте Иноземцева.
– Видите, на стене черная полоса? – кивнула она Делину.
Исправник посветил по сторонам. Действительно – вдоль одной из стен, уходя в темноту, начиналась толстая извилистая линия, точно кто кистью, которой заборы обычно красят, нанес, шел вдоль стены, периодически кисть в краску окуная.
– Это я вчера метку сделала, чтоб не заплутать, случаем, – с довольством объяснила девушка. – Весь день на это потратила.
Совершенно не представляя, куда приведет нить Ариадны на этот раз, они двинулись дальше. Вернее, самой Ариадне конечная цель известна была. Иноземцев шел вперед, как приговоренный к смерти, с каждой минутой ощущая близость неминуемой западни, к которой не идти не мог, уверившись окончательно, что для него нет иного жребия, кроме одного – погибнуть от руки этой девушки. Зато Делин всем своим видом показывал полнейшую готовность к любой опасности. Он едва не чаще раза в минуту оборачивался назад, бросал на Ульяну косые взгляды, правую руку из кармана не вынимал, держа пальцы на курке револьвера.
Иногда и Иван Несторович посматривал на Ульяну, но та на делинские оборонительные подергивания внимания никакого не обращала. Или делала вид, что ей все равно, если он вдруг надумает револьвер свой из кармана вынуть и на нее наставить.
Наконец черная линия на стене тупика завершилась лихой петлей, и Ульяна остановилась.
– Все, пришли, – выдохнула она и, не сказав ни слова, принялась вынимать из стены кирпичи. Вынула четыре, замерла, прислушалась, достала еще четыре, попыталась заглянуть внутрь сотворенного ею отверстия, неведомо куда ведшего. Потом обернулась и велела Делину опустить фонарь на пол.
– Погребок пуст. Да и кому в такое время в голову придет туда спускаться, верно? – тихо рассмеялась она, потом, посерьезнев, добавила: – Но будем осторожны.
– Где это мы? У дома месье Рейнаха? – забеспокоился Иноземцев.
– Да-да, у него. Теперь слушайте мой план. Не перебивать, иначе здесь оставлю. Обоих. Пусть потом стыдно будет, что даму с таким сложным делом одну разбираться бросили. Итак, – глаза Ульяны засверкали былым азартом, – первое – проберемся в погребок. Там лестница имеется и дверь, ведущая в кухню. Вы, Иван Несторович, осторожно войдете, и, дай бог, мадам Дюфур – жены дворецкого – там не окажется, минуете кухню и окажетесь в коридоре, повернете направо и потом сразу налево. Далее последует анфилада залов. Смело шагайте вперед. Если повстречаете кого из слуг, представляетесь Ромэном Лессепсом…
– Но ведь я ни капельки на него не похож! – возмутился Иноземцев. – Как же так прямо открыто, через весь дом?
– Именно. И чем смелее вы будете шагать, тем меньше подозрений вызовете.
– Ишь, – фыркнул Делин. Ульяна бросила на него довольный взгляд и хитро подмигнула.
– А то! Я вам по-дружески сейчас все козыри раскрою. Вы, Иван Несторович, не смейте беспокоиться. Прислуга, думаете, внука Лессепса в лицо знает? Нипочем не знает. Я лично допрос проводила, от лица инспектора Вижье. Помните, у Ташро работает, такой молоденький?
– Где вы мундир инспектора достали? А ордер? – удивился Иван Несторович. Делин слушал с заунывной миной, де, чему вы удивляетесь. Иноземцев, мундир полицейского достать, это после формы санитара-то из морга?!
– А я в штатском приходила. Представилась якобы из полиции, они с меня никаких бумаг не спросили. Но зато всем фотографию Ромэна показала, никто имени назвать не смог. Не знают они его. Так что будьте спокойны на сей счет и шагайте смело на сколько хватит актерского мастерства.
– Куда же мне идти?
– Прямо, все время прямо, пока не упретесь в дверь, что окажется запертой, – это кабинет барона.
– Кабинет? Но он, верно, давно десятый сон видит в такой-то час.
– Не-ет, сегодня наш барон спать не ляжет, покуда не рассветет. Думаете, зачем он так собственной безопасностью рискует? Зачем всех слуг распустил, окромя дворецкого, который ему верный пес и чуть ли не серый кардинал? Он сегодня будет уничтожать какие-то бумаги.
– Серый кардинал, говорите? – вставил Делин. – И чтобы он не знал в лицо пленника – дудки.
– Не переживайте, его я на себя беру. Ивану Несторовичу главное – не выходить из роли. Так надо.
– Какова же моя роль?
– Дойти до кабинета барона и заговорить с ним так, словно вы – Ромэн Лессепс. Спросить о погоде, о здоровье. Обескуражьте его! Пусть изумление его возрастет столь высоко, что он и слова не сможет вымолвить. И тогда подойдите к нему и скажите, что вам все известно и что вы требуете показать, где настоящий Ромэн Лессепс. Следом до кабинета дойдем мы с Кириллом Марковичем. Тут-то пистолет, который он все это время прячет в кармане, и пригодится.
– Вы-то ладно, – проговорил Делин после минуты раздумий с долей раздражения и горькой иронии, – вам костюмчик позволяет проникнуть в дом незамеченной и добраться до кабинета. А я? Мне кем представиться?
– Никем, – ответила с улыбкой Ульяна, – вы просто будете следовать за мной. Уверяю: я смогу расчистить вам путь. – Потом подошла к Иноземцеву и, обняв затянутыми в черные перчатки ладонями его нахмуренное лицо, прошептала: – Не бойтесь, я вас не собираюсь подставлять.
– Не понимаю, – проронил он, с трудом скрывая дрожь в голосе, – зачем мне идти с открытым лицом, да еще и представляться именем Ромэна? Зачем этот маскарад?
– Это поможет выиграть время. А еще – эффектное спасение. Подумать только, русский доктор провел собственное расследование, нашел и обезвредил злоумышленника. Завтра вы проснетесь героем!
– Я не хотел бы…
– Лессепсы за спасение своего чада осыпят вас золотом.
– Мне ничего не нужно.
– Вы сами не понимаете, что несете. Конечно, нужно!
– Зачем?
– Я так хочу. Сделайте это ради меня. Тогда моя совесть будет спокойна… Я столько бед вам причинила и никак не могу себе этого простить. Сегодня мой шанс искупить свою вину. Вы спасете Ромэна, я вам в этом помогу. Ах да…
Она поспешно расширила узкий воротник, доходивший ей до самого подбородка, и сняла с шеи бечевку, на конце которой болтался клочок рыжей шерсти.
– Вот, возьмите, – робко проронила она. – Это дядюшкин амулет. Тот самый, волшебный. Он удачу приносит.
Сняла с Иноземцева панаму, сунула ему же в руки и амулет на шею надела. А потом заботливо пропустила его под воротник, спрятав на груди под рубашкой.
– Никакого расчета, только удача, – прошептала она, чуть коснувшись губами его щеки.
– Погодите, погодите, – бестактно вмешался Делин, начиная вникать в суть случившейся только что довольно странной беседы. – Вот оно что значит!
– Не переживайте, – поспешила ответить ему девушка, – ваше имя тоже будет сверкать на страницах всех газет, не поскупятся и вас Лессепсы вознаградить. Клянусь вам, сам Ташро пред вами преклонит колено, а префект предложит место комиссара. Если, разумеется, будете послушны и исполнительны.
Делин подошел ближе к Иноземцеву и Ульяне и, сардонически оглядев их лица, тихо рассмеялся: