Но вместо того чтобы отправить в лоно вод эту обрюзгшую плоть, г-н непременный секретарь искренне и дружески сжал руку недостойного соискателя.
Произошло это, во-первых, потому, что г-н Ипполит Патар меньше, чем кто-либо из рода людского, был способен на преступление; а во-вторых, он внезапно сообразил, во что обойдется Академии четвертая смерть!
Он вздрогнул. Как только такое могло прийти ему в голову! Как он смеет пугать превосходного г-на Лалуэта! Это же просто сумасшествие!
Из глубины своей истерзанной души он поклялся этому уважаемому человеку в своей вечной признательности, попытался вновь раздуть в груди антиквара академический жар, которому так безответственно дал угаснуть. Г-н непременный секретарь сурово корил себя за это. Он напомнил своему протеже об ожидающем его завтра триумфе. Живописал восхищенную, опьяненную восторгом толпу. Наконец сумел, что называется, «тронуть заветную струну» г-на Лалуэта, представив его воображению в первых рядах кресел саму г-жу Лалуэт, к которой обращены завистливые взоры всех собравшихся, – к ней, сияющей и покрытой славой супруге Героя дня!
В итоге они расцеловались, ободряя друг друга, поощряя друг друга, подтрунивая друг над другом, как над малыми детьми, которые дали себя запугать мрачными выдумками. Подходя к воротам дома Лустало, они уже громко смеялись, словно настоящие смельчаки, которым все нипочем.
– Осторожно, псы, – все-таки предупредил Лалуэт.
Однако собак нигде не было ни видно, ни слышно.
Г-н Ипполит Патар даже забыл позвонить, чтобы предупредить о своем визите.
– Где же Аякс и Ахилл? – в недоумении спросил он. – Где Тоби?
– Его тоже что-то не видать…
Никто не вышел гостям навстречу. Никто не заметил их прихода.
– Идемте! – велел г-н непременный секретарь.
– Я собак боюсь! – опять заартачился г-н Лалуэт.
– Э, я же вам сказал, что давно их знаю! – настойчиво повторил г-н Патар. – Они нас не тронут.
– Тогда идите первым! – храбро скомандовал г-н Лалуэт.
Так они достигли крыльца. Глубочайшая тишина царила во дворе, в саду и в доме.
Входная дверь оказалась не заперта. Они толкнули ее – она открылась. Газовый рожок вполсилы освещал вестибюль.
На их голоса никто не отозвался.
Они еще немного подождали в этой необычной тишине. Все двери, которые вели из прихожей в комнаты, были закрыты.
И вдруг, когда они вот так стояли – слегка озадаченные, со шляпами в руках – стены дома буквально сотряслись от ужасного вопля. Лишь черная ночь отозвалась зловещим эхом на этот жуткий, леденящий кровь, душераздирающий человеческий крик…
Глава XV. Подвал
Остатки волос вздыбились на лысине г-на непременного секретаря. Г-н Лалуэт, дрожа с головы до ног, привалился к стене в приступе крайней слабости.
– Вот этот крик, – простонал он. – Тот самый… душераздирающий человеческий крик!
Г-н Патар едва нашел в себе силы пролепетать:
– Кричит кто-то, с кем случилось несчастье. Надо бы посмотреть…
Но при этом он не сдвинулся с места.
– Нет! Нет! Это тот самый крик, я его узнал, – зашептал г-н Лалуэт. – Тогда точно так же кричали… все время… в доме…
Г-н Ипполит Патар пожал плечами.
– Послушаем еще, – предложил он.
– Ох, опять начинается… – запаниковал г-н Лалуэт.
Теперь до них донеслись как будто болезненный стон и далекое прерывистое рыданье.
– Я же говорю: с кем-то стряслась беда. Улавливаете? Это оттуда, снизу, из лаборатории. А вдруг великому ученому стало плохо?
Ипполит Патар сделал несколько торопливых шагов по вестибюлю и осмотрел лестницу, ведущую на верхние этажи. Под ней находилась еще одна – спускавшаяся в лабораторию.
Г-н непременный секретарь склонился над ее ступенями. Стоны раздавались вполне отчетливо, даже отдельные невнятные слова. Все вместе взятое выражало сильнейшее страдание.
– Боже мой, с Лустало что-то произошло! – встрепенулся г-н Патар и, презрев опасность, храбро двинулся по лестнице вниз.
Г-н Лалуэт поплелся за ним, на ходу бормоча:
– В конце концов, нас двое…
Чем ниже они спускались, тем явственнее слышали стоны и рыдания. Но когда они добрались до лаборатории, внезапно все стихло.
Они осмотрелись.
В помещении царил безупречный порядок. Реторты, змеевики, колбы, тигли в топке огромной печи, служившей, очевидно, для опытов, физические инструменты на столах – все было идеально чистым и нетронутым, методично расставленным и разложенным. Как-то не верилось, что это лаборатория человека, работающего не покладая рук.
Г-н Патар пожал плечами, но еще больше его удивило то, что он не слышит никаких криков и не видит ни малейшего источника той великой муки, от которой у них с г-ном Лалуэтом несколько секунд назад стыла кровь в жилах.
– Однако странно, – опешил новоиспеченный академик. – Ни души!
– Я ничего не…
Патар не договорил: его прервал дикий вопль, надрывавший сердце, да и другие внутренности. Эхо несло его вверх, но казалось, что исходит он из глубины.
– Кричат где-то под землей! – осенило г-на Лалуэта.
Но г-н Патар уже сам обо всем догадался и теперь указывал пальцем на открытый люк в полу.
– Это оттуда! – закричал он, устремляясь к люку. – Туда, похоже, кто-то свалился и переломал себе ноги.
Пока г-н Патар усердно заглядывал вниз, г-н Лалуэт топтался рядом, тараща глаза. Тем временем крики опять смолкли.
– Невероятно! – воскликнул г-н непременный секретарь. – Никогда не подозревал, что тут имеется еще один подвал, – вторая лаборатория под первой.
С этими словами он, тревожно озираясь, стал спускаться по ступенькам. Г-н Лалуэт, горько сожалевший о своем визите к великому Лустало, опасливо последовал за Патаром, боясь оступиться.
Подземная лаборатория была устроена так же, как и верхняя, но все приборы и оборудование валялись здесь в полном беспорядке, словно после недавно оконченного эксперимента.
Г-н Патар и г-н Лалуэт продолжали озираться по сторонам, однако по-прежнему никого не замечали.
Вдруг, осматривая один из углов этого странного помещения, оба вскрикнули от неожиданности и отшатнулись. Часть стены отсутствовала, вместо нее лабораторию перегораживала толстая решетка, а за ней, как дикий зверь в клетке, сидел какой-то человек. Да-да, мужчина, который безмолвно глядел огромными горящими глазами на пришельцев.
Поскольку те онемели и стояли, как истуканы, он первым прорычал:
– Пришли, чтобы вытащить меня отсюда? Тогда торопитесь! Я уже слышу, как они возвращаются. Они перебьют вас, как мух…
Ни г-н Патар, ни г-н Лалуэт даже не пошевелились, будто оцепенели.
Человек опять закричал:
– Вы что, оглохли? Я говорю, они перещелкают вас, как мух, если узнают, что вы меня видели. Как мух! Бегите отсюда! Вон они! Я их слышу! Под великаном дрожит земля! О горе! Горе вам! Они прикажут собакам вас разорвать!
Действительно, они услышали наверху – на земле – бешеный собачий лай, на этот раз всё поняли и заметались, будто пьяные, не находя выхода. А тот, сидящий в клетке, все твердил, вцепившись в прутья решетки и сотрясая их, словно желая выдрать:
– Собакам! Собакам! Если только узнают, что вы разнюхали его тайну! Тайну великого Лустало! А-а-а-а! Как мух! Собакам! А-а-а-а!
Патар и Лалуэт, окончательно потеряв способность соображать, кинулись вверх по лестнице к люку.
– Стойте! Не туда! Не туда! – выл человек в клетке. – Вы что, не слышите, как они спускаются? А-а-а-а! Вот они! Собаки!
Аякс и Ахил, похоже, и вправду ворвались в дом, поскольку стены его зазвенели от лая, изрыгаемого чудовищными глотками. Лаборатория превратилась в преисподнюю, наполненную гавканьем и рычанием беснующихся демонов.
Патар и Лалуэт бросились под лестницу, стеная от ужаса и вскрикивая от отчаяния:
– Куда? Куда? Куда?
А тот, сидящий в клетке, осыпал их проклятьями, приказывая немедленно умолкнуть.
– Вы что, хотите, чтобы вас сцапали, как тех, других? Он же вас передавит, как мух! Уймитесь, слышите? Если в это дело впутаются собаки, вам конец. Да прекратите вы или нет?!
Патару и Лалуэту уже казалось, что наверху лестницы сверкают жуткие клыки, поэтому оба метнулись в противоположный конец подвала прямо к прутьям решетки, за которой помещался узник. Они умоляли этого несчастного спасти их, издавали хриплое мычание, лепетали бессвязные слова. Они даже завидовали этому человеку в клетке!
А тот вцепился им в реденькие волосы и прижал их головы к прутьям, настаивая на своем:
– Заткнитесь! Мы спасемся все втроем! Да слушайте же! Собаки! Слышите? Этот скот уводит их! Под ним дрожит земля, но он ни о чем не догадывается. Чудовище! О, какой идиот! Вам повезло! – И он зашептал им: – Шевелитесь быстрее! Вон там, в ящике стола, ключ! Бегом!
Лалуэт и Патар одновременно бросились к столу и стали лихорадочно рыться в ящике трясущимися руками.
– Ключ! – хрипел узник. – Надо открыть дверь, пока собаки на цепи. Нужно успеть воспользоваться!
– Но где ключ? Куда он подевался? – восклицали двое несчастных, напрасно вороша содержимое ящика.
– Давайте же! Ключ от лестницы ведет во двор. Быстро! Ищите! Великан всегда кладет его туда, когда приносит мне еду.
– Здесь нет никакого ключа!
– Значит, великан взял его. Скотина! Тихо! Да не дергайтесь вы! А-а! Вот и они! Спускаются! Сейчас под великаном заскрипит лестница…
Лалуэт и Патар дважды крутанулись вокруг себя, готовые залезть под диван, в шкаф – куда угодно, лишь бы спрятаться.
– Эй! Да не теряйте вы головы, – прошептал узник, – или мы пропали! Смотрите, вон там, в топке, в печи… Туда! Туда! С каждой стороны! И не шевелитесь, иначе я ни за что не ручаюсь! Он сейчас пойдет ужинать, но если заметит вас, то прихлопнет, как мух. Бедненькие мои господа… Хорошенькие господа… Как мух! Как мух!
Глава XVI. Собственными ушами
Почти в состоянии агонии господа Патар и Лалуэт кое-как влезли в большую лабораторную печь и замерли там – каждый