ость религиозных центров ольмеков, то есть где-то между III–I веками до нашей эры.
Казалось бы, все предельно ясно, но и сегодня мы не можем с абсолютной уверенностью назвать древних майя прямыми наследниками культуры ольмеков, как бы заманчиво и на первый взгляд достоверно не выглядело это. Современная наука о майя не располагает необходимыми данными для такого утверждения.
Более того, недавние исследования некоторых важных очагов археологической зоны майя принесли совершенно неожиданные результаты. Они дают известные, хотя и не бесспорные, основания для выдвижения новых гипотез о времени заселения древними майя территории, на которой развивалась их культура Классической эпохи. На основе этих данных были высказаны предположения, что майя или даже протомайя появились в горных районах Гватемалы и Гондураса значительно раньше, чем наступил расцвет ольмекской культуры. Если это предположение получит неопровержимое доказательство, оно не только поставит под сомнение прямое родство культур ольмеков и майя, но и потребует полного пересмотра характера «взаимоотношений» между важнейшими цивилизациями Мексики, включая Юкатан. Последнее и решающее слово за дальнейшими археологическими раскопками и тщательным анализом остатков материальной культуры. Сейчас же все, что мы знаем об ольмеках и древних майя, не дает достаточно веских оснований сомневаться в родстве (во всяком случае, косвенном) между этими наиболее интересными культурами Америки.
То, что наши знания о начальном периоде истории древних майя, от которого нас отделяют тысячелетия, не отличаются желательной точностью и абсолютной достоверностью, не представляется чем-то исключительным — подобных примеров в исторической науке довольно много. Но нам так же мало известно и о более близких временах из их истории. Мы не можем с достоверностью говорить даже о событиях, сотрясавших сравнительно недавно обширные территории, заселенные индейцами майя. Почему, например, в конце IX века нашей эры были почти одновременно покинуты и разрушены грандиозные религиозные центры Классической эпохи? Что послужило причиной этого внезапного ухода майя с насиженных мест в Гватемале, Чиапасе и Юкатане?
Огромные пирамиды, храмы и дворцы Тик’аля, Вашактуна, Копана, Паленке и других городов Классического периода, на строительство которых были израсходованы невероятные духовные и физические усилия, по сей день хранят следы разрушений, нанесенных человеческой рукою. Но чьей была эта рука-разрушитель? Чужеземца-победителя? Или родственных майя варварских племен, предпринявших «великое переселение»? Или то была рука безжалостно эксплуатируемого раба? А может быть, вспышка неизвестной дотоле болезни, опустошившей целые города и крестьянские селения, заставила майя уйти оттуда? Или голод, вызванный засухой либо тропическими ливнями, уничтожившими поля кормильца-маиса? Но ведь могли быть и иные причины. Например, восстания крестьян, доведенных до крайности бесконечными поборами, благодаря которым правители и жрецы утоляли свое тщеславие, возводя бессмысленно-гигантские пирамиды и храмы.
Правда, чем выше была пирамида, тем «ближе» к богам находились храмы и молившиеся в них жрецы. Да и соседям становилось не по себе при виде устрашающе громадных сооружений! Но от этого строителям майя не становилось легче. Они не знали металла, не постигли тайны вращающегося круга-колеса, у них не было вьючных животных, и все делалось голыми руками в самом прямом смысле этих слов. Голыми руками они построили гигантский архитектурный ансамбль Тик’аля, одна из многочисленных пирамид которого, так называемая «пирамида IV», имела семидесятиметровую высоту! Такое могло оказаться не под силу даже самому трудолюбивому народу. И народ восстал. Он перебил ненасытных правителей и жрецов и ушел искать «землю обетованную».
Так могло случиться еще и потому, что «подсечно-огневой» способ ведения сельского хозяйства, которым пользовались майя, быстро истощал земли. Каждые четыре-пять лет крестьянам приходилось снова и снова выжигать леса под новые участки посевов кукурузы, ибо для естественного восстановления плодородия старых участков требовались десятилетия. Постепенно поля крестьян «уходили» все дальше и дальше от городов. Доставка продуктов становилась все труднее, а свободных рабочих рук все меньше. Жрецы же и правители не только не умеряли свои «аппетиты», а наоборот, каждый из них стремился превзойти предшественников величием и грандиозностью построенных им самим сооружений, заставляя ради этого работать на пределе «экономическую машину» страны, пока однажды она не взорвалась…
Странно звучат названия городов древних майя: Тик’аль, Вашактун, Копан, Майяпан, Паленке… Они манят к себе тех, кто хочет заглянуть в их таинственное прошлое…
Узкая неровная дорога змейкой бежит по холмистой местности, лениво поднимающейся в гору. Машину бросает из стороны в сторону, особенно на поворотах. Скорость невелика, и поэтому даже на ходу в машине невыносимо жарко. Крутой подъем, левый вираж, и мы въезжаем на постепенно расширяющуюся площадку-террасу. Одной своей стороной она упирается в горы; другая обрезана кромкой глубокого обрыва.
Прямо перед нами на высоком искусственном холме (метров десять, не меньше) — прямоугольной платформе стоит величественный «дворец», вернее, то, что сохранилось от его многочисленных галерей, коридоров и лестниц, соединявших и разделявших четыре различных по своим размерам внутренних двора. В одном из них, юго-восточном, возвышается огромная четырехэтажная башня. Любопытно, что каменная лестница, которая ведет к ее верхним этажам, начинается не во дворе, а лишь с первого этажа, являющегося массивным основанием почти квадратной башни. Может быть, древние майя пользовались подставной лестницей, чтобы подниматься туда? Нам же приходится взобраться на широкую стенку, примыкающую к башне (очевидно, пристройка более позднего периода), чтобы попасть к лестнице.
Обливаясь потом, поднимаемся по крутым ступенькам на четвертый этаж. На его широкой площадке стоит массивная каменная скамья. Кто и зачем установил ее здесь? Быть может, воины правителя Паленке следили отсюда за лежащей внизу бескрайней равниной — она просматривается с башни на десятки километров, — чтобы своевременно заметить и предупредить о приближении боевых отрядов других племен и народов, влекомых богатством и славой Паленке и не раз вторгавшихся в эти земли? Или главной заботой было неусыпное наблюдение за крестьянскими поселениями, разбросанными внизу, у подножья гор? Ведь в истории народа майя известны восстания бедноты!
Но башня скорее всего была построена с иной целью, хотя одновременно она могла служить и сторожевой. Это своеобразная обсерватория, и на массивной каменной скамье по ночам сидели жрецы-астрономы, наблюдавшие за движением небесных светил и звезд.
То, что древние майя познали в астрономии, просто потрясает. Лунный месяц, высчитанный жрецами-астрономами Паленке, равен 29,53086 дня, то есть он длиннее фактического (29,53059 дня), высчитанного при помощи современной точнейшей счетно-вычислительной техники и астрономического оборудования, всего лишь на 0,00027 дня. Столь поразительная точность отнюдь не случайная удача жрецов Паленке. Жрецы-астрономы из Копана — другой столицы древних майя Классической эпохи, отделенной от Паленке сотнями километров непроходимой сельвы, — достигли не меньшего: их лунный месяц короче фактического на 0,00039 дня!
Для майя астрономия была не абстрактной наукой. В условиях тропиков, где нет резко обозначенных природой времен года и фактически всегда долгота дня и ночи остается почти неизменной, астрономия служила практическим целям. Благодаря своим астрономическим познаниям жрецы сумели высчитать продолжительность солнечного года. Они увековечили столь необходимые данные, записав их своими иероглифами на камне: 365,2420 дня! Иными словами, календарь, которым пользовались древние майя, точнее нашего современного календаря на 0,0001 дня![4]
Год делился на восемнадцать месяцев; каждый месяц соответствовал определенным сельскохозяйственным работам: подысканию нового участка под посевы, рубке леса, его выжиганию, посеву ранних и поздних сортов кукурузы, сгибанию початков кукурузы, чтобы защитить их от дождя и птиц, сбору урожая и даже уборке зерен в хранилища.
Летосчисление майя велось с некоей мифической нулевой даты. Она соответствует, как высчитали современные ученые, 5 041 738 году до нашей эры! Известна также начальная дата хронологии майя, но и ее, несомненно, также следует отнести к числу легендарных — это 3113 год до нашей эры.
С годами календарь майя становился все сложнее и сложнее. Все больше и больше терял он свое первоначальное значение практического пособия по сельскому хозяйству, пока, наконец, не превратился в руках жрецов в грозный и весьма действенный инструмент мрачной и жестокой религии.
Однако мы отвлеклись от главной цели нашей поездки, а с календарем майя нам еще предстоит познакомиться более подробно.
…«Дворец» в Паленке имеет не только башню, но и подземелье: параллельные подземные галереи с помощью трех лестниц соединяют наружные помещения «дворца»; есть выход за его пределы с южной стороны. Галереи полностью лишены естественных источников освещения. В некоторых из них стоят каменные столы, похожие на алтарь.
Зачем они были построены? Для чего служили? Сейчас это трудно установить. Может быть, здесь жили жрецы, ибо верхние помещения «дворца» сооружены скорее всего для важных религиозных обрядов, а не для жилья. Они сплошь покрыты украшениями. Повсюду — на стенах, потолках, колоннах, в нишах и даже на ступеньках лестниц (!) — сохранились остатки великолепных барельефов и фресок. Трудно представить себе, каким чудом искусства выглядел «дворец» в период расцвета Паленке.
Со стен «дворца» хорошо видны остальные сооружения Паленке. Они со всех четырех сторон окружают «дворец». Зодчие майя расположили их на таком расстоянии друг от друга и от «дворца», что можно без помех любоваться изящной красотой каждого сооружения. Почти все они гордо возвышаются на высоких пирамидах, и кажется, будто чьи-то гигантские руки протянули их к вам на невидимых ладонях. Это храмы «Солнца», «Креста», «Креста с листьями», «Льва», «Графа» и другие постройки, сложенные из белого камня талантливыми руками древних строителей. Есть здесь и площадка для игры в мяч — спорт у майя носил ритуальный характер — и подземный канал-акведук, подводящий воды ручья Отолюм почти вплотную к платформе «дворца». Акведук построен из больших каменных плит; высота его превышает три метра. В период тропических ливней он, несомненно, служил водоотводным каналом.