Инновационный дизайн! На это Чон Гымхи поставила все. И с этой целью установила в центре 3D-экран. Любой, кто хоть раз бывал в центре Сеула, у торгового центра «Коэкс», обязательно видел подобное – огромная волна высотой с многоэтажный дом, разворачивающаяся на экране на фасаде торгового центра. Си-эн-эн в своем репортаже описал это так, что словно настоящее море перенесли на экран специально для занятых ежедневной суетой жителей большого города, которые хотят, но не могут вырваться отдохнуть. Зрелище завораживало: бушующая волна, казалось, вот-вот сорвется с экрана и накроет завороженных зрителей.
Чон Гымхи переняла эту новейшую технологию, разместив на стене торгового центра гигантский экран, по площади превосходящий три баскетбольных площадки. Каждую неделю видеоряд на экране менялся на что-то новое.
В день открытия торгового центра на экране появился гигантский рычащий лев, и когда он спрыгнул с высоты, некоторые люди в ужасе закричали и в панике бросились к выходу; обернувшись, они увидели все того же льва, приветливо машущего хвостом.
Следующим был огромный спящий циклоп. Когда он внезапно просыпался, подняв голову, и тянул сквозь экран руки, посетители вскрикивали от неожиданности. Дети начали плакать, испугавшись этого гигантского существа.
Затем последовал видеоролик, который создал иллюзию входа в пирамиду в Египте. Это была магическая и загадочная атмосфера, темнота в глубине будто засасывала в себя… В общем, чтобы понять всю грандиозность этого, нужно было один раз увидеть. В этом была вся суть – не увидишь собственными глазами, не поймешь. Нужно было лично это испытать.
Слухи о волшебном экране быстро разошлись в социальных сетях. Вдобавок Чон Гымхи начала ежемесячно выбирать лучших клиентов, давая им возможность стать героями этих тематических видео на экране. Будь то принцесса из «Холодного сердца», легендарный охотник из дикой чащи или вождь майя с золотой короной – она использовала лучшие технологии, чтобы воплощать мечты в реальность, удовлетворяя запросы потребителей.
Чон Гымхи являлась выдающимся бизнесменом. У нее был природный талант, и Пэк Сончхоль хорошо знал об этом. Он искренне восхищался, увидев, как она добилась успеха без его помощи. Чон Гымхи тоже это осознавала. Она знала, что теперь не только двое его отпрысков, но и она сама была включена в круг тех, кого Пэк Сончхоль считал достойными.
Она была уверена, что сможет принести пользу, управляя бизнесом. А оставь это детям – так они поиграются и бросят, еще и сломав всё. Управлением должен заниматься тот, кто знает в этом толк.
– Ну и зачем вы меня позвали, да еще и в выходной? – В кабинет зашла Пэк Дохи.
Дохи… Пластическая операция на груди – до третьего размера, плюс операция по увеличению ягодиц. Во время учебы в США, в Висконсине, она сделала аборт. Совершенно не приспособлена к командной работе. Любит слушать хип-хоп, каждый вечер перед сном выпивает два стаканчика коньяка и принимает две таблетки снотворного. Гымхи упорядочила в голове то, что знала про нее.
Дохи пришла не одна – с ней был заместитель генерального директора, мистер О. В последнее время эти двое постоянно появлялись везде вместе.
– О, вы тоже сегодня пришли!
– Да, наша директор в последнее время занята; вот, пытаюсь хоть чем-то ей помочь…
Ага, конечно, очень занята… Смешно.
После того как Дохи не смогла уговорить отца выделить ей бизнес, она украла сто миллиардов корпоративных средств и начала на них свое дело в модной индустрии – запустила бренд теплой верхней одежды, установив цены на уровне класса люкс. Посадив подставного человека в кресло директора, Дохи руководила брендом из-за его спины. Она собиралась громко заявить о своем успехе перед отцом. Ей нужно было спешить. Мало было младшего брата, имевшего свои виды на империю отца, так теперь еще и эта… раньше была секретаршей мамы, а теперь мало того, что заняла ее комнату и место в доме, так еще и получает внимание от отца, приведя свой бизнес к успеху… Поэтому Дохи поспешила сделать хоть что-то, и этим «хоть чем-то» был запуск собственного бренда.
Но все пошло не так, как она рассчитывала. Прошлая зима была слишком теплой из-за глобального потепления. Дорогие пуховики просто остались лежать нераскупленными на складах.
Чон Гымхи, наблюдая за неудачным развитием событий, не могла удержаться от смешка.
На самом деле проблема кроется в самой фразе «глобальное потепление». Стоит кому-то прочитать и произнести эти слова вслух, перед ним рисуется ассоциативный ряд. Слова «потепление» и «теплый» люди часто воспринимают бессознательно, ассоциируя их с чем-то мягким, плавным, медленным, с новым началом, контрастирующим с холодом конца. Глубоко в бессознательном слово «теплый» воспринимается как нечто, что может быть фундаментом для роста и развития.
Какую силу имеет слово? Одним словом можно расплатиться с долгами, избежать службы в армии; как говорят, слово – это сила, главное, правильно найти его и использовать.
По всей планете люди говорят об опасности глобального потепления, упоминая, что планета «нагревается». А можно ли этим словом передать всю критичность ситуации? Думается, что нет. В первую очередь надо поменять сам термин. Лучше было бы обозначить это как global burning[21]. Не warming[22], а burning. Земля сейчас не просто нагревается, она горит и умирает. Жадность человечества все разгорается, и ее пылающий язык поднимается в небеса и губит человечество. Скоро из-за треска огня будут плакать дети, все живые существа станут погибать одно за одним, и зеленая планета Земля превратится в место, где нельзя дышать. Земля горит. Будущего нет. Global burning…
Впрочем, что-то она слишком задумалась и перевозбудилась. Нужно успокоиться. Глубокий выдох…
В любом случае, все бренды, столкнувшиеся с влиянием global burning на бизнес, пытались распродать остатки с большими скидками, чтоб хоть как-то удержаться на плаву. Неудивительно, что только запущенный бизнес Дохи терпел убытки.
Но как же ей удалось украсть деньги? Под видом оплаты за сырье деньги были выведены постепенно, пятью частями, вернулись обратно в страну через сингапурскую офшорную компанию и пошли на этот бренд. Имелись доказательства – и находились они в руках у Гымхи. Дохи об этом даже не догадывалась.
Подчищал за ней всю грязь тот самый заместитель О. Дохи и Дохён с юных лет были вовлечены в дела компании, и для Дохи заместитель О был кем-то вроде доброго дядюшки, наставника – именно он утешал ее, когда ей в очередной раз доставалось от отца. Но этот самый заместитель будто что-то скрывал. То, что он довольно высокомерно обращался с Гымхи, было ожидаемо – он считал, что должность главы дочерней компании уже у него в кармане, а тут какая-то чужачка пришла и заняла его место, подвинув его… Он часто задавал вопросы о ее прошлом.
– Я слышал, вы потеряли обоих родителей в детстве и учились в Йельском университете по государственной стипендии? – Он без предупреждения обнажил свой нож.
– Ах, точно, вы же тоже учились в Йеле! Приятное совпадение, не правда ли? – Гымхи, скрывая свою неприязнь, перехватила инициативу в диалоге.
– Должно быть, тяжело вам пришлось… Насколько я знаю, вы изучали экономику?
– И не говорите. Стипендию-то платили, а на жизнь нужно было зарабатывать самой… Вечерами я работала в мексиканском ресторанчике «Дон Такос» рядом с университетом. Может быть, мы даже пересекались там…
– Я вообще-то не люблю мексиканскую еду, – ответил заместитель. Гымхи, разумеется, об этом тоже знала – всю эту информацию она получила еще в Академии.
– Я, хоть и не учился на экономическом факультете, частенько посещал лекции профессора Маккензи. Он был настолько харизматичным и строгим! – Судя по всему, О и не думал заканчивать свою проверку.
Гымхи тем не менее, нисколько не смутившись, продолжала подыгрывать ему, подавая чай и фрукты:
– Да уж… Стоит только подумать о занятиях профессора Маккензи, и у меня тут же начинает болеть голова. Но после того как он женился второй раз и у него родилась милая дочка по имени Бетти, он стал немного мягче и норовил поскорее сбежать домой на радость студентам.
Она говорила без запинки, словно человек, и правда проведший студенчество в Йеле.
– Если вспомнить, как было тяжело тогда, до сих пор мурашки по коже бегут. – Гымхи провела рукой по другой руке, заставив себя вздрогнуть. – Когда было трудно, помню, приходила полежать на газоне перед величественным и старинным каменным зданием и тихо плакала в одиночестве. Солнце садилось, закат окрашивал все золотом, а вскоре оно сменялось светом луны… Однажды шел дождь, и на фоне этого здания возникла огромная радуга; мне показалось, будто я попала в Средневековье. Йель научил меня, насколько жестокой и одновременно прекрасной может быть жизнь.
Конечно, нога Гымхи никогда не ступала на территорию кампуса Йельского университета; но сколько сил она приложила для того, чтобы соответствовать образу человека, проучившегося там! Ее учеба в Академии была настоящим адом. Сначала ей не давали есть, но потом она сама предпочла не тратить время на еду, а учиться. Сокращала время на все, что только можно. Она не спала и не ела. Все так делали.
Единственное отличие Академии от Йельского университета было в том, что из Академии мог выпуститься только один человек из всего класса. Чтобы стать этой самой выпускницей, Гымхи день за днем преодолевала себя и пределы своих физических возможностей. Ее тошнило, у нее шла кровь из носа, и из-за сильного головокружения она часто падала в обморок, чуть ли не каждый день.
Мир всегда был полон только темноты, а ее тело, стоящее у зияющей пропасти, не имело опоры. Каждую ночь с вот-вот готовой надломиться, болящей от усталости, изможденной душой она переживала одиночество, обиду и страх. Ее тело ныло и болело, каждая косточка была готова вот-вот сломаться. В такие моменты Гымхи лишь сильнее стискивала зубы. Из глаз текли слезы. Не было никого, кто поддержал бы ее, – только тесные объятия глубокого страха и голода. Стоя в темноте и вглядываясь в нее, она чувствовала, что надежда все отдаляется, что утро никогда не наступит.