Недавно и правда приключился один такой случай – следователь, уполномоченный расследовать пропажу человека, приходил к самым стенам Академии. Та, кого он искал – двадцатичетырехлетняя Ким Хиён, – действительно находилась здесь.
Ее отец, бедный художник, умер от алкоголизма, когда она была маленькой. Мать, работавшая на кухне в ресторане, погибла под колесами машины, возвращаясь домой поздно ночью. После смерти матери Ким Хиён перестала выходить на связь. Она лишь оставила друзьям, родственникам и знакомым сообщение, что собирается уехать за границу. И все так и думали: конечно, должно быть, тяжело оставаться в Корее, потеряв здесь обоих родителей…
Но тетя Ким Хиён, которая до смерти ее матери практически с ней не общалась, так не думала. Девушка, у которой не было ни денег, ни уверенности в себе, ни умения справляться с жизненными трудностями, вряд ли могла бы решиться на такой шаг. «Она где-то здесь, в Корее, спряталась ото всех. Нужно ее найти», – решила тетя.
Однако за этой внешне благородной целью скрывалось нечто иное. После исчезновения Ким Хиён тетя узнала, что девушке полагалась баснословная сумма страховой выплаты – жизнь матери Хиён была застрахована. «Девочка-то недалекая, пусть лучше живет под моим присмотром, а уж деньгами этими я как следует распоряжусь» – так она думала. Но где же она прячется, почему даже носа не показывает? Тетя была в отчаянии. Ей казалось, что племянницу, возможно, похитили и удерживают взаперти. Она пошла в полицию, проливая горькие слезы.
– Похищение? Она ведь не ребенок, да и не дочь миллиардера. Она взрослый человек. Скорее всего, решила уехать в другую страну и начать жизнь с чистого листа, – недовольно пробурчал следователь Ма Чонсик – неохота ему было в это лезть.
Но тетя не собиралась сдаваться. Она схватила Ма Чонсика за воротник, трясла его и кричала:
– Бедная моя племянница, кровинушка моя, одна после смерти родителей, совсем одна… Что с ней теперь? Может, она где-то умерла в одиночестве, а может, ее держат в каком-то темном подвале, полном насекомых, связанной по рукам и ногам, и она дрожит от страха? Разве вы не человек, как вы можете быть таким равнодушным? Вы не думаете о том, что будет с моей племянницей! Как можно оставлять ее в таком положении? Смотрите на нас с высоты своих должностей, как на надоедливых букашек…
Она плакала так громко, что весь отдел стоял на ушах. Ма Чонсику хочешь не хочешь пришлось взяться за это дело – точнее, сделать вид, что он активно работает над ним. Просто надо было найти и показать ей записи об учете выезжавших за пределы страны граждан – и тогда она от него отстала бы. Но Ким Хиён, судя по записям, не выезжала из страны. Если так, она действительно осталась в Корее.
Телефон оставался выключен, не было никаких следов активации нового номера на ее имя, а также следов использования кредитной карты… Не было никаких признаков того, что Ким Хиён жива. Последний сигнал ее телефона был зафиксирован в районе роскошного курорта «Солаз» в Янпхене, провинция Кенгидо.
Ма Чонсик сразу интуитивно почувствовал: что-то здесь не так. Он одернул одежду и распрямил плечи. Чутье подсказывало ему, что не все так просто в этом деле. Было ли это действительно похищением – или она скрылась по своей воле? Ма Чонсик решил первым делом отправиться в «Солаз», место, где Ким Хиён последний раз выходила на связь. Однако у него не было никаких существенных улик или доказательств – он не мог получить ордер на обыск. Это означало, что ему придется вести расследование в свободное время – а времени у Чонсика не было, его ждала куча других нераскрытых дел.
Несмотря на это, Ма Чонсик помнил об этом деле и все-таки отправился к курорту «Солаз» некоторое время спустя – по правде говоря, много времени спустя. «Солаз резорт энд гольф» – было выгравировано на большом белом указателе золотыми буквами. Рядом возвышался боярышник с пышной кроной. Весной он, должно быть, покрывается белыми цветами, напоминая облако.
Сотрудник в униформе открыл тяжелую стеклянную дверь. Ма Чонсик вошел внутрь и направился прямо к стойке регистрации. К нему быстро подошел сотрудник Ким Гихон – именно это имя значилось у него на бейджике.
– Чем могу помочь? – спросил он, приветствуя вошедшего вежливой профессиональной улыбкой.
Ма Чонсик, подумав, что в таком элитном курорте сотрудники наверняка особенно услужливы, внутренне усмехнулся и предъявил свое удостоверение.
– Что привело вас сюда, господин следователь?
– В этом районе пропал человек, – ответил Ма Чонсик.
Ким Гихон провел его в зону отдыха чуть поодаль от стойки регистрации.
– Клиенты могут почувствовать себя некомфортно. Надеюсь, вы понимаете…
– Конечно. – Кивнув, Ма Чонсик достал фотографию Ким Хиён. – Вот эта женщина. Вы ее видели? Возможно, она останавливалась на вашем курорте.
Ким Гихон внимательно изучил фотографию.
– Для нас, работников курорта, особенно важно уметь запоминать лица гостей с первого взгляда – многие обижаются, если их не узнаешь… Так что если б я хотя бы раз ее видел, точно запомнил бы. Но это лицо мне незнакомо. На нашем курорте я ее не видел.
Ма Чонсик хотел было попросить показать фотографию другим сотрудникам, но не успел и рта открыть, как Ким Гихон встал со своего места и первым предложил:
– Могу я показать ее фото своим коллегам? И заодно проверю записи о проживании…
«Какой же здесь дружелюбный персонал. Действительно, дорогие курорты стоят своих денег». – Ма Чонсик с довольной улыбкой посмотрел вслед Ким Гихону, который отошел к стойке регистрации с фотографией и информацией о Ким Хиён.
Тем временем Ма Чонсик решил осмотреться в роскошном отеле. Он неспешно прогуливался, вдыхая свежий воздух, наслаждаясь видом просторного и элегантного вестибюля. Пол из мрамора блестел под ярким освещением, а колонны, величественно устремляющиеся ввысь, напоминали античный храм. Пройдя дальше, он оказался в холле. Спиральная лестница, тянувшаяся на второй этаж, переливалась под лучами света. За огромными панорамными окнами виднелось сверкающее золотыми бликами озеро. Впервые он оказался в подобном месте; и как знать, если б не это дело, может, ему и не довелось бы здесь побывать. Люди вокруг смеялись и оживленно разговаривали, наслаждаясь жизнью, словно здесь постоянно царил праздник.
Ма Чонсик тихо вздохнул. Для кого-то это место – место игр и веселья, наслаждения жизнью, но для других – недосягаемый рай, вход в который закрыт. Ким Хиён потеряла отца в детстве, а мать, работавшую кухаркой, сбила машина – виновника так и не поймали. Что могло привести Ким Хиён на этот элитный курорт? Деньги? Мужчина? Или и то и другое? И почему ее следы оборвались именно здесь?
– К сожалению, мы не нашли записей о том, что женщина под именем Ким Хиён останавливалась у нас. Также ее не узнаёт никто из сотрудников. Простите, что не смогли помочь, – с извиняющимся поклоном сообщил Ким Гихон.
– Тогда могу я посмотреть записи с камер наблюдения отеля? – спросил Ма Чонсик.
– Боюсь, это невозможно. Вы же понимаете, конфиденциальность клиентов для нас очень важна…
Ма Чонсик только кивнул, как будто ожидал такого ответа. Когда Ким Гихон собирался было добавить, что для доступа к записям понадобится ордер, Ма Чонсик опередил его:
– Тогда, может, я просто немного осмотрюсь? Сделаю вид, что я один из гостей.
– Да, пожалуйста! Только, прошу вас, постарайтесь не мешать остальным гостям. – И Ким Гихон направился обратно, к стойке.
Проводив его взглядом, Ма Чонсик тоже повернулся и начал осматривать территорию курорта. Ничего примечательного он не заметил. Пройдя через длинные роскошные коридоры, оказался в саду. Медленно шагая вдоль садовой аллеи, вскоре увидел огромное поле для гольфа. На ходу подумал, не зайти ли в гольф-клуб и не попросить ли помощи у местных сотрудников, но оставил эту идею и решил просто осмотреться. Все равно они, скорее всего, ответят, что ничего не знают.
Сколько здесь лунок? Ма Чонсик, совершенно не разбирающийся в гольфе, стоял посреди огромного поля с растерянным выражением лица, оглядываясь по сторонам. Территория была огромной – искать здесь человека было все равно что искать иголку в стоге сена. Он испытал беспомощность и смятение. Но было что-то еще – ощущение того, что что-то тут нечисто.
Нахмурившись, следователь продолжил свой путь, пересекая поле и внимательно осматриваясь вокруг. В конце концов он уткнулся в шеренгу густых кипарисов, плотно окружавших высокую стену.
– Даже стены тут какие роскошные, – пробормотал он.
Ма Чонсик даже не подозревал, что прямо под землей, под его ногами, скрывается огромное пространство. Он и не догадывался, что за этой роскошной кипарисовой шеренгой, опоясывающей стены гольф-клуба, спрятана дверь в тайный мир. Ма Чонсик стоял на поле – на крыше Академии, задумчиво глядя в небо.
Тело, словно окаменевшее за время, проведенное в карцере, болело так, что не было не единого участка, не отдающего ноющей болью. Хан Соджон, истощенная и ослабевшая, вернулась в свою комнату, но почти сразу же вышла, чтобы разыскать Кан Юджин. По пути ей вспомнилась дочь Юджин, и из ее груди невольно вырвался вздох.
– Ты хоть немного раскаиваешься в своем поступке?
Погруженная в мысли, Хан Соджон подняла голову – в середине коридора стояли несколько учеников, преграждая ей дорогу.
– В чем дело? – сухо спросила Хан Соджон. Она уже догадалась, почему они столпились вокруг нее.
– Смотрите-ка, еще спрашивает, в чем дело… Сама простота! – раздались смешки. Впереди остальных стояла Сон Боми, явно сыгравшая роль зачинщицы.
Стоило ей кивнуть, как двое учеников вышли вперед, зажали рот Хан Соджон, заломили ей руки за спину и потащили в здание, расположенное далеко от учебных корпусов, – никто, кроме самих учеников, туда обычно не заглядывал. Там ее грубо повалили на пол. Помимо девушек из ее класса, в группе были и другие. Елисеи и О Юнджу среди них не было.