– Ты… ты убил ее?
Снова молчание.
– Отпусти меня! – прорычала Соджон. – Отпусти. Я сама разберусь, а пострадаю или нет, тебя не касается.
Ли Джинук вздохнул и, снова силой посадив пытавшуюся вырваться Соджон на кровать, заглянув ей в глаза.
– Если тебе так интересно, есть способ разузнать.
– Какой? Говори быстрее.
Ли Джинук, словно боясь, что их кто-то подслушает, прошептал ей что-то на ухо, После его слов Соджон погрузилась в раздумья.
– Эй, Ступенька, кто этот парень? – шепотом спросила О Юнджу.
Это было на следующий день – они сидели на занятии по истории. Свет в классе был выключен, а преподаватель Чо Инсок возился с проектором. Соджон не ответила.
– Бывший парень? Ты что, пришла сюда благодаря его связям? – с удивлением спросила О Юнджу и засмеялась. Хан Соджон снова никак не отреагировала. Что бы она ни сказала, разве это имеет значение? – Или нынешний парень? И как, он поможет тебе с выпуском?
Окружающие прислушались к их диалогу – точнее, монологу Юнджу. Кто-то хихикал, кто-то смотрел с укоризной, кто-то выплевывал оскорбления, а кто-то морщился от боли, потирая синяки, заработанные от Джинука.
– Этот парень так здорово расшвырял всех одной левой! Мне не хотелось смотреть, как тебя избивают, но когда я услышала о появлении твоего парня, сразу прискакала на место событий. Что-то в нем есть… Это видно по его лицу. Мужчина, который может внезапно появиться в Академии по своему желанию, и весь такой… таинственный… – возбужденно и без остановки тараторила О Юнджу. – Наверное, вся его жизнь – один большой секрет. Обычно люди, затевая схватку, делают это с расчетом – а он будто залетел сюда без всякого плана: пусть, мол, или все остальные погибнут, или я – мне все равно. Вроде того… Опасный парень – ух, аж дрожь берет! Но классный!
Хан Соджон все это время молчала. О Юнджу могла говорить что угодно – ей было все равно. Она думала лишь о том, как бы ей проникнуть в кабинет ректора.
Ли Джинук так и не рассказал ей, что случилось с Кан Юджин. Он снова ушел – так же, как и пришел – неожиданно и непонятно куда. Но до этого подсказал один способ. Если Хан Соджон хочет узнать что-то о дочери Кан Юджин, ей нужно пробраться в кабинет ректора – там, в тайной комнате, о которой мало кто знает, может храниться нужная ей информация.
О Юнджу все еще была под впечатлением:
– Он как Тони Люн, тот гонконгский актер, – такой весь классный снаружи, но холодный внутри. Крутой плохой парень! Один против всего мира! Ну, короче… человек без цели. Ему все равно, что происходит вокруг, – да пусть весь мир разрушится! Неуловимый и словно не из этого мира… Что он вообще делает в этом месте? Ты знаешь? Конечно, знаешь, ведь это твой парень… Скажи! И, кстати, вот так пользоваться своими связями – разве это не против правил, а?
– Тишина в классе! – Чо Инсок разобрался с проектором и включил его. – Урок уже начался, а вы все болтаете… Не хотите слушать – уходите!
О Юнджу поджала губы и замолчала.
На экране перед ними появился большой портрет – портрет «цели» их класса. Да, такими были занятия по истории в Академии – тут разглядывали не портреты исторических личностей, а портрет «цели». И сама история, конечно же, была историей «цели». Словно изучая досье на преступника, начинали с имени и возраста, а затем переходили к биографии. Фото, интервью, социальные сети и личная жизнь, скрытые привычки и слабости. Чем занимается, с какими проблемами сталкивается в последнее время. Чтобы атаковать «цель», нужно сначала ее понять. Знай все о враге, и ты победишь.
– Уже догадались, наверное, – это ваша «цель». Кто хочет кратко изложить все, что нам известно о нем?
Официально это было первое занятие, где им рассказывали о «цели», но многие ученицы уже что-то о нем знали. Не так уж сложно было выяснить, кто именно из глав больших корпораций является хозяином колли по кличке Лэсси. Сон Боми тут же вызвалась отвечать:
– Имя – Кан Чжунсок. Возраст – сорок с лишним, ближе к пятидесяти. Владелец строительной компании, входящей в топ-десять отрасли. Он ловко воспользовался строительством городов – спутников мегаполисов в Корее, инвестируя в строительные проекты, и за двадцать лет создал свою империю. Родился у бедной одинокой матери, которая работала в ресторане. В подростковом возрасте остался сиротой. Когда он учился в средней школе, Министерство иностранных дел проводило программу для одаренных студентов, и по всей стране было отобрано только два человека, которым полностью покрывали расходы на обучение в старшей школе и университете. Он как раз стал одним из этих студентов и поехал учиться в США, где окончил архитектурный факультет Колумбийского университета, а затем основал строительную компанию в Корее, добившуюся огромного успеха.
Чо Инсок усмехнулся:
– Хорошо все разведала, я смотрю…
Похвала или насмешка? Сон Боми с недоверием посмотрела на него.
Хан Соджон была поглощена другими мыслями. В какое время лучше незаметно проникнуть в кабинет ректорши? Она не слышала слов Чо Инсока. Главное – не попасться на глаза остальным ученикам. Значит, лучше всего это сделать прямо посреди занятия. Но притом и в кабинете не должно никого быть… В таком случае, лучшее время – когда ректор и ученики собираются вместе. Например, какое-нибудь мероприятие – на нем будет присутствовать не только ректорша, но и весь педагогический состав. Мероприятия… ближайшее – празднование дня основания Академии, 127-летия. Да, нужно метить на это время.
– Это информация, которую легко раздобыть в открытых источниках, – продолжал Чо Инсок. – Молодец… Но это не самое главное. Наша задача – не просто все знать о «цели». Мы должны не только изучить «цель», но и переиграть ее. Как этого достичь?
Никто не смог ответить на этот вопрос. Чо Инсок продолжил:
– Нужно знать даже те секреты, которые никто не знает. Только так можно проникнуть в уязвимые места цели и атаковать ее.
Преподаватель замолчал и окинул взглядом учеников. Он хотел заставить их сосредоточиться на его следующих словах.
– В тех фактах, что все и так знают, кроются некоторые утаенные от всех детали. Та самая программа для одаренных детей… Кандидаты на получение стипендии должны были быть сиротами. Мать Кан Чжунсока умерла как раз тогда.
На экране появилось старое фото. На нем был Кан Чжунсок – вероятно, когда он был в средней школе, вместе с матерью. Его веки опухли, словно он долго плакал, а на лице его матери виднелась печальная улыбка.
– Это последнее фото, на котором они вместе.
Среди учеников возникло небольшое волнение. Не может быть… Неужели это правда? Они оглядывались друг на друга и качали головами.
– Что, думаете, Кан Чжунсок своими руками убил свою мать? – с насмешкой сказал Чо Инсок. – Ну и ученики нынче пошли!.. Нет, она сама. Поставила на кон все ради своего собственного сына. Как? Она инсценировала собственную смерть и отправила сына в приют. С этого момента Кан Чжунсок остался один, и понятие дома, которого он лишился, приобрело для него огромный смысл.
Мать… Что тут сказать – такова материнская любовь. Мать – это существо, готовое на все ради своего ребенка.
Хан Соджон думала о Кан Юджин. Вероятно, ее исчезновение тоже было связано с ее дочерью. Дочь Юджин, пятилетняя Сохён… Кан Юджин рассказывала Соджон, при каких обстоятельствах она родила Сохён.
На пятый день после родов все ее тело сгибалось от невыносимой боли, особенно внизу живота, из которого то и дело выходили сгустки крови. Взяв себя в руки, она с трудом вставала и прикладывала младенца к груди. Пока ребенок сосал грудь, снова начали выходить сгустки крови.
В один день у Сохён случился понос – несмотря на то, что она прошла обследование и лечение в больнице, он не прекращался и в последующие дни. На теле выступили крупные красные пятна. Стоило только поднять это хрупкое маленькое сморщенное тельце, как из него вытекала желтая водянистая масса.
Юджин знала, что груднички иногда умирают из-за того, что для взрослого тела было бы пустяком. Напуганная и не знающая что ей делать, она лишь крепче прижимала ребенка к груди и плакала. Плача, смотрела на небо через маленькое окошко. Бледная белая луна постепенно поднималась, становясь все больше и желтее, а серый мрак, сгоняющий уходящее солнце, будто сдавливал все вокруг, нависая удушающей тьмой.
Перелопатив всевозможную информацию, Кан Юджин купила чай, который, как говорили, помогает при поносе у младенцев. Она сменила грязный подгузник, протерла раздраженную кожу на ягодицах и поставила воду кипятиться. Пока та закипала, она снова поменяла подгузник – понос все вытекал из ребенка. Остудив слегка настоянный чай, начала поить им малышку. Поочередно давала грудное молоко и чай всю ночь.
Только задремав, Юджин проснулась и тут же проверила ребенка, который спал у нее на руках. Младенец наконец-то заснул и тихо сопел. Диарея прекратилась. Однако красные пятна всё еще не прошли.
– После этого лучше не становилось – не было ни момента, когда я могла бы расслабиться. Стоило ее лобику стать чуть на градус теплее обычного, я всю ночь не могла спать, поднимись температура еще немного, и я стремглав неслась в больницу. Я уже потеряла счет своим утренним походам в отделение неотложной помощи. Я много плакала: смогу ли одна поставить ребенка на ноги?..
Рассказывая о Сохён, Юджин несколько раз всплакнула. Дочурка понемногу росла под неусыпным взором матери. На фотографии она выглядела такой маленькой и хрупкой – глаза на мокром месте, а нос и маленькие губки покраснели, – казалась нежным и ранимым ребенком, которому сложно будет справиться с жизненными трудностями.
Где же сейчас Кан Юджин? Всё ли в порядке с Сохён? Хан Соджон с тяжестью на душе вспомнила, как Юджин попросила ее позаботиться о девочке, случись с ней что-то.
– Когда Кан Чжунсок вернулся из США после учебы, он не предпринял ни единой попытки разыскать свою мать. Почему же? – спросил Чо Инсок.