Шок, обрушившийся на Юнджу, сломил ее. Она отказалась от пищи и целыми днями рыдала, чувствуя, как ее сердце превращается в камень, и пытаясь собрать и склеить осколки своей мечты. В дверь, на которой она сменила замки, несколько дней подряд звонил ее «муж», но она не открыла.
Однако в глубине души Юнджу тосковала по нему. С одной стороны, она мечтала о том, как все вернется на круги своя и они снова смогут жить вместе счастливо. С другой стороны, холодный разум подсказывал ей выбрать месть. И именно в момент ее душевных терзаний на телефон поступил звонок; номер абонента был скрыт. Этот звонок сообщил ей о возможности поступления в Академию слуг.
В итоге Юнджу выбрала месть. Но она не свершается просто так, к ней нужно готовиться. Для того чтобы растоптать и уничтожить человека, причинившего ей так много боли, ей нужно обладать силой и властью. И она знала, что выпуск из Академии позволит обрести эту силу и власть и поставить его перед собой на колени. И это будет только начало мести…
Решение об аборте далось ей легко. Было нестерпимо больно, будто тело жгли раскаленным железом, но ради своей будущей мести она смогла это вытерпеть. Когда из ее утробы выскабливали остатки плода, Юнджу сдержала слезы и навсегда попрощалась со своим прошлым. Так было нужно – чтобы со стократной силой отомстить мужчине, сломавшему ей жизнь.
– Что мне на тебя смотреть… Ты уж прости, но я обязательно выпущусь, а ты для меня – всего лишь лестница, по которой я дойду до выпуска. Нет, ступенька лестницы, – так она сказала Соджон, проглотив остатки пищевой добавки.
Выпуск… Прошла всего неделя с момента ее поступления, а Юнджу уже думает о выпуске. В чем же причина? Может, ей доступна какая-то информация об Академии, о которой не знают остальные? Но разве это справедливо?
А если дело не в этом, то все очевидно. Просто она думает, что стоит ей выпуститься, как все тут же решится – она войдет в семью главы корпорации и станет ее хозяйкой. Зашла в дверь Академии, выпустилась – вышла через другую дверь, и все, готово… Только вот она думает лишь о результате и не учитывает сам процесс.
Главное ждет их между двумя дверьми. Как сказано, выпуститься сможет только один из класса. О Юнджу была готова на все – даже на аборт, – чтобы стать этим единственным выпускником. «Смогла бы я на такое решиться?» При этой мысли у Соджон по спине пробежал холодок.
– Ступенька… Вспомогательный механизм… Обслуживающий персонал… Да, так и буду тебя называть. Потому что я – главная героиня. – О Юнджу хихикнула.
Хан Соджон только вздохнула.
Они вышли из столовой и прошлись по территории Академии – Кан Юджин впереди, Соджон за ней. На той стороне, где располагалось общежитие, не было ничего примечательного. Впрочем, то же можно было сказать и про учебный корпус – классы общеобразовательных предметов, класс музыки, рисования… Ну, разве что выглядели они гораздо более роскошно, чем в обычных учебных заведениях.
– А тут вот музей.
Там, куда указала Кан Юджин, оказалась дверь, открывающаяся в обе стороны, как в кинотеатре.
В таком месте – и свой музей! Музей – место, где замирает само время, законсервированное в форме различных экспонатов. Место, напоминающее нам о том, что человечество – это совокупность бесчисленных прожитых в разное время жизней, тайный ход сквозь время и пространство, соединяющий нас с прошлым. Стоит зайти, как послышится поскрипывание старых половиц. Этот звук придаст временное измерение даже слуховым ощущениям. Как в старом школьном классе, впереди будет висеть темно-зеленая доска, слева от нее – девиз, а справа над доской – старый государственный флаг. От парт и стульев будет исходить этот характерный запах – запах старого дерева, а в центре будет обязательно стоять старая ржавая печка из тех, которые топили еще угольными брикетами. На ней будут обязательно стоять несколько жестяных коробочек с обедом. На стенах – информационные стенды с историей заведения, важными событиями и предметами, используемыми в Академии. Так она себе это представляла…
Но ничего этого здесь не было.
Музей был похож на великолепную галерею. Холодная текстура элегантного черного мрамора, освещение с правильным сочетанием оранжевых и желтых тонов. Каждый отдельный экспонат был подсвечен отдельными светодиодными лампами для придания акцента. Все здесь как будто источало гордость за историю Академии.
На одной из стен висели фотографии ректоров, а на противоположной – выпускников.
– Эта женщина!.. – У Соджон аж рот открылся от удивления.
– Ага, супруга главы одной из крупнейших корпораций. Другие выпускники тоже, разумеется, не последние люди.
С другой стороны висела большая фотография старого корейского флага в рамке, над ним – герб Академии. Две руки, держащие цветок. Цветок с пятью лепестками, который Соджон будто уже где-то видела… И тут она поняла где.
В передней части выставочного зала висела фотография императора Корейской империи Коджона в натуральную величину. А на гербе императорской династии был изображен цветок сливы, тот самый, с пятью лепестками! Тогда герб Академии можно истолковать так, словно Академия поддерживала императорскую семью. Как это понимать?
Вопрос разрешился, стоило ей прочитать историю Академии.
В 1894 году, во время правления в Корее вана[7] Коджона, были приняты реформы Кабо: была провозглашена независимость от Китайской империи, упразднялась система круговой поруки, рабства и экзаменов на чиновничьи должности, а также запрещались браки в раннем возрасте. Тогда же глава Королевской академии, Чо Мальсим, покинул стены дворца и основал Академию слуг. Он рассчитывал, что с отменой системы рабства и появлением в Корее большого числа иностранцев слуги, получившие специальное образование, будут пользоваться большим спросом.
В честь открытия Академии Чо Мальсим получил в дар от императора Коджона флаг Корейской империи; развернув его, он обнаружил адресованное ему письмо от императора, аккуратно перевязанное шелковой лентой:
«Нынче для нашего отечества настали трудные времена, и враги окружают нас со всех сторон. Горести и плач моего народа, слышимый изо всех восьми провинций нашей земли, не дают мне спать по ночам. Тебя же, покинувшего дворец и вставшего на новый путь, я прошу: стань лучом надежды для нашего государства».
Вот на чем зиждилось доверие, оказываемое императорской семьей Академии, – на этом самом письме, которое ныне хранилось в стеклянном футляре на высоком постаменте в центре выставочного зала. Под письменами, выведенными тушью, стояла печать императора Коджона.
– Я тоже удивилась, когда увидела его в первый раз. Кто бы мог подумать, что у нашей Академии такая длинная история… – На этот раз Юджин указала на стенд с достижениями заведения.
8 октября 1895 года была убита королева Мин; подробности этой страшной трагедии не до конца известны и по сей день, но говорили, что в убийстве был замешан занимавший на тот момент пост посланника Японии в Корее Миура Горо, а также японские дипломаты и военные. В то время одна из выпускниц Академии служила в качестве переводчика при помощнике японского консула Хоригути Кумаити. Убираясь в кабинете хозяина, в одном из ящиков его кабинета она обнаружила письмо чрезвычайно важного содержания и тут же доложила о нем в Академию. «Проник в королевские покои. Королева устранена», – значилось в нем. Девушка сразу догадалась, что речь идет о королеве Мин. «Сделать это было на удивление несложно», – писал Хоригути; вместе с этим он перечислял всех тех, кто был замешан в убийстве. Это письмо на следующий день японский дипломат отправил своему приятелю Такехико Садамацу.
Служанка запомнила все имена в письме. Академия же сообщила их все руководителю повстанческого движения, вызванного жестоким убийством королевы и направившего свой гнев на японцев. Они жестоко мстили тем, кто был замешан в убийстве, – однако, несмотря на их старания, высокопоставленные лица успели бежать в Японию и остались безнаказанными. Повстанцы вывешивали головы убитых на воротах полицейского управления. Много лет спустя это самое письмо обнаружил американец японского происхождения и исследователь Стив Хасегава в антикварной лавке.
В марте 1932 года Ким Гу из Временного правительства Кореи отправил группу корейских патриотов, включая Ю Чжинмана и Ли Докжу, в Корею для убийства японских чиновников, в том числе генерал-губернатора Кореи Угаки Кадзусигэ. В то время при последнем служила старшей горничной выпускница Академии Пэк Исин. Она должна была дать ключевую информацию о расписании Угаки, внутреннем устройстве дома и времени, которое он проводил в нем, и передать ее Ю Чжинману. К сожалению, их план был сорван, когда 7 апреля его арестовала японская полиция. В июле того же года Ю был приговорен окружным судом Хэджу к шести годам тюремного заключения. В 1990 году он был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством».
– Неужели все это правда?
Хан Соджон была поражена. Сцены из истории Академии отчетливо пронеслись у нее в голове, словно кадры фильма. Каково было той девушке, Пэк Исин? Она была информатором, передавала информацию, а когда ее сообщника схватили, продолжила работать как ни в чем не бывало… Это было все равно что ходить по острию ножа. Жертвовать собой ради страны, переживающей темные времена… Смогла бы она сама так?
Даже не верилось, что Академия играла роль тайной разведки. Музей был наполнен рассказами об участии Академии в каждой странице истории, начиная с освободительного движения и Корейской войны, заканчивая эпохой Ёсин и демократизацией Кореи. Неужели Академия, в которую она попала, была таким местом? Хан Соджон на мгновение погрузилась в размышления, которые прервала Кан Юджин:
– Ну что, каково это, оказаться в месте с такой историей и традициями?
– Традиции? История? Да какой нам с них прок! – ответил вместо Хан Соджон другой голос. Девушки обернулись – это была женщина средних лет, одетая в элегантный костюм. Атмосфера мгновенно накалилась.