Соджон говорила это от всего сердца. Она добавила рис в суп и съела всю тарелку. Кан Чжунсок, улыбнувшись, тоже добавил рис. Вместе с едой он проглатывал горячие слезы, сдерживаемые в горле. Мать Кан Чжунсока, которая в это время скрывалась в углу кухни, тоже сдерживала слезы, наблюдая за ними.
В тот день на фоне морских волн слились воедино запахи цветущих вишневых деревьев и искренние слезы троих людей. Но волны были безразличны к человеческим судьбам – знай набегали себе на берег, не зная ни радости, ни печали…
На небосклоне, виднеющемся со стороны «Скай гарден» на острове Енджондо, заходило солнце, окрашивая все вокруг в алые тона. Откуда-то издалека налетел сильный ветер. Остатки солнечных лучей растекались по небу.
И на фоне этого небосклона стояли двое мужчин – прямо как с картины. Один в бежевом, другой в черном. Два высоких мужчины, засунув руки в карманы, смотрели в небо. Над их головами пролетал самолет, с шумом рассекая воздушное пространство.
Ветер развевал волосы мужчин. Никто из них не пытался привести прическу в порядок, ведь они знали, что ветер утихнет еще не скоро. Они стояли без малейшего движения, словно припаянные к земле.
– Ты собираешься продолжать жить как волк? – первым заговорил Пэк Дохён – он был в бежевом костюме.
Ли Джинук рассмеялся, едва заметно улыбнувшись. Еще один самолет пролетел над головой.
– Ли Джинук. Сын небогатого владельца лотерейного магазина. Поступил в Сеульский университет. Вместе с несколькими парнями создал странную организацию – «Бетельгейзе», кажется. Говорили, что это название символизирует мощное плечо человека, пробивающегося им к своим целям, – что-то в этом духе…
Ли Джинук пристально посмотрел на Пэк Дохёна, словно желая уколоть его своим взглядом.
– Ты был парень не промах, поэтому обычная жизнь – работа, ипотека, все вот это было не для тебя, а? Поэтому-то ты и подался на Филиппины.
Как он смог выведать это? Ли Джинук вытащил руки из карманов.
– Если б было так легко подняться на вершину, все уже давно были бы там. А кто же тогда остался бы в самом низу? Э, нет, чтобы вершина оставалась вершиной, под ней должна расстилаться широкая подошва…
Ли Джинук подошел к Пэк Дохёну, будто вот-вот был готов на него наброситься.
– Задаешься вопросом, как я это узнал? Ну, если ты у нас – вожак волков, то я примерно как детеныш тигра, а?
Джинук зло посмотрел на Дохёна.
– Эй, может, нам с тобой работать вместе? – Тот улыбнулся и поднял взгляд на летящий самолет. Странно, но когда летит самолет, он не может не приковать к себе взгляды – так и манит глаз…
– На самом деле ты мне по душе. Плохие люди тянутся к плохим, а классные люди тянутся к классным, правда?
– Говори, сукин сын. Как ты узнал? – Ли Джинук схватил Пэк Дохёна за грудки.
– Ну вот, о чем я и говорю… Кто еще в этой стране посмеет меня вот так бесцеремонно схватить? Естественно, детеныш тигра захочет привлечь внимание вожака волков. – Дохён усмехнулся. – Да скажу я, скажу, только не сердись так…
Он сбросил с себя руку Джинука и, поправив свой костюм, сказал, глядя ему в глаза:
– Мы с тобой оба – просто два мертвеца, если убрать весь этот выпендреж. Все просто. На вечеринке мой друг увидел нас с тобой. Он тебя знал. И был знаком с Пак Донджином, который был членом «Бетельгейзе». Знал, что тот поехал на Филиппины, но не вернулся. Ты один вернулся живым? Все остальные погибли? Видимо, что-то там произошло. И это изменило твою жизнь – поэтому нынче ты, как тень, шатаешься везде… Ну да мне эта история не интересна, – сказал Дохён и замолчал.
Джинук сверлил Дохёна взглядом. Тот знал его прошлое, но оно ему было не интересно… Значит, шантажировать он его не собирается. Да он и не глупый парень. Стоило Джинуку дойти до этого умозаключения, как Дохён наконец раскрыл карты:
– Я хочу превзойти свою мать. И, думаю, ты сможешь мне помочь.
Услышав эти слова, Ли Джинук решил устроить Пэк Дохёну проверку.
– Почему бы тебе просто не действовать с ней заодно, под ее покровительством? Тогда позже ты сможешь получить все. Ты ведь знаешь, что это безопаснее и надежнее?
– Знаю. Мама все устроит для меня и передаст мне перед смертью, – ответил Пэк Дохён с горькой улыбкой. – Знаешь, я понимаю это умом, но вот здесь… не могу это принять. – И он постучал себя кулаком по груди. Ветер по-прежнему развевал его волосы. – Я сын Пэк Сончхоля. Я вырос, наблюдая за отцом. Знаю, как он превзошел десятки таких людей, как моя мать, и оказался на вершине. Поэтому я должен доказать, что я не маменькин сынок, который сидит и покорно ест все, что ему положат в рот. Что я тигр – сам борюсь, сам иду к вершине без материнской помощи.
Ли Джинук нахмурился.
– Конечно, я не смогу справиться с этим один. Ты же понимаешь, насколько огромен скрытый потенциал матери – я до конца не понимаю, на что она способна. Но если поймаю тебя, смогу поймать и ее. Если у меня будет такое оружие, как ты, я смогу пошатнуть ее позиции.
На самом деле сегодняшняя встреча была поручением Чон Ихва. Она посчитала, что Пэк Дохёна можно использовать в качестве противовеса. Она знала, что Чон Гымхи не пойдет у нее на поводу и не будет слушаться ее указаний. Однако намерения Пэк Дохёна были далеко не так очевидны – он не собирался просто избавиться от назойливой мачехи. Он считал, что, чтобы вырасти и стать тигром, нужно победить ее. Для него Чон Гымхи – просто одна из множества преград, которые он должен преодолеть.
Дохён точно осознавал свою позицию и роль. У него были амбиции, воля и сила, чтобы возглавить компанию такого масштаба. Зная, что Чон Гымхи может предоставить ему безопасность, он все равно решил выйти в открытое поле и сражаться в одиночку, чтобы победить. Он будет рвать, проливать кровь, испытывать боль в сломанных костях, но победит и вырастет. Действительно, настоящий тигр… Он был совсем не прост.
Ли Джинук почувствовал, что его симпатии на стороне Пэк Дохёна. Не из-за богатства, не потому, что он завидовал ему. Джинук давно избавился от таких примитивных чувств – с тех пор, как чудом выжил на Филиппинах. Он жил как дикий волк – вырвавшись из тесной клетки привычного мира, свободно бродя по лесу и борясь за свое выживание. И с каждым днем его дикая сущность все сильнее проявлялась в нем. Теперь он был уже слишком диким и далеким от мира – вернуться обратно становилось все сложнее.
И поэтому Джинук чувствовал одиночество. Он всегда бродил где-то за гранью, каждую ночь ворочался и не мог уснуть, снедаемый чувством одиночества, – ему было некому открыть свою душу. Но Пэк Дохён словно поощрял эту дикость в нем и ориентировался на нее. Он не пытался залезть под крыло матери, не стремился идти по легкому пути – он хотел вырваться на просторы саванн и, может, даже мог бы скитаться вместе с ним. Так ему казалось. Джинук почувствовал в нем товарища.
Вожак волков и тигренок… В них колыхался этот дикий дух, еще сильнее раззадориваемый ветром. Ветер имеет такую силу – он заставляет вспыхнуть чувства, как будто кровь, что давно застыла в жилах, снова начинает циркулировать, и грудь наполняется жаром. Это как желание испытать себя на границе жизни и смерти.
После возвращения из Кохына они стали парой. Это была их общая тайна – и оттого любовь казалась еще слаще. В этом и есть вся прелесть секретных отношений между сотрудниками в компании.
На важных переговорах Кан Чжунсок время от времени посылал Хан Соджон нежные взгляды. Она отвечала ему – и только он мог понять значение этого взгляда. В такие моменты в мире оставались только они двое.
Наедине они были нежны друг с другом. Они не знали, хорош ли этот мир, а если нет – станет ли он лучше, – но для них двоих он был прекрасен тем, что они были друг у друга. Об этом говорили их полные любви взгляды.
А их диалоги… Вот, например. «Во сколько завтра встреча?» – «В семь утра – утреннее совещание, в десять – встреча по поводу нового проекта, а после обеда – визит на стройплощадку». «А-а-а, сегодня я так устал, все тело словно каменное…» – «Принести чашку ромашкового чая?» Со стороны казалось, что это обыкновенные разговоры между начальником и секретаршей, но в них было большее: «Я хочу быть только с тобой, смотреть только на тебя, хочу взять тебя за руку и заглянуть в глаза, хочу…» Так их можно было расшифровать.
Хан Соджон принимала участие во всех важных встречах и делах компании. Это было естественно, ведь она была личным помощником Чжунсока. Отношения отношениями, а работа работой. Должность помощника была отличной позицией для того, чтобы понимать весь ход работы компании и быть в курсе всех процессов.
Итак, Кан Чжунсок признался Хан Соджон в своих чувствах, да еще и в таком сокровенном для него месте – все шло по плану Академии. Еще немного, и они поженятся.
В семьях крупных бизнесменов браки по любви редкость – приняты так называемые стратегические браки. Стратегия заключается в том, чтобы выбрать подходящего жениха и невесту, от брака которых выиграют обе семьи – это позволит им расширить свое присутствие и сферу деятельности. Традиционно такие стратегические браки широко использовались и в Европе, и в Азии – аристократами и правителями. Поэтому люди считают само собой разумеющимся, что владелец компании должен уметь с легкостью переступить через собственные чувства ради своей компании и пойти на брак по расчету, а не по любви. Стоит ему вступить в брак с обычным человеком не из своего круга, люди неминуемо начинают шушукаться за спиной и тыкать в него пальцем, делая ставки, сколько продлится этот брак, а сотрудники переживают, не обрушатся ли акции и не пошатнется ли имидж компании от такого нелепого брачного союза…
Но это касается лишь первого брака. К супругам, с которыми заключаются второй и последующие браки, проявляют большую терпимость. Во втором браке чаще всего есть место искренней любви. Если они поженятся, история превращения Золушки в принцессу будет у всех на слуху. Кто-то позавидует или позлословит, а кто-то восхитится решением Кан Чжунсока выбрать любовь.