Хан Соджон думала, что окончательно разорвала все связи с Академией, когда сгорел тот самый дом, а Чон Гымхи оказалась упрятана в психбольницу. Теперь она начинала жизнь с чистого листа – полагаясь только на собственные силы. Она была уверена, что никогда не прибегнет к методам Академии. Но теперь сомневалась в этом. Стоит ли ей уничтожить носитель с данными раз и навсегда, чтобы не было соблазна воспользоваться ими? Но ведь Ли Джинук зачем-то передал карту ей… Хотел ли он, чтобы она по совести распорядилась им?
Внезапно перед глазами Соджон всплыл пейзаж в Мукхо. Она вспомнила, как они сидели с отцом на холме с маяком. Маленькая девочка, всегда поджидающая своего отца в номере старой облезшей гостиницы – своего нищего отца, ходившего на судне, ловившем кальмаров. Когда очередной поход в море был успешным, он возвращался с ней с парочкой кальмаров, довольно напевая что-то себе под нос.
– Дочь, я ж говорил тебе: когда на тебя идет буря, не беги от нее, а иди вперед, прямо на нее – только так можно победить.
– Да, папа. Так я и сделаю!
Маленькая дочка сидела с ним, уписывала за обе щеки сладости и послушно отвечала отцу. Оба в тот момент чувствовали себя счастливыми. С пляжа доносились крики уток и шум волн.
Та маленькая дочка выросла и встала на ноги. Соджон иногда казалось, что она не сломалась и смогла пройти все испытания, уготованные ей судьбой, только благодаря данному отцу обещанию. Она никогда не убегала – и бросалась им навстречу, как в бурю, с высоко поднятой головой.
– Папа… Я сдержала обещание. Ты видишь? Твоя дочка живет смело и без сожалений.
Хан Соджон сказала это сама себе, смотря в пустоту. Затем посмотрела на брелок в форме яйца, лежащий в ее руке. Она сдержала обещание отцу и при этом не потеряла себя саму. Чтобы не потерять жизненный ориентир, Соджон всегда вспоминала их разговор на завалинке в Мукхо. На пляже в туманное утро, когда тьма отступала, волны набегали на берег, словно пытаясь заполнить пространство, оставленное ночной тьмой. Зимой в волны падал снег, и это выглядело словно в какой-то волшебной сказке. Стоило взобраться на холм, и казалось, что море подступило близко-близко, и вот-вот пена коснется ног.
Хан Соджон вдруг почувствовала сильное желание увидеть это море. Внезапно ей захотелось поехать в Мукхо. Стоит ли все еще та гостиница? Узнает ли ее хозяйка? Теперь, наверное, она сильно постарела, ее лицо покрыто морщинами… Соджон хотелось бы взять ее морщинистые руки в свои и поговорить о прошедших годах.
Тогда, возможно, она узнает ответ. Чон Гымхи говорила, что сила позволит ей осуществить собственные благие намерения. Хоть ее жизнь и была беспокойной, поскольку над ней постоянно нависала угроза, именно эта жизнь могла позволить ей осуществить задуманное.
Теперь перед Хан Соджон встал вопрос: какой выбор ей сделать? Может ли она избежать того пути, который уже прошла Чон Гымхи?
Соджон подумала о Ли Джинуке. До того, как его сердце остановило свой ход, он успел коснуться рукой ее щеки – и сразу же после этого его рука безвольно упала, ударившись о землю. Именно тогда ее душа была разрушена – когда она схватилась за эту холодную руку. И вместо души у нее появился USB-носитель…
Что ж, вперед – поехали. Хан Соджон встала с места. Она уже решила, что отправится к побережью в Мукхо. Взобравшись на холм, посмотрит на море, несущее свои величественные воды, не ведая о человеческих горестях и заботах. И в какой-то момент ответ придет к ней сам собой. Хотя она, возможно, уже сама знает этот ответ, ей нужно, чтобы что-то – а именно море – помогло ей прийти к нему. Ветер гонит волны и может породить огромные гребни, а может – спокойные пенные всплески, касающиеся берега; все это сила, заставляющая человека излить свою душу. И она там, в море.