— В самом деле? Ты его знаешь? — спрашиваю я, и Джефф кивает, его лицо темнеет, когда хмурая складка ложится на его полные губы. Он бросает взгляд на ряд книг слева от себя, как будто видит их насквозь.
— Все знают Черча Монтегю. Его семье принадлежит весь этот город, за исключением нескольких несогласных на Мэйнфстрит, включая нас. — Джефф снова переводит взгляд на меня. — Его отец угрожал нам всевозможными судебными исками, если мы не продадим, но этот магазин — мечта моих родителей. Они прожили в Натмеге всю свою жизнь.
Натмег (прим. — мускатный орех). Верно. Я и забыла, что так называется этот маленький городок. Это своего рода… забавно. От Санта-Круза, Калифорнии, до… Натмега, Коннектикут. Фу.
— Что за идиотский поступок, — шепчу я, прячась за спину Джеффа, когда Черч поворачивает голову в нашу сторону. Я ещё и оставила свою чёртову сумочку и ключи на стойке. Хорошо, что мы находимся в Натмеге, у чёрта на куличках, потому что их ещё не украли. — Но да, если тебя не затруднит принести книги сюда… — я оглядываюсь в поисках пути к отступлению, но его нет.
Джефф сжаливается надо мной и слегка улыбается.
— Следуй за мной, и я выведу тебя через служебный выход. — Он прокладывает себе путь между высокими стопками книг и выводит меня на задний дворик. Затем он снова исчезает внутри и возвращается с моей сумочкой и бумажным пакетом, полным моих сокровищ. — Я просто добавил их на твой счёт. Мы побеспокоимся об этом в следующий раз, когда ты придёшь, — говорит он мне, и то, как он говорит в следующий раз, вызывает у меня улыбку.
— Спасибо, — искренне отвечаю я ему, одаривая лучезарной улыбкой, вешаю ремешок своей сумочки на одно плечо, а затем направляюсь за угол здания.
Как только я завернула за угол… Я натыкаюсь прямо на близнецов.
Буквально.
— Извините, — начинаю я, а потом понимаю, что они переплетают свои руки с моими и смотрят на меня сверху вниз ярко-зелёными глазами. — Э-э-э-э-э-э?! — звук вырывается у меня, когда моя челюсть отвисает, а эти два придурка улыбаются мне.
— Привет, Шарлотта, — говорят они, а затем затаскивают меня в соседнее здание и захлопывают за нами дверь.
— Какого чёрта вам от меня нужно? — шепчу я, когда парни прижимают меня спиной к двери. Я едва могу разглядеть их в пыльно-жёлтом свете, просачивающемся сквозь ставни. Почти уверена, что мы в какой-то забегаловке, но, может быть, мне это только кажется из-за пола в чёрно-белую клетку?
— Хитрая, хитрая, Шарлотта, — мурлычут они в унисон, обмениваясь взглядами, а затем наклоняются ко мне так близко, что я уверена, они чувствуют запах моего лимонного спрея для тела.
— Ты лжец, не так ли, Чак? — спрашивает Мика, и его брат приподнимает бровь, глядя на меня.
— Я же говорил тебе, — растягивает слова его близнец, и в конце концов они оба смотрят друг на друга сверкающими изумрудными глазами. — И я был прав: признай это.
Мика хмурится и оглядывается на меня, отпуская мою руку и делая шаг назад, чтобы оглядеть меня с головы до ног. В его глазах нет одобрительного блеска, и я не могу решить, делает ли это меня счастливой… или бесконечно раздражает. Я принарядилась для сегодняшнего дня. Дома, я бы выслушивала всевозможные комплименты.
— Говорил ему что? — спрашиваю я, глядя на Тобиаса. У него на лице определённое выражение, которое невозможно прочесть, слегка смягчённое, но определённо заинтересованное. Мои щёки вспыхивают, и я обхватываю рукой ремешок своей сумочки.
— Что ты девушка, — продолжает Тобиас, поглядывая на своего брата. Он оглядывается на меня, и румянец на моих щеках переходит от счастливого розового к раздраженному красному. Или, по крайней мере, так мне кажется.
— Как ты узнал? — шепчу я, задаваясь вопросом, нельзя ли солгать и сказать, что я одета в одежду противоположного пола. Почти уверена, что они назвали бы это бредом. Кроме того, откуда они знают моё настоящее имя?
— Когда мы щекотали тебя. — Тобиас поднимает взгляд на своего брата, а затем снова опускает на меня. — О, и когда Спенсер сказал, что у вас был горячий сеанс поцелуев в кладовке, и что он сомневается в своей сексуальной ориентации. А он определённо не гей.
— Он даже не би, — выплёвывает Мика, скрещивая руки на груди. Парни одеты в белые майки с тонкими синими полосками и длинные брюки цвета хаки поверх коричневых ботинок. Они даже одеты в одинаковые зимние куртки, свободно перекинутые через руки и свисающие наполовину со спины, так что я могу видеть их голые плечи. У них одинаковые татуировки в виде роз. Как мило.
— Определённо не би, — отвечает Тобиас со вздохом и качает головой, протягивая руку, чтобы провести пальцами по своим песочно-оранжевым волосам. — Но серьёзно, почему ты притворяешься мальчиком? Не то чтобы меня это волновало, но…
— Ему не всё равно. Он думает, что ты лжец, — отвечает Мика, и Тобиас бросает на него злобный взгляд.
— Это не так.
— Так. — Мика наклоняется к своему брату, и они оба свирепо хмурятся друг на друга, пока я моргаю, и мои глаза привыкают к полумраку. Мы определённо находимся в кафе, стоим возле боковой двери на кухне. Кроме того, здесь есть кабинки, обитые ярко-розовым винилом, столы с блестящими хромированными деталями и музыкальный автомат, который выглядит так, словно он прямо из 1950-х годов.
— Откуда вы узнали моё имя? — спрашиваю я, и оба близнеца поворачиваются ко мне. Хмурый взгляд Тобиаса исчезает, но Мика твёрдо держит его на месте.
— Ты сказала Джеффу, — отвечают они оба в унисон. И тут Тобиас тоже снова хмурится. — Джефф — не самый любимый нами человек в мире. — Они растягивают последнюю часть, а затем обмениваются ещё одним взглядом, прежде чем снова повернуться ко мне. — Тебе не следует тусоваться с Джеффом.
— Ага, хорошо, — бормочу я, потому что действительно ненавижу, когда мне указывают, что делать. И вдобавок ко всему, я чувствую себя незащищённой, нервной и разочарованной. — Забудьте на минуту о Джеффе… кому вы собираетесь рассказать? — слова вырываются у меня шёпотом, и парни обмениваются ещё одним долгим взглядом.
Они поворачиваются ко мне спиной и наклоняются, их предплечья как раз над моей головой.
— Никому.
Мои губы приоткрываются в шоке, и Тобиас улыбается.
— Если они слишком глупы, чтобы понять это, это их проблема, — говорит он, ухмыляясь. Но это длится всего секунду, потому что Мика усмехается.
— Ну, и последняя девушка, которая ходила в Адамсон, в итоге умерла. — Меня охватывает озноб, и я обнаруживаю, что дрожу. Мне следовало надеть чёртово пальто. — Может быть, это совпадение, а может, и нет. — Он обменивается взглядом со своим братом, прежде чем снова повернуться ко мне. — Но мы не собираемся перекладывать это беспокойство на наши плечи.
— Ты думаешь, она умерла, потому что была девочкой? — спрашиваю я, и парни снова обмениваются взглядами.
— Может быть. — Ещё пара слов, произнесённых идеально синхронно. Они смотрят на меня сверху-вниз, их длинные, худощавые тела прижимаются к моему, до меня доносится легчайший аромат их общего одеколона. Они пахнут вишней, эти душистые волны сладкого и терпкого, смешанные с неожиданным оттенком кедра и ветивера. Боже. Близнецы МакКарти пахнут точно так же, как и выглядят: весело, игриво, немного озорно. Недостижимо. Да, я, чёрт возьми, чувствую этот запах.
Не то чтобы это имело значение, поскольку у меня есть парень.
— Почему? — спрашиваю я, и Мика закатывает глаза, отталкиваясь от двери и отодвигаясь от меня. Он без колебаний открывает заднюю стенку стеклянной витрины со всеми пирогами, выбирает красивый фруктовый пирог с плетёной корочкой и выкладывает его на прилавок. — Тебе точно стоит это трогать? Кстати, где мы находимся?
— «Щелкунчик», — отвечает Тобиас, медленно опуская руку. Он проводит пальцами по всей длине моих, и я снова вздрагиваю. Лёгкая улыбка появляется на его губах, и он снимает свою куртку, набрасывая её мне на плечи вместе со своим терпким вишнёвым запахом. Мои щёки вспыхивают неоновым румянцем, и я обнаруживаю, что у меня широко раскрыты глаза и заплетается язык. — Женщина, которая им управляет, родом с Глубокого Юга. Какой-то город под названием Плутон, расположенный в самом низу дельты Миссисипи. Она управляет им для семьи Черча, и им так нравится еда, что они позволяют ей оставлять себе всю прибыль, при условии, что им разрешат есть бесплатно, когда они захотят.
— Это… интересная договорённость, — уклоняюсь я, плотнее закутываясь в куртку. Я всё ещё не уверена на сто процентов, что близнецы сохранят мой секрет, но какой у меня выбор? Они уже знают, и, если я не захочу ударить их обоих электрошокером и связать где-нибудь в заброшенном подвале, мне просто придётся смириться с этим. — Значит, вы участвуете в этой маленькой сделке? Вы, должно быть, близки с Монтегю.
— Не, мы украли ключи, — отвечают они хором, а затем поднимают свои мизинцы, соединённые серебряным кольцом с нанизанными на него ключами. Как им удалось совершить этот скоординированный подвиг, выше моего понимания. Может быть, у них общий мозг?
— Ты любишь вишнёвый пирог? — спрашивает Тобиас, когда я устраиваюсь на одном из табуретов. Моё сердце всё ещё бешено колотится, и я чувствую, что мне нужно время, чтобы всё обдумать.
«Мой секрет раскрыт. Близнецами-засранцами, не меньше. Ничего хорошего из этого не выйдет, не так ли?»
Мне удавалось скрывать это около двух месяцев. Из девяти в этом учебном году. Это… не очень хорошее соотношение.
— Эм, конечно, — говорю я, приподнимая бровь, когда Мика разрезает пирог на три части и выкладывает каждый кусочек на коричневую тарелку в крапинку, пододвигает её ко мне, а затем ловко облизывает каждый из своих пальцев дочиста. — Но владельцу будет возмещено за это, верно?
— Лучше бы так и было, — раздаётся весёлый голос как раз перед тем, как входная дверь распахивается и комната наполняется светом. Обернувшись, я вижу Черча, залитого ярким солнечным светом, и мои глаза расширяются. Я не думаю, что он может разглядеть меня в полумраке закусочной, но это всего лишь вопрос секунд…