Песня набирает в конце крещендо повторяющихся слов, от которых меня бросает в дрожь. «Не отпускай меня» повторяется снова и снова, и я понимаю, что боюсь конца, потому что не хочу расставаться со Спенсером.
«Тогда не надо», — говорю я себе, цепляясь за его рубашку, когда он обнимает меня.
Но потом я вижу, что Рейнджер направляется к нам, и меня охватывает паника. Песня подходит к концу, и я отталкиваюсь от груди Спенсер, создавая между нами пространство, которое внезапно становится холодным. Дрожь охватывает меня, когда я начинаю отодвигаться.
— Куда ты направляешься? — спрашивает он, выглядя таким одурманенным, милым и влюблённым. — У нас впереди вся ночь.
Технически, да, это правда, но…
— Мне просто нужно очень быстро заскочить в уборную. Я вернусь. Подожди меня у камина. — А затем я ныряю в толпу окружающих меня пар, пробираюсь к задней двери и выхожу на прохладный воздух.
Внутри тоже есть ванные комнаты, но мне просто нужно подышать свежим воздухом.
Снаружи деревья шелестят на прохладном ветерке, а озеро плещется у кромки берега.
— Чёрт возьми, — бормочу я, удивляясь, почему я так сопротивляюсь своему влечению к Спенсеру. Может быть, потому, что он полный придурок, который продаёт травку богатым придуркам просто ради забавы? Я имею в виду, что семья этого парня стоит миллиарды. Я поискала их в Интернете. Семья его отца владеет крупной фармацевтической компанией, так что это явно не ради денег.
Яркий комок на земле привлекает моё внимание, и я отталкиваюсь от стены, на мгновение удаляясь от света и музыки, чтобы посмотреть, что это такое.
Это девушка, лежащая без сознания на земле и тяжело дышащая. Я опускаюсь на колени, чтобы проверить её, полагая, что она, вероятно, слишком много выпила или что-то в этом роде, и размышляя, стоит ли мне позвать администратора. Я не хочу, чтобы у неё были неприятности, но… это может быть алкогольное отравление или что-то в этом роде, верно?
— Эй, — шепчу я, слегка встряхивая её. Она стонет, когда я протягиваю руку, чтобы убрать прядь этих ярко-синих волос с её лица. Это одна из девушек, которая тусовалась с нами на причале ранее. Напомните, как её звали? Я даже не могу вспомнить, говорила ли она мне когда-нибудь.
Когда я отдёргиваю пальцы, то чувствую что-то горячее и липкое и, посмотрев вниз, вижу ярко-красную кровь.
— Что за хрень? — я поднимаю голову на звук скрипящей двери и вижу фигуру, выходящую из лодочного сарая. Мои глаза расширяются, когда я смотрю на мужчину, одетого в чёрную толстовку с капюшоном, которая в сочетании с тёмными ночными тенями полностью скрывает его лицо. Я не хочу оставлять девушку, но мой первый инстинкт — бежать. — Кто ты, чёрт возьми, такой? — спрашиваю я, поднимаясь на ноги и стараясь быть храброй. Моя кожа покрывается мурашками, когда я смотрю на этого придурка и пытаюсь убедить себя, что нахожусь всего в сотне футов от задней двери танцевального зала.
Мне потребовалась бы всего секунда, чтобы забраться туда и сбежать в безопасное место.
Звук шелеста кустов привлекает моё внимание, и я вижу приближающуюся вторую фигуру в чёрной толстовке с капюшоном.
Что… за…
Вторая фигура устремляется ко мне, и мои инстинкты срабатывают. Мои ноги начинают двигаться ещё до того, как я успеваю отдать им сознательную команду. Проклятые каблуки, которые я ношу, утопают во влажной земле, и я сбрасываю их на ходу, карабкаясь вверх по небольшому холму к огням хижины.
Один из моих преследователей хватает меня сзади, обхватывает рукой за талию и оттаскивает назад, в то время как чья-то рука зажимает мне рот. Теперь я брыкаюсь, пинаю засранца в голени, впиваясь ногтями в плотную ткань рукавов толстовки в поисках опоры.
Меня тащат прочь от безопасного танцевального зала в сторону леса слева от задней двери, другой мудак в толстовке с капюшоном движется вперёд, чтобы помочь удержать меня.
Моё сердце бешено колотится, и я холодею от страха, внезапно думая о Дженике Вудрафф и задаваясь вопросом, была ли она так напугана, боролась ли она так упорно… потому что, если это так, то, думаю, это не имеет значения, потому что я всё равно умру здесь сегодня ночью.
В конце концов, мы оказываемся в настоящей темноте леса, густая листва не даёт лунному свету проникнуть в землистую черноту.
Я всё ещё борюсь, но это тяжело. Двое людей, держащих меня, сильны, а я не совсем опытный мастер боевых искусств. Они насильно тащат меня через подлесок, пока я не вижу её там в маленьком луче серебристого лунного света.
Верёвка.
Она свисает с толстой ветки над нашими головами, слегка покачиваясь на ветру.
«Нет, нет, нет, нет! Парни были правы: Дженика не совершала самоубийства. Нет, она была убита».
Моя борьба усиливается, подпитываемая адреналином, и, в конце концов, я так сильно бью нападающего сзади по рёбрам, что он кряхтит и ненадолго ослабляет хватку. Я думаю, это ворчание не было похоже на мужское, но, с другой стороны, я здесь борюсь за свою жизнь, так что у меня точно нет времени анализировать это прямо сейчас.
Из кустов снова доносится шорох, и моё сердце замирает. Я не смогу отбиться от третьего долбаного нападающего! Но тут Рейнджер выходит из кустов, и во мне ярко вспыхивает надежда.
Он даже не колеблется, просто бросается на парня передо мной, повалив ублюдка на землю. С новым приливом энергии мне удаётся освободиться от человека, держащего меня, и развернуться, чтобы мне было легче защищаться.
Мы сцепляемся и оказываемся на лесной подстилке, катаясь по листьям, пока я изо всех сил пытаюсь помешать тому, кто бы это ни был, снова крепко схватить меня. Ворчание и проклятия эхом доносятся с противоположной стороны поляны, верёвка угрожающе раскачивается в центре всего этого.
Наконец, мне удаётся ударить ногой в живот придурка, сидящего на мне сверху, толкая так сильно, как только могу, и отправляя его в полёт назад. Он сильно ударился о землю, его сообщник схватил его за руку, с его лица капала кровь. Он поднимает другого человека — я почти уверена, что это женщина — с земли, и они вдвоём убегают в лес.
Рейнджер встаёт, ругаясь и истекая кровью из глубокой раны поперёк груди. На мгновение я забываю о своей тайной личности и бросаюсь к нему, оставляя парик на земле позади себя.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, тяжело дыша и дрожа так яростно, что мне кажется, я вот-вот тресну по швам и упаду в обморок. Мои руки касаются кровавой раны на груди Рейнджера, но он, кажется, меньше озабочен этим и больше беспокоится обо мне.
Его рука поднимается, и он крепко сжимает мой подбородок, переводя мой взгляд с его груди на его лицо. Его глаза расширяются, и он снова начинает ругаться.
— Я так и знал! Я, чёрт возьми, так и знал! — он отпускает меня, и моё лицо краснеет. — Чёрт побери, Карсон, что, чёрт возьми, с тобой не так? — Рейнджер отворачивается от меня, замирая, когда видит раскачивающуюся там верёвку. Я не уверена, что он вообще замечал её раньше. Горячий румянец с его щёк сходит, оставляя его белым, как привидение. — Господи, что, чёрт возьми, всё это значит?
— Я не знаю, — шепчу я, сердце бешено колотится. От меня не ускользнуло, что Рейнджер Вудрафф, возможно, только что спас мне жизнь. — Я вышла на улицу подышать свежим воздухом и увидела девушку, истекающую кровью на земле … Чёрт! — схватив Рейнджера за руку, я тащу его обратно через лес и нахожу синеволосую цыпочку, всё ещё лежащую там, где я её оставила. — Найди учителя, — рявкаю я, и Рейнджер замолкает, просто уставившись на меня сверху вниз, словно не может поверить в то, что видит.
— Ты хочешь, чтобы все узнали? — спрашивает он, указывая на меня, всё ещё тяжело дыша. — Может быть, тебе сначала стоит переодеться?
Мы пристально смотрим друг на друга, и я киваю, вставая и замирая на секунду.
— Я… спасибо тебе, Рейнджер…
— Просто уходи, — говорит он, тяжело дыша, когда я направляюсь внутрь, толкаю дверь и хватаю свою брошенную толстовку в ванной. Я надеваю её и джинсы поверх короткого платья, подтягивая его так, чтобы оно было скрыто под тяжёлыми складками толстовки.
Быстро смываю макияж средством для снятия макияжа, а затем надеваю кроссовки, снимаю очки и возвращаюсь на улицу. Рейнджер прямо там, ждёт меня у подножия лестницы, и я понимаю, что он поставил мою безопасность выше безопасности девушки.
Я не совсем уверена, что и думать по этому поводу.
— Давай найдём твоего папу, — говорит он, когда я крепко хватаю его за руку, чувствуя, как напрягаются твёрдые мышцы под моими пальцами. Он смотрит на меня сверху вниз своими сапфировыми глазами, и у меня перехватывает дыхание. Я даже не уверена, что, чёрт возьми, я собиралась сказать с самого начала.
— Хорошо. — Это единственное, что выходит наружу. Я чувствую оцепенение, когда мы возвращаемся через весь лагерь, только чтобы обнаружить, что синеволосая девушка исчезла. Мы с Рейнджером обмениваемся взглядами, а затем оба бросаемся бежать обратно через лес к поляне.
Верёвки больше нет.
— Что за хрень? — огрызается он, запуская пальцы в свои тёмные волосы и поворачиваясь ко мне лицом. — Скажи мне, что я не схожу с ума. Всего несколько минут назад здесь была верёвка, верно?
— Была, — начинаю я, но не знаю, что сказать. Грудь Рейнджера всё ещё кровоточит, но, похоже, всё не так уж плохо. Это единственное реальное доказательство того, что сегодня здесь действительно что-то произошло. Мы оба так тяжело дышим, и в воздухе витает этот заряд, притяжение, рождённое опасностью. — Тогда нам действительно нужно найти моего отца.
Рейнджер кивает, снова глядя на меня, его лицо напряжено. Я предполагаю, что позже у нас, вероятно, будет долгий разговор. На данный момент опасность слишком реальна, вид этой верёвки резок и ужасен перед нашими мысленными взорами.
На обратном пути Рейнджер останавливается у своей хижины и берёт толстовку с капюшоном, чтобы скрыть свою рану. Я не уверена, почему. Может быть, он просто не хочет никого пугать?